Сокол пустыни (ЛП) - Тоно Харухи - Страница 16

       - Ну все, тихо. Позже поговоришь. Раз уж тебя потянуло разгуливать по пустыне, я предпочёл бы, чтобы ты предварительно взял пару уроков выживания.

       Тут Такэюки окончательно пришел в себя.

       - Ты... ты настоящий?

       Саид глянул на него весьма озадаченно (причем в синих глазах все равно танцевали смешинки). "Он меня искал..." В это трудно было поверить. Сердце застучало.

       - Я не умер?

       - Если ты сбежал от меня именно с этой целью, вынужден тебя разочаровать.

       Сарказм бил через край, но поддерживающие молодого человека руки были необычайно бережны.

       Такэюки прикрыл глаза:

       - Можно мне еще воды?

       Саид вздохнул с толикой облегчения, глотнул из бутылки и прижался губами к губам Такэюки. Тот бы вскрикнул, но не хватило дыхания. Прохладная жидкость пролилась в рот. Вода ушла, а горячие губы остались.

       - Я... н-никогда...

       "Я никогда так не целовался".

       Саид больно втянул его язык и отстранился.

       - Ты невыносим.

       Такэюки смотрел на кассинца в состоянии легкого ступора. Наверное, вцепился бы в него сейчас, если бы руки не запутались в покрывале.

       - Что ж, попытка была неплохая, но здесь все и закончилось. Пора двигаться дальше.

       - Зачем?

       Небо начинало темнеть, и Такэюки полагал, что можно было бы заночевать тут. Однако Саид мотнул головой.

       - Сюда идет область низкого давления.

       - И что?

       Весной такое случалось нередко, Такэюки не мог понять, почему Саид так озабочен. Вместо ответа мужчина легко подхватил его на руки (по телу разлилась остро-сладкая болезненная нега) и понес. Такэюки, молча краснея, млел и таял.

       По другую сторону скалы стоял верблюд.

       - А где Аслан?

       - Мне, конечно, хотелось тебя спасти, но убивать ради тебя лошадь я не намерен. Я брал его с расчетом, что мы вернемся сегодня в город. А так как некоторые глупцы, не будем указывать пальцем, вздумали шастать по пустыне, не имея о ней ни малейшего представления, Аслану не хватило бы потом сил еще и везти двоих до города. Он бы пал по пути.

       Саид не лгал и не шутил. И Такэюки стало так стыдно за свою наивность и глупую браваду, что по щекам потекли слезы.

       - Прости... прости...

       - И что толку теперь плакать? Надо было с самого начала меня слушать. Аслан уже, наверное, в городе, с торговцем, у которого я взял верблюда. И мы могли бы там быть... Ну все. Надеюсь, ты усвоил урок и больше не будешь от меня бегать. Правильно?

       Такэюки кивнул, съежившись под пронзительным взглядом. Саид глубоко вздохнул.

       - Ехать верхом на верблюде сложнее, чем на лошади. Держись крепко.

       Верблюд подогнул ноги, тяжело опускаясь на песок. У животного были длинные ресницы, добродушная морда и густая шерсть. На спине - седло и сумки.

       - Я сяду впереди. Делай, как я, потом обхватишь меня за пояс. Верблюд, когда поднимается, сначала выпрямляет задние ноги. Если покажется, что заваливаешься вперед, держись за меня и не упадешь. Понял?

       - Да.

       После того, как Такэюки уселся позади Саида, животное встало - именно так, как предупреждал кассинец. У Такэюки бы, наверное, вырвался возглас удивления, если бы не это предупреждение. А расстояние до земли оказалось выше, чем ему думалось. Такэюки сильнее обхватил Саида за пояс, и они поехали.

       По-прежнему чувствуя себя неловко, молодой человек прижался щекой к широкой спине и еще раз повинился:

       - Прости... И... спасибо. Я рад, что ты пришел.

       Саид ничего не сказал, но положил руку на сцепленные ладони Такэюки и пожал их. Что можно было растолковать, как "я рад, что ты цел". В груди потеплело, на глаза снова навернулись слезы.

       Держаться на верблюжьей спине было ужасно неудобно, однако Такэюки понимал, что жаловаться может разве что на самого себя, и терпел безропотно. Саид смотрел на звезды. Он уже объяснил японцу, что надвигается хамсин, хотя раньше, казалось, думал оставить его в неведении. Теперь, должно быть, ситуация стала серьезной.

