Грани Обсидиана - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 50

– Идем, только тихо.

Ольвин оскалился, раздраженно указывая рукой, и Бэрин раскрыл рот. Я увидела на поляне Волчонка и Рыжика. Волчонок был очень крупным, лобастым, толстолапым. Вывесив от усердия язык, он следил за Рыжиком. Я не поняла, что Волков так поразило – ведь Рыжик просто учит Дэвина мышковать. Пока получалось плохо. Ага, поймал!

И тут же выпустил, присев на все четыре лапы от страха – раздвинув ветки мощным телом, на поляну выходил взрослый Волк. Я глянула влево – на сброшенные на землю одежды, рванулась к мальчишкам, – Бэрин перехватил меня, шепнул в ухо:

– Спокойно!

Лапы у Волчонка подогнулись еще больше, он прижался к земле и заскулил. Когда отец подошел, быстро перевернулся брюшком кверху. Взрослый Волк его тщательно обнюхал, схватил за шкирку и встряхнул – Дэвин покорно болтался у него в пасти, лишь жалобно вякая…

Но Рыжик!

Рыжик – шерсть дыбом, уши прижаты – кинулся к Волку, тявкая и подвывая! Прыгал то с одной стороны, то с другой, норовя вцепиться тому в морду. Размахивал лапами, скалил зубы и наскакивал, наскакивал… у меня даже в глазах зарябило. Волк не то чтобы испугался – опешил. Замер с волчонком в пасти; тот висел покорно, косясь круглым глазом. Волк попытался отмахнуться мощной лапой, Рыжик увернулся и затявкал еще яростнее. Когда он наконец то ли когтями, то ли зубами умудрился выхватить из волчьей шкуры клок шерсти, Волк опустил детеныша на землю. Подставив плечо, ловко свалил Рыжика на землю, развернулся и ушел в кусты.

Ольвин начал одеваться, не глядя на нас. Бэрин, по-прежнему меня удерживающий, трясся от смеха. Пробормотал:

– Как этот лисенок тебя уделал, а? Бедный папочка, не дали задать сыну трепку!

Ольвин хмыкнул, мазнул по мне смущенным взглядом и ушел. На поляне Волчонок тоже поспешно одевался, объясняя Рыжику:

– Мне нельзя пока перекидываться, понимаешь? Отец запретил. А ты такой храбрый!

Храбрый Рыжик сидел, широко расставив лапы и часто дыша, – тоже в себя приходил.

– Вы оба храбрые, – выдохнул мне в ухо Бэрин. – Смешные, рыжие и храбрые!

Я поежилась – его дыхание щекотало кожу, и оттого по телу пробегали мурашки. Бэрин, и не думая отпускать меня, поцеловал в ухо. Я вздрогнула, и Бэрин тихо засмеялся. Скользнул пальцами по шее, рука покрепче обхватила меня поперек груди.

– Х-хорошо…

Мальчишки вышли на нас через кусты и остановились. Бэрин медленно, нехотя разжал руки. Рыжик хотел что-то сказать, но Дэвин дернул его за руку:

– Пошли! Они тискаются. Со взрослыми это бывает.

Мы проводили их взглядами.

– Тискаются? – повторила я. Бэрин улыбался, глядя мне в глаза:

– Ну да. Мне нравится тебя трогать. Если это и тебе нравится, все прекрасно…

Я молчала. Улыбка медленно таяла на его губах. Бэрин пробормотал – виновато:

– Ладно. Пошли, приглядим за твоим рыжим братцем – как бы он не загрыз бедного Ольвина.

Я представила, как маленький Рыжик вцепляется в матерого рослого Волка. Смешно, да.

Бэрин шел впереди, отводя и придерживая ветки. Я глядела в его широкую спину. Мне тоже хотелось касаться его. Гладить крепкие плечи, запустить пальцы в отросшие темные волосы. И – да, мне нравилось быть в его объятиях, нравилось ощущать на своем теле его руки… знать, что он, такой сильный, не хочет причинить мне боль.

Я дотронулась до его плеча. Бэрин оглянулся.

– Мне тоже нравится, – пробормотала я и скользнула мимо него.

– Берта, а я… красивая? На ваш… людской или… Волчий взгляд?

Берта отложила одежду, которую чинила – на мальчишках, что на том, что на другом, та просто горела. Встала, взяла за руку и развернула к свету.

– Ну-ка, ну-ка, – сказала серьезно, но улыбка все равно пряталась в глазах и в уголках губ. В этом она напоминала мне Бэрина. – Давай-ка мы тебя, девочка, хорошенько рассмотрим! Кожа белая, веснушки. Глаза медовые, волосы – тоже как мед, только темный. Шея длинная, тело тонкое, голос звонкий… Груди да бедер еще не нагуляла, но с таким парнями, как наши, – она неожиданно подмигнула, – живо в тело войдешь… Красотка, что ни говори… Недаром на тебя Бэрин да Гэвин пялятся и Вокер поглядывает. Так что твое дело – выбирать и «да» говорить, если кто предложится.

И с этой неожиданной концовкой вновь уселась за шитье.

– Ты будешь делать Лиссе детей?

Он поперхнулся, проливая воду из кружки. Рыжий братец сидел напротив, терпеливо пережидая его кашель. Бэрин вытер повлажневшие глаза, протер шею и грудь. Спросил осторожно:

– Что?

– Дэвин сказал, вы тискаетесь, а потом детей делаете. Будешь их делать?

– Э-э-э… – Он с тоской огляделся. Будь здесь друзья, они бы сейчас со смеху померли. Но хотя бы нашли, чем отвлечь этого звереныша, с ожиданием глядящего на него медовыми – Лиссиными – глазами. Отважный маленький лисенок, пришедший призвать к ответу здоровенного похотливого волка…

– Ну… я надеюсь на это… – выдавил наконец Бэрин. Правда, ему важнее скорее процесс, чем результат. – Если Лисса согласится, конечно…

– Я спрошу!

Он еле успел схватить за рубашку стремительного звереныша.

– Нет! Так у нас дела не делаются!

– А как?

– Мы сами договариваемся.

Братец посидел, раздумывая.

– Скажи ей – пусть не боится. Здесь много еды.

– Х-хорошо…

Ускакал рыжий. Бэрин проводил его взглядом – звереныш по дороге далеко обогнул встречного Гэвина. То ли действуют запреты Лиссы, то ли Рыжик и сам чувствует неприязнь парня.

Проклятый лисенок точно колдовскую пелену навел – Бэрин вдруг представил себе парочку волчат с рыжей шерстью… Да-а, кажется, теперь он понимает тревогу Инты!

Гэвин подошел, постоял рядом, вместе с ним наблюдая за мальчишками на берегу. Спросил неожиданно:

– А Фэрлин разрешит Лиссе остаться, если его, – кивок узким подбородком, – не будет?

– Ну да, – рассеянно сказал Бэрин. – Вернее, возможно, если кто-нибудь хорошенько попросит.

– То есть – ты? – напряженным голосом спросил парень.

– Я или кто другой… – Бэрин очнулся. Остро взглянул на Гэвина: – Не вздумай!

– Что? Ухаживать за Лиссой?

Он втянул воздух.

– Ухаживать – ухаживай. Не вздумай причинить зверенышу вред! Она никогда тебе этого не простит.

Гэвин пренебрежительно фыркнул – Бэрин схватил его за плечо, прежде чем тот ушел:

– Тогда запомни – я не прощу! И еще совет!

– Не нужны мне твои советы, понял? Я и сам знаю, что делать!

Он отпустил парня, сказал – спокойно:

– Не торопись с Лиссой. Она… действуй осторожно. Очень тебя прошу, не испугай ее.

Гэвин дернул плечами, показывая, как относится к нежданному совету. Ушел, независимо прямо держа спину. Наверняка сразу направился к Лиссе. Вот что тут будешь делать?

Бэрин подивился своему раздражению и острой неприязни к юному оборотню. Ты же сам хотел, чтобы у нее был выбор. Вот и терпи. И не представляй, как она будет вздрагивать и таять в объятиях Гэвина… Этого проклятого наглого щенка!

Самое умное сейчас – предоставить событиям идти своим чередом, а ему убраться подальше, вон хоть в озере искупаться, чтобы снять напряжение и нежданную ревность. Вода оказалась ледяной. Самое то: нырнул – и вылетел, как ошпаренный, мечтая лишь скорее выбраться на берег. Отфыркиваясь и отбрасывая с лица прилипшие волосы, он вышел из воды. На берегу сидела Лисса. Выглядела озабоченной и настороженной – точно охраняла его одежду. Он встряхнулся, стараясь, чтобы брызги попали на нее, но девушка даже не вздрогнула. Поджав губы, следила, как он неторопливо вытирается собственной рубашкой.

– Приходил Гэвин.

– И что?

– Сказал, попросит Фэрлина, чтобы я осталась здесь.

Ах ты… хитрый мальчишка!

– Ну и отлично.

– А еще сказал…

Бэрин пытался сделать вид, что ему не особо интересно, но, когда Лисса замолчала, кинул на нее быстрый взгляд. У девушки был такой несчастный вид, что он с проклятьем отбросил мокрую рубашку и уселся перед ней на колени.