Игры короля Филиппа (СИ) - "Elair" - Страница 42

   "Скорей же", - пусто подумал Винсент, а потом едва заметная ухмылка короля напугала его, потому что в ней без труда читалось: "Потерпите. Еще совсем чуть-чуть". Это было полным провалом для Адри - никогда и ни с кем у него не было такого взаимопонимания, без слов, без сложных фраз, без многочисленных выверенных ситуациями масок. Сейчас его читали чересчур просто и позволяли читать в ответ себя, а это значило, что никакая ложь - малая или великая - не удастся.

   Сердце в груди Адри замерло от ужаса, а потом снова забилось, точно бешенное. Он не знал, что делать. Пойти на попятную? Претвориться, что не расслышал приказа? Признаться королю, что он переспал с ним из банального чувства долга и для того, чтобы побыть рядом с Ферье, но ему честно-честно было сейчас очень хорошо? Винсент почувствовал себя не столько дураком, сколько маленьким глупым растерянным до слез мальчишкой - и вдруг зажмурился.

   Филипп ничего не сказал, лишь приник губами к виску Адри, тяжело дыша в его волосы, трижды толкнулся в расслабленное тело, а потом замер и оставался в нем несколько долгих томительных минут.

   В камине догорали дрова, и Винсент слышал их робкое потрескивание, чувствовал, как тяжел Филипп, обнимающий его за плечи, будто любимую игрушку, как воздух спальни насквозь и безнадежно пропитан запахом пота и секса. Адри просто хотелось спать, но до рассвета было еще слишком далеко, к тому же король быстро восстанавливал силы, что несколько удивило Винсента и заставило, пусть и вынужденно, отказаться даже от мыслей о сне. Между ног у него было приятно тепло и скользко.

   Филипп легко поцеловал Адри в губы, лег рядом, подперев голову рукой и лениво разглядывая измученного страстью барона. Потом мягко улыбнулся ему.

   - Знаете, - сказал он ровно, - у вас потрясающая выносливость. Можете принять это за комплимент.

   Адри непонимающе посмотрел на короля и тот рассмеялся:

   - Так долго я этого не делал ни с одним из своих любовников. Смотрите, луна уже появилась в окне. Вы пришли ко мне в девять, а сейчас уже около полуночи.

   - Я совсем потерял счет времени, - неловко признался Винсент. Ему хотелось пить и в горле пересохло от вина, но перетерпеть эти маленькие прихоти казалось проще, чем испрашивать Филиппа - дать ему воды. Его разум начинал мыслить ясно и в голову лезли глупые рассуждения об измене и вранье, а еще о том, что он не выполнил просьбу короля и не смог в самый нужный момент посмотреть ему в глаза. К счастью, это было единственное, что он не смог сделать и, похоже, монарх не сердился за это. Они лежали в одной постели, поговорили об их удивительной и волшебной ночи, после перешли к обсуждению рафинских военных кораблей, и Адри к приятному изумлению короля проявил в этом вопросе не праздные знания. Филипп был настолько восхищен, что в результате попросту сгреб Винсента в охапку, усадил на себя и, побив предыдущий временной рекорд, поимел уже совсем не осторожно. Конечно, позже Адри принесли воды и свежей земляники, Филипп извинился за свою невнимательность, а в качестве прощения для себя выпросил у Винсента еще одно жаркое страстное соитие, после чего с собственных губ кормил его ароматными ягодами. Они уснули на рассвете и, закрывая глаза, вконец измученный Винсент уже ни о чем не думал.

   Утром король должен был встретиться с послом Рафины. Едва Винсент открыл глаза и перестал сонно щуриться от яркого полуденного солнца, что бессовестно пробивалось сквозь кремовые полупрозрачные гардины, он увидел склонившегося над собой Филиппа. Монарх довольно и далеко не невинно поцеловал его в шею, пожелал доброго утра и, наконец, позволил Освальду подойти к себе - в последний раз расправить кружева манжет и жабо, осмотреть алый безупречно пошитый камзол и с таким же невозмутимым лицом принести Винсенту для умывания таз с водой, полотенце и вычищенные одежды.

   - Сегодня я думаю освободить вас от ваших обязанностей адъютанта, - с улыбкой говорил монарх, разглядывая себя в зеркале. Он повернулся сначала правым боком, потом левым, потом через зеркало взглянул в глаза Винсента, и Адри подумал, что голый, едва прикрытый простыней до пояса в разворошенной постели, напоминающей больше поле битвы, чем ложе любви, он выглядит забавно и нелепо. В подтверждение этим страхам улыбка короля стала шире. - Мы с вами, к сожалению, проспали обед, и боюсь, что посол Мирдан займет мое время до ужина, потому постарайтесь отдохнуть днем. А к ужину я лично приду за вами.