       - Что такое хамсин?

       - Песчаная буря по-арабски.

       - Песчаная буря?

       Насколько это опасно - быть застигнутыми бурей посреди пустыни? У Такэюки от одной мысли в животе екало. Если бы Саид не появился вовремя и он до сих пор пытался добраться до города в одиночку, его бы погребло под песком. И тела бы не нашли.

       - Спрячемся там, где останавливались в первую ночь. Буря доберется и туда. Чувствуешь, какой ветер?

       Такэюки чувствовал. И отчаянно трусил, крепче цепляясь за единственную на данный момент защиту.

       - Успокойся, - Саид в кои-то веки решил его ободрить.

       Глянув вперед, Такэюки увидел знакомую группу скал на фоне темного неба.

       - Поверить не могу, что я опять здесь...

       Выходит, он шел совершенно не в ту сторону!

       - Как же ты меня отыскал?

       - Ну, знаешь, ты плакал и звал меня, и я услышал, - уклончиво отозвался Саид. - А может, между нами незримая связь, и сам Бог вел меня к тебе.

       - Придурок... - Такэюки смутился.

       Он чувствовал щекой чужую горячую спину. Хорошо быть живым...

       Добравшись до пещеры, Саид велел Такэюки отнести внутрь сумки и сказал, что пойдет устраивать на ночь верблюда. Между скал завывал, предвещая бурю, ветер.

       - Осторожнее там. И возвращайся побыстрее.

       - Знаю, не беспокойся, - откликнулся Саид и вдруг сгреб Такэюки за плечи, быстро поцеловал в губы и подтолкнул ко входу в пещеру.

       Пока молодой человек стоял столбом, соображая, что это было, вокруг затанцевали вихри песка. Верблюд жалобно заревел: его тоже пугала перемена погоды. Все еще пребывая в смятенных чувствах, Такэюки развел костер, как учил его Саид. Сухое дерево уже лежало в импровизированном очаге. А потом ждал, успокаивая себя молитвой, пока спустя двадцать минут в пещере не появился запорошенный песком Саид. Когда он снял куфию, с нее посыпались тонкие песчаные струйки.

       - Хочешь кофе?

       - Да.

       Такэюки тревожила буря, но кассинец являл собой образец великолепной сдержанности. Потому Такэюки решил просто об этом не думать. Саиду лучше знать. Зачем утомлять его пустыми вопросами.

       - Верблюд нервничал, пришлось с ним задержаться. Ты же не плакал тут без меня?

       - Нет! - взвился Такэюки, вызвав у кассинца довольную усмешку.

       - Вот и славный мальчик, - Саид потрепал его по волосам. - Даже костер нам зажег.

       От похвалы злость моментально улетучилась, сменившись чем-то, больше похожим на счастье.

       Саид варил кофе по-турецки, в специальном сосуде - джезве, на углях. Налил воды, насыпал кофе и сахар и помешивал.

       - Температура поднимается медленно, и кофе от этого вкуснее.

       Заинтересованно наблюдавший Такэюки кивнул.

       Когда содержимое забурлило, Саид убрал джезву с углей и разлил кофе в две маленькие чашки.

       - Осторожно, горячий. Ждешь, когда гуща опустится на дно, и пьешь сверху.

       - Знаю, Мустафа мне показывал в кофейне...

       Имя Мустафы сорвалось с губ совершенно случайно. Такэюки сглотнул и отвел глаза. Он вовсе не уверен был, что Саид желает слушать о его прошлом. Но боялся он зря.

       Мужчина подул на кофе и спокойно спросил:

       - Кто такой Мустафа?

       - Он тоже из Кассины, работает в японском посольстве. Он умный и добрый. А я его не послушал, пошел один на соук. Там меня и поймали.

       - Все с тобой ясно, - хмыкнул Саид.

       В костре звонко лопнула ветка, выбросив сноп искр. Такэюки, отшатнувшись, оказался ближе к кассинцу, но отодвигаться не стал.

       - Сколько ему лет?

       - Ммм, - Такэюки покачал головой, вспоминая. Он уверен был, что спрашивал об этом, но вот что ему ответили? - Ах да. Он говорил, ему столько же, сколько принцу Асифу.