В опиумном кольце - Кварри Ник - Страница 9

Вынув револьвер из кобуры, я распахнул дверь и вошел в столовую. Никого. На записке, которую я оставил Сэнди, стояла пара женских туфель на тонких каблуках.

— Сэнди! — позвал я тихо.

Никакого ответа.

Я на цыпочках подошел к двери спальни. На спинке стула висело женское платье. Я спрятал револьвер, вернулся к входной двери и запер ее. Потом снял одежду и надел плавки. Перекинув ногу через подоконник, я ухватился за пожарную лестницу, прикрепленную снаружи к стене.

Когда я поднялся на крышу, Сэнди меня не заметила. Она задумчиво смотрела через красные крыши домов на блестящую поверхность воды.

Освещенная солнцем гавань, пароходы, буксиры и лодки на Гудзоне и в устье Ист-Ривер, статуя Свободы вдали и, словно вырастающие из воды, каменные утесы небоскребов Манхэттена... Сэнди в желтом купальнике, растянувшаяся на одеяле... Солнце блестело в волнах ее темно-рыжих волос. Между лопатками матово поблескивали капельки пота.

Я присел рядом с ней на корточки и провел ногтем по желобку ее спины. Она испуганно вскочила и села на одеяло.

— Негодяй, — сказала она ласково. — Я пришла, чтобы найти немного покоя и разрядки, а ты, я вижу, решил провести шокотерапию.

— Уж больно велико было искушение.

— У меня тоже есть сильное искушение: дать тебе хорошую пощечину! — сказала она и размахнулась.

Я схватил ее за запястье. Она начала сопротивляться. Сэнди — сильная девушка и справиться с ней, не причиняя боли, задача не из легких.

Наконец, мне удалось прижать ее к одеялу. Сэнди перестала отбиваться, я поцеловал ее. Она улыбнулась и потрепала меня по шее.

— Так хочется позагорать, — сказала она. — Работа по ночам и сон днем — я чувствую, что начинаю заболевать от этого.

— Ну, особенно больной ты не выглядишь.

Я растянулся рядом с ней. Мы молча наслаждались солнцем и спокойствием. Через некоторое время Сэнди вздохнула:

— Знаешь, а я еще не завтракала. Так есть хочется!

— Я тоже толком не поел. Только аппетит у меня пропал.

Она встала на колени и произнесла с притворной жалостью:

— Бедненький Джейк! Пойдем, посмотрим, что найдется на кухне.

Мы спустились по пожарной лестнице обратно в квартиру. В холодильнике нашлось немного еды и несколько банок холодного пива. Мы перетащили все это обратно на крышу и устроили небольшой пикник. Потом снова развалились на одеяле, молча смотрели на гавань, слушали пароходные гудки и свистки буксиров.

— Где ты пропадал утром? — спросила, наконец, Сэнди. — Мне пришлось после работы направиться на вечеринку джазистов. Очень не хотелось идти, но я надеялась услышать там что-нибудь полезное. Пустой номер! Только время напрасно потеряла. Я уж думала, что ты не дождался меня и решил провести день как-то иначе...

— Мне надо было кое с кем встретиться. Предлагали вступить в почетные телохранители, но я уже вчера взял новый заказ. Парень, которого вчера били за твоим баром, оказался частным сыщиком. Его и лупили для того, чтобы он прекратил расследование. Ну, он бросил, я подобрал...

Сэнди повернулась и испытующе посмотрела на меня.

— А я как раз собиралась спросить, в чем дело.

Я рассказал ей про Артура Кемпа: как я отвез его домой и что произошло потом.

Она задумалась.

— Кемп появился в баре незадолго до тебя. Он расспрашивал про Парка Пауэрса, пытался найти какой-нибудь след.

— За это его и измочалили. Лоретта Смит утверждает, что Пауэрс может доказать алиби Смита. А в баре кто-нибудь знает Пауэрса?

— Конечно. Я, например. Но в последние дни его никто не видел. Он жил в одном со мной отеле. Парк — великолепный трубач, но безнадежный наркоман.

— Харрис Смит был такой же. Похоже, что никто не знает, где прячется Пауэрс. Тебе не кажется это странным?

Сэнди кивнула.

— За два дня до Кемпа в баре появился твой «друг», лейтенант Следж. Он тоже искал Пауэрса. Он сказал, что обязан проверить утверждение миссис Смит насчет алиби своего мужа. Но ему не повезло: Пауэрса уже никто больше не видел. Из гостиницы он выехал, а адреса не оставил. Примерно неделю назад.

— Ты говоришь, с неделю назад? То есть, примерно со дня убийства Лоудера?