   - Но я могу выполнять свои обязанности, ваше величество, - робко возразил Адри, которому не хотелось праздно проводить время, и вовсе не потому, что он не любил бездельничать, просто занятость часто позволяет не думать о ненужных вещах. Осмысливать все, что произошло вчера, ему совсем не хотелось, однако Филипп был слишком добр и непреклонен.

   - У меня куча гвардейцев, и вас найдется, кем в седле заменить. Скакать верхом после такой бурной ночи - не дело. Вам следует набраться сил, дорогой барон, потому, что по окончании ужина... - король повернулся лицом к Винсенту, и многозначительная усмешка поддернула его губы, - я надеюсь провести с вами несколько приятных часов, может быть какое-то время даже за беседой. Теперь я не отправлю вас от себя даже к принцу Ботри. Примите свою отставку, как мой подарок вам.

   У Адри сердце упало вниз, слова Ферье молотом застучали у него в сознании: "...дал мне возможность добиться невообразимых высот, только не на поле брани, а в своей постели. Знаете, золотая клетка с россыпью бриллиантов...". Винсенту сделалось дурно, он даже не понял, как выдавил из себя слабую улыбку, которую король счел то ли смирением, то ли благодарностью.

   - Кроме того, - Филипп сделался серьезным, страстно понизил голос, - когда мы занимаемся любовью, вы избегаете смотреть мне в глаза. И либо вы боитесь меня, либо не хотите...

   "А он ничего не забывает", - подумал Адри, не в силах отвести взгляд от серой стали в глазах короля и продолжая улыбаться.

   - Если бы было верно последнее, вряд ли вы смогли бы получить удовольствие в постели со мной. Но с этим не было проблем. Тут вы превзошли все мои ожидания. Поэтому пока отметем этот вариант, и я позволю себе предположить, что вы в силу своей скромности не свыклись с вашим новым статусом моего фаворита. Начинайте привыкать.

   - Да, ваше величество, - глухо отозвался Винсент. Руки и ноги у него отяжелели, он едва слез с кровати - так ему казалось, хотя движения его были плавны и уверенны как всегда.

   - Я не буду торопить вас, Адри, но своего добьюсь, - Филипп подошел к барону, участливо положил руки на его плечи, заглянул в лицо. - Мы потратим столько времени, сколько потребуется на то, чтобы вы привыкли ко мне. Надеюсь, вы понимаете меня, Винсент?

   - Более чем.

   Король облегченно вздохнул и, улыбнувшись любовнику напоследок, вышел вон.

   Освальд с ледяным лицом и ничего не выражающим взглядом, вызвался помочь новоявленному фавориту Филиппа второго одеться, но Адри как обычно отказался. Слуга взмолился и сказал, что если он не сделает этого - его накажут за то, что плохо выполняет свои прямые обязанности. Впервые в жизни Винсент пожалел этого мерзкого неприятного ему человека и позволил сделать с собой все, что было необходимо. Он чувствовал себя то ли принцем, который в жизни не застегивал себе туфель, то ли клоуном в дешевом балагане. Его заперли во дворце так же, как когда-то сделали это с Ферье. О боже! Ферье...

   Точно спохватившись, Адри забрал из рук слуги сапфировую брошь для жабо и, игнорируя жалобные поскуливания Освальда, сам застегнул ее на кружевах, сказал, что до вечера хочет побыть один - был резок в словах и угнетающе зол на все на свете. Его свободная душа изнывала, кровоточила, корчилась в судорогах при мысли, что он теперь просто игрушка, или того хуже - игрушка любимая. Когда Винсент вернулся в свою спальню, то просто просидел на краю постели долгое время, глядя в рыжие тусклые языки каминного пламени и на то, как солнечные лучи медленно ползут по лиловым шелковым обоям из левого угла комнаты в правый. Он думал о том, что произошло ночью, но еще больше о чувстве вины перед Ферье, которое точило его изнутри. Конечно же, для графа он - никто, они не давали никогда друг другу никаких обещаний, и в их сложных отношениях не было никаких обязательств и взаимности, но Адри чувствовал вину - безотчетно, остро, постоянно.