Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 99

Изменить размер шрифта:

383

Кто за что, а я за двоперстье,

За байку над липовой зыбкой…

Разгадано ль русское безвестье

Пушкинской Золотою рыбкой?

Изловлены ль все павлины,

Финисты, струфокамилы

В кедровых потемках овина,

В цветике у маминой могилы?

Погляди на золотые сосны,

На холмы — праматерние груди!

Хорошо под гомон сенокосный

Побродить по Припяти и Чуди, —

Окунать усы в квасные жбаны

С голубой татарскою поливой,

Слушать ласточек, и ранным-рано

Пересуды пчел над старой сливой. —

«Мол, кряжисты парни на Волыни,

Как березки девушки по Вятке»…

На певущем огненном павлине

К нам приедут сказки и загадки.

Сядет Суздаль за лазорь и вапу,

Разузорит Вологда коклюшки…

Кто за что, а я за цап-царапу,

За котягу в дедовской избушке.

384

Не буду петь кооперацию,

Ситец, да гвоздей немного,

Когда утро рядит акацию

В серебристый плат, где дорога.

Не кисти Богданова-Бельского —

Полезности рыжей и саженной,

Отдам я напева карельского

Чары и звон налаженный.

И мужал я, и вырос в келий

Под брадою отца Макария,

Но испить Тициана, как зелия,

Нудит моя Татария.

Себастьяна, пронзенного стрелами,

Я баюкаю в удах и в памяти,

Упоительно крыльями белыми

Ран касаться, как инейной замяти.

Старый лебедь, я знаю многое,

Дрёму лилий и сны Мемфиса,

Но тревожит гнездо улогое

Буквоедная злая крыса. —

Чтоб не пел я о Тициане,

Пляске арф и живых громах…

Как стрела в святом Себастьяне,

Звенит обида в стихах.

И в словесных взвивах и срывах,

Страстотерпный испив удел,

Из груди не могу я вырвать

Окаянных ноющих стрел!

385

Москва! Как много в этом звуке

Скворешниц, звона, калачей.

И нет в изменчивости дней

За дружбу сладостней поруки!

Ах, дружба — ласточек прилет,

Весенний, синий ледоход

И пихты под стерляжьей Вяткой —

Ты вновь прельстительной загадкой

Меня колдуешь в сорок лет!..

И кровь поет: — Восстань, поэт!

В зарю и ветер настежь двери,

Чтобы воочию поверить

В блистанье белого крыла!

Любовь зовет и ждет тепла

Родной щеки, как речка солнца,

Как избяного веретенца

Голубоглазый в поле лен!

Мой роковой московский звон

Я слушаю в твоих бумажках,

И никнет белая ромашка

Моих седин на бисер строк,

Где щебет зябликов и сок

Румяных пихт под той же Вяткой.

Благочестивою лампадкой

Не сыто сердце… Ад иль рай,

Лишь поскорее прилетай!

И про любовь пропой с дороги

Касаткою под кровлей нашей.

Пусть бороду могильщик вспашет,

Засеет прахом и песком, —

Я был любим, как любят боги,

Как водопад — горы отроги,

Чтоб жить в глубинном и морском.

О, друг! Березовой сережки

Ты слаще старому кресту, —

Он верен песне и кресту

И ронит солнечные крошки

В лесную темь и глуботу,

Чтоб у лосенка крепли рожки

За живописную мечту!

Чтоб мой совенок ухал рьяно,

Пугая лесовиху-темь,

И в тициановский гарем

Стремил лишь кисть, а дудку Пана

Оставил дружбе на помин

О том, что есть Москва и Крым,

Египтоокая Россия,

И что любовь всегда Мария

У ног Христа, как цвет долин.

(1927?)

386-389

СТИХИ О КОЛХОЗЕ

Саратовский косой закат —

Киргиз в дубленом малахае…

В каком неведомом Китае

Цветет овечий этот сад?!

Под мериносовым закатом

За голубым полынным скатом

Пастушеской иглой киргиз

Сшивает малахай из лис.

Бреду соломенной деревней —

Вон ком земли, седой и древний,

Читает вести про Китай.

«Здорово, дед!» — «Здорово, милай!..»

Не одолеет и могила

Золотогрудый каравай!

Порхает в строчках попугай,

И веет ветер Индостана, —

То львиная целится рана —

Твоя, мой пестрый Парагвай!

Но эта серость, соль, сермяга,

Как в зной ручей на дне оврага,

Который год пленяют нас! —

То, окунув в струи копытца,

Не может сказке надивиться

Родной овечий Китоврас!

На просини рябины рдяны

На просини рябины рдяны.

Трещат сороками бурьяны,

И на опушке дух груздей.

Какие тучные запашки!

Ковриги будут и алажки!

Плеск ложек в океане щей!

Сегодня батькина пирушка, —

На петуха бранится клушка,

Что снова понесла яйцо,

А именинник под навесом

Глядит, как облачко над лесом

Румянит ситное лицо,

Как золоченую ковригу

Скатили сумерки за ригу —

Знать, испеклась за потный день!

Глядит из-