Сэнди задумалась.

— Да, действительно. Именно утром того дня он и выехал.

— Слушай, а Следж знает, что ты служишь в полиции?

— Нет.

— Почему ты так уверен? Ведь бар Джука находится на его территории.

— Нет, нет. О том, что я работаю в баре Джука, не знает никто, кроме начальника моего отдела. Ты думаешь, что «Опиумное кольцо» могло бы действовать без сучка и задоринки, если бы в нем не были замешаны полицейские чины? И лейтенант Следж может вполне быть одним из них, особенно, учитывая все, что ты рассказал.

— Черт возьми, эта идея стоит того, чтобы поработать над ней!

Сэнди покачала головой.

— Вряд ли. Мне не приходилось слышать ни малейшего намека на это. У Следжа в полиции прекрасная репутация.

— А его яхта? Она должна стоить не менее 50 тысяч!

— Я знаю про яхту. Но перед тем, как поступить в полицию, Следж был профессиональным борцом. У него в банке немалые деньги...

— Этот Следж — самая разносторонняя личность, которую мне до сих пор приходилось встречать. Полицейский, меломан, профессиональный борец. Почему он оставил борьбу?

— У него обнаружили порок сердца. Но не настолько серьезный, чтобы он не мог поступить в полицию.

Сэнди взяла сигарету из пачки, лежащей на одеяле, прикурила и выпустила к небу маленькое облачко дыма.

— Сам видишь, здесь ухватиться не за что. Наша секретная служба проверяла его банковский счет и убедилась, что у него, кроме жалованья, нет никаких других источников доходов.

— Но у него может быть второй счет, на другое имя.

— Может быть. Но чтобы переворачивать все счета, нужны более весомые основания, чем твои подозрения. Кроме того, в полиции не очень любят устраивать слежку за своими, — она внимательно посмотрела на меня. — Джейк, ты понимаешь, что навсегда испортишь отношения с полицией, если выдвинешь против Следжа необоснованные обвинения? Полицейские на такие вещи реагируют весьма болезненно.

— Знаю... Но я не выдвигаю никаких обвинений. У меня нет доказательств. Но сам факт, что Следж застрелил Смита при попытке к бегству, мне что-то не нравится. Вообще, вся эта история с признанием Смита неважно пахнет. С чего бы это Пауэрс стал утверждать, что Смит в день убийства был далеко от «Пинк Пэда»?

— А если Лоретта Смит лжет? Или Пауэрс так накачался героином, что начал фантазировать невесть что.

— Допустим. Но для чего же тогда делается столько усилий, чтобы помешать Лоретте войти в контакт с Пауэрсом? Целая гангстерская банда брошена в это дело!

Сэнди молча смотрела на чаек, скользящих над водой.

— Ты бы поговорил об этом с Ларри Флинтом, — сказала она наконец. — Ларри занимался делом Лоудера. С самого начала. Если бы с признанием Смита было что-нибудь не так, он бы мне сказал.

Это было интересное сообщение. Ларри Флинт — лейтенант из отдела убийств городской полиции. Меня он терпеть не мог, и я отвечал ему взаимностью. До того, как я появился на сцене, он был влюблен в Сэнди и, скорее всего, добился бы взаимности. На этот счет я не строил никаких иллюзий. Флинт хорошо выглядел и был гораздо образованнее меня. Если бы Сэнди искала надежной и безопасной жизни, то не смогла бы сделать лучшего выбора. Но Сэнди не спешила замуж. Она хотела все испробовать: была танцовщицей в ревю, стюардессой, даже шофером. А теперь вот служила в полиции, что вполне соответствовало ее тяге к авантюрам и опасностям. Она рассматривала жизнь как сплошной пир, на котором надо все испробовать, прежде чем ограничивать себя однообразием семейной жизни.

— Я поговорю с флинтом, когда ты уйдешь, — сказал я. — Кстати, когда тебе уходить?

— Только вечером, к началу работы. Но сегодня я слагаю с себя обязанности ищейки. Да, пока, надо признаться, мне не удалось сделать ничего толкового. Я наблюдаю сплошной поток наркотиков, которые продаются и покупаются, но никак не могу найти след хотя бы одного оптовика. Мы брали под прицел многих наркоманов, но те из них, кто решался открыть рот, знали только своего личного поставщика. Арестовывали этих поставщиков. Все они, в сущности, мелкие сошки, промежуточные звенья. Ни один из них не признается, откуда поступает товар. Они боятся. Кроме того, они знают, что отделаются легким наказанием и, когда выйдут на свободу, организация окажет им помощь.