Дары и анафемы - Кураев Андрей (протодиакон) - Страница 25

Жестокости Ветхого Завета — прежде всего по отношению к жителям покоряемого евреями Ханаана — кажутся ужасающими. Но, во-первых, если у нас создаётся о нем именно такое впечатление — значит, он все-таки привёл к той цели, ради которой был некогда дан. Мы и наш мир действительно стали лучше. Нравственное чувство обострилось. Мы стали способны возмущаться тем, что в иные времена казалось само собой разумеющимся.

Ненависть Израиля к жителям Ханаана станет хотя бы понятной, если мы осознаем, с чем именно евреи там встретились. В Ханаане, Финикии и Карфагене (Карфаген — «Новгород» — был североафриканской провинцией Финикии) почитался бог по имени Ваал (отсюда — известные всем имена: Ганнибал «милостив ко мне Ваал» и Гасдрубал (Азрубаал) «Ваал помогает»)[164]. Это был бог солнца (Ваал-Хаммон — «владыка жара») и одновременно плодородия. Но жертвы этому солнечному божеству приносились по ночам. Эти жертвы сжигались в т.н. тофетах (букв. «место сожжения людей»; см. 2 Цар. 23,10, Иерем. 7,31). Останки хоронили в этом же дворе в специальных урнах, над которыми ставились стелы… Какие жертвы? — Дети…

«Антропологические исследования останков таких жертв показали, что 85% жертвы были моложе шести месяцев… Правда, жертву не сжигали живой; ребёнка сначала умертвляли, а уже мёртвого сжигали на бронзовых руках статуи бога, причём совершалось это ночью при звуках флейт, тамбуринов и лир. Такое жертвоприношение называлось молк или молек. Неправильно понятое, оно послужило поводом для сконструирования у финикийцев бога Молоха, пожирающего человеческие жизни… В жертву приносили главным образом детей аристократов. Это совпадало со старинными представлениями о долге тех, кто возглавлял общину, перед богами… При осаде города Агафоклом было сожжено более 500 детей — из них 200 были определены властями, а 300 пожертвованы добровольно… Детские жертвоприношения совершались ежегодно»[165].

Божий Промысл привёл евреев в землю, обладатели которой (и их ближайшие родственники!) практиковали религию, наиболее контрастную, по отношению к их собственной. Даже язычники возмущались религией Ханаана. Персидский Царь Дарий, привлекая финикийцев стать его союзниками в походе на Грецию, ставил им в качестве условия союза — отказ от человеческих жертвоприношений[166]. Не вызывала пуническая «духовность» восторга и у греко-римских авторов.

Как справедливо заметил Г. К. Честертон, «очень разные, несовместимые вещи любили консулы Рима и пророки Израиля. Но ненавидели они одно и то же»[167]. Пунические войны Рима, призыв Катона Старшего «Карфаген должен быть разрушен», заклятие, наложенное римлянами на само место города, до основания разрушенного армией Сципиона[168], имеют общие нравственные корни с приказами Иисуса Навина, выжигавшего землю Ханаана[169] от людей, чей религиозный разум помутился настолько, что они в жертву своему богу приносили своих же первенцев, а свою богиню чтили священной проституцией (предоставляя иностранцам права входа в свои храмы — ради того, чтобы те смогли там лишить невинности ханаанских девиц)…

Бывает нужно очистить заражённую среду, чтобы сохранить здоровье. Фанатизм в Библии попускается — перед лицом языческих крайностей он бывает меньшим злом, чем равнодушие. Армагеддон — слово ставшее синонимом священной войны, происходит от имени ханаанского местечка Мегиддо, при раскопках которого «нашли в фундаменте стены сосуд с останками ребёнка, очевидно, жертвы, принесённой при закладке»[170]…

Совсем не светлый фон предшествует появлению Израиля и окружает его в ходе его странствий. Мир заражён язычеством и смертью. Вот люди строят Вавилонскую башню. Зачем? Не для того, чтобы припасть к коленям Божиим[171], а для того, чтобы похвастаться и перед Небом, и перед другим людьми достижениями своей “передовой технологии”[172] и “сделать себе имя”.

В этом проблема: если Бог потерян, найти Его человеку уже не под силу. Как однажды сказал св. Иоанн Златоуст: как кто-либо сможет исправить то, что разрушил Сам Бог?[173] Если Бог отвернул Своё лицо — никак человек не сможет обежать Бога “вокруг”, чтобы снова заглянуть ему глаза. Греческие писатели вообще нередко полагали, что слово слово «бог» (qeos) происходит от глагола qeein — бежать. Но если Бог убегает — под силу ли человеку Его догнать?

В этом проблема: если Бог потерян, найти Его человеку уже не под силу. Как однажды сказал св. Иоанн Златоуст: как кто-либо сможет исправить то, что разрушил Сам Бог?[174]Если Бог отвернул Своё лицо — никак человек не сможет обежать Бога “вокруг”, чтобы снова заглянуть ему глаза. Если правы греческие философы, именовавшие Бога «беглецом» — под силу ли человеку догнать Бога?

Впрочем, человек не так уж и гнался за потерянным Богом. Очень важный символ встречает нас на пороге библейской истории: Адам, согрешив, прячется от Бога под кустом…

УРОКИ ТЕРПЕНИЯ В ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ

И ещё один очень важный урок встречает нас на первых страницах библейской истории. Библейский рассказ о создании мира в шесть дней характеризует прежде всего Бога Библии, и характеризует Его очень важной чертой: оказывается, это Бог терпения. Бог умеет терпеть несовершенство мира. То, что земля первого дня оказывается «безвидной и пустой», Бог не использует как повод для уничтожения как будто неудавшегося первого творческого акта. Шумерский бог Апсу хотел уничтожить свои первые порождения. По Гесиоду также «дети, рождённые Геей-Землёю и Небом-Ураном, были ужасны и стали отцу своему ненавистны с первого вгляда» (Теогония, 155). Но хотя Бог Библии не творит мир в одно мгновение сразу совершённым и наполненным благодарными созданиями, Он любуется и таким, несовершенным миром: «И увидел Бог, что это хорошо» (Быт. 1,12). Он разворачивает Свой замысел во времени. И благословляет даже промежуточные дни, то есть состояния Вселенной.

И затем, после первой ошибки людей, Бог терпения не отвернулся от них. Он стал дальше (люди отставили Его подальше от своей частной жизни) — но не отвернулся, не «разочаровался». Однажды, впрочем, по мере накопления человеческих мерзостей, и библейскому писателю представляется, что чаша терпения Бога оказалась переполнена, и он записывает: «и раскаялся Господь, что создал человека на земле» (Быт. 6,6). Но все же Бог верен Своим неверным детям: «Забудет ли женщина грудное дитя своё, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя» (Ис. 49,15).

Библия — это откровение Божия терпения. Св. Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что Бог, столь скорый в созидании, Бог, создавший весь мир всего за шесть дней, говорит воинам Израиля: «Семь дней обходите Иерихон». Как — восклицает Златоуст — «Ты созидаешь мир в шесть дней, и один город разрушаешь в семь дней?»[175]

Ещё у Златоуста есть сравнение Бога с земледельцем. «Что скажет незнающий человек, увидев земледельца, бросающего зёрна на землю? Он бросает готовые вещи, с таким трудом собранные, да ещё и молится, чтобы пошёл дождь и все это быстрее сгнило!»[176]. Когда сеятель раздаст зёрна — он может лишь терпеливо ждать урожая. Христос запрещает апостолам прежде времени производить жатву. Даже ереси нельзя выпалывать серпом.