Кухня - Курочкин Максим - Страница 10

Мама Валя. Надьку?

Гюнтер. Крест на пузе. Ну, рассказывай.

Мама Валя. Да что про нее рассказывать. Несчастная твоя Надька.

Гюнтер. А почему она несчастная?

Мама Валя. Ейного мужа в прошлый год кореша загасили.

Гюнтер. А попонятней можно?

Мама Валя. А чего тут непонятного. У нее был мужик. Хороший мужчина.

Гюнтер. И.

Мама Валя. И чего-то там такое случилось: то ли его толкнули, то ли он толкнул. Короче, пропал человек. А она все верит, что он вернется.

Гюнтер. А это точно в прошлом году было?

Мама Валя. Ну, я не знаю. Грустная баба ходит. Значит, недавно было.

Гюнтер. Логично.

Мама Валя. Да тут логика кругом.

Гюнтер (всем). Ну а теперь слушайте мою версию.

Все, кроме Уборщицы и Татьяны Рудольфовны, собираются вокруг Гюнтера.

Гюнтер. Двадцать лет назад (а не в прошлом году, как считает Мама Валя), я и тот, кого вы называете Хагеном Карловичем, и этот мальчик, поехали в Европу.

Плотный. Просто – в Европу.

Гюнтер. Просто – в Европу. Никаких уточнений. Просто – в Европу. Мальчик был женат на той женщине, которая сейчас сидит возле большой кастрюли (Там сидит Уборщица.), я был женат на женщине, которая сидит вот у той штуки, которая не знаю как называется. (Там сидит Татьяна Рудольфовна.)

Повар Г.Ц. Миксер.

Гюнтер. Вот, у миксера. Но любил я, впрочем, как и сейчас люблю, именно ту женщину, которая сидит у большой кастрюли. Хаген Карлович женат не был.

Хаген. Был.

Гюнтер. А, нет, видите – был. Но это не важно, так как на историю совершенно не повлияло. Итак, как я сказал, мы заехали с туристической целью в один из самых древних замков Европы…

Повар Х.Ц. Вы этого не говорили.

Гюнтер. Так говорю – в один из самых древних замков Европы. И, в этом замке оказалось подземелье, и мы, конечно же, в него спустились; и там, в подземелье…

Медянкина младшая. Разыгралась драма…

Гюнтер. Да, разыгралась драма. Самый блестящий ум факультета, герой, спортсмен, драконоубийца, гордость и надежда… ла-ла-ла-и-тому-подобное, погиб.

Медянкина. Это понятно. А подробности?

Плотный. Молчите, умоляю. Хватит им подробностей.

Гюнтер. Хватит вам подробностей. Важно другое – этот человек вернулся. Нет, даже не это важно. Важно то, что я ждал его.

Мама Валя. Прям погиб?

Гюнтер. Это было очевидно.

Повар Г.Ц. Он погиб, но вот – сидит. Чепуха получается.

Гюнтер. Чепуха.

Уборщица. Мой муж не мог стоять на ногах в темноте. У него было что-то с вестибулярным аппаратом.

Плотный. Ну, слава богу. Несчастный случай.

Уборщица. За два дня до того, как это случилось, я рассказала о болезни моего мужа вот ему. (Показывает на Хагена.)

Мама Валя. Ну, что скажешь, Карлыч?

Хаген. Хотите знать, почему в подземелье погас свет? Я его потушил.

Входит охранник.

Охранник. Приехали!

Все молчат. Смотрят на Гюнтера. Слышны далекие звуки сирен и невнятные мегафонные голоса.

Гюнтер (оборачиваясь). Скажи свое слово, начальник охраны. Нас могут спасти без нашего согласия?

Охранник. Без согласия – может быть. Без вертолетов – вряд ли.

Хаген говорит что-то тихо охраннику. Тот, получив указания, уходит.

Гюнтер (Плотному). Воистину, было бы где обороняться, а от кого – всегда найдется. (Всем.) Вы хотели знать, зачем я построил этот замок. Этот замок – приманка.

Плотный. У меня, кстати, была такая версия.

Татьяна Рудольфовна. Всегда так говорят, когда уже все известно. Я ненавижу такие дела.

Гюнтер. Ровно через шесть месяцев после того, как мы открылись, он зашел в мой кабинет. Это было… сильно!

Новенький. И как вы меня нашли?

Гюнтер. Изменившимся. По сравнению с трупом – в лучшую сторону.

Плотный. Двадцать лет. В этом нет логики. Ему сейчас не больше двадцати.

Гюнтер. А какая логика в том, что человек, который был мертв, сидит тут с нами – на кухне?

Плотный. Наверное, высшая логика.

Гюнтер. Будете смеяться, но я тоже так это понял.

Плотный. Трогательная история. Но, знаете – по большому счету, ничего вы нам не объяснили.

Гюнтер. Нет, я все вам объяснил! Этот человек умер. Этот человек жив. Два месяца я наблюдаю за ним. Он ничего не помнит. Он только смотрит, спрашивает, читает. Но разве это не достаточный повод бояться его. Вдумайтесь – смотрит, спрашивает, читает – что может быть опасней? Что он вспомнит? Что ему расскажут?

Плотный. Нет, вы не дурак, Гюнтер, вы очень тонко все оформили.

Гюнтер. Вот именно.

Мама Валя. Насчет замка я тоже не поняла.

Плотный. У меня такая версия. (Татьяне Рудольфовне.) Чтобы потом не говорили, что я только задним числом отгадываю. (Театрально излагает свою версию.) Молодой человек (это о Гюнтере) решил поместить в замок своего больного друга, (как бы в его естественную среду обитания), чтобы перебросить мостик между воображаемым (его воображаемым) и реальным (вот этим реальным, а на самом деле – псевдореальным) миром. Реальность и фантазии сольются, противоречия перестанут питать болезнь, и она угаснет, как лучевая трубка не буду говорить какого телевизора, чтобы не обидеть местных производителей. Итак, я угадал?

Гюнтер. Сказки это.

Плотный. Это сказки, а у нас тут «не только самая правда, но еще как бы лучше ее»? Да? У нас тут реализм? Слепок с реальности? Бытовая драма? Да? (Брызжет слюной). Короли! Замки! Роковая любовь! Интрига против лучшего друга! Потеря памяти! Потеря памяти!!! – сериальщина махровая!!! Мыльная опера!

Гюнтер. В учебнике «Психиатрия» профессора Райнера Тёлле…

Плотный. Тёлле… Шмёлле… – зачем эти подробности! Чихал я на вашего профессора.

Гюнтер. А я чихал на дурацкие рецепты лечения неизлечимо больных! (Гюнтер страшен. Он хватает Плотного за затылок и дергает его, рвет, клонит к земле и орет Плотному в лицо). Ты слушаешь, что я говорю?! Неизлечим! Неизлечим! Неизлечим! Для кого я это все рассказываю? Для публики? Здесь нет публики, здесь все свои – не хрен перед ними выделываться… Если я говорю – неизлечим, значит, я перед этим кое-что предпринял, чтобы доказать обратное. Понимаешь? (Гюнтер постепенно успокаивается.) Ты говоришь – мыльная опера. Но я же не виноват, что мой быт – это чья-то сказка. Я – король? Король. И я же, я, я сам – я предельно реальный персонаж. Вот мой друг – он действительно друг мне, вот моя бывшая любовь – работает у меня уборщицей. Это – НЕ сказка. Просто – нормально, честно работает… Пришла к своему бывшему – попросилась на работу, я ее взял. Где тут сказка? Потеря памяти – это сказка? Согласен. В каждой третьей макулатурной книжке, в каждом втором плохом фильме. Но только посмотри вокруг – этим болен каждый первый… Все забывают, все, все… Тебе нужны доказательства? Вот ты – ты! Ты сам – зачем ты здесь? Зачем ты появился на кухне? Да еще и с пистолетом. Чтобы тебя выпустили из замка – правильно? Почему ты об этом забыл? Почему вы все забыли, что вы заперты, что я приказал поднять мост? Почему вы этого не помните?

Хаген. Все это прекрасно помнят, Гюнтер. Просто это достаточно непохоже на тебя, поэтому все и терпят. Ждут, что ты им скажешь. Скажи в трех словах – что надо сделать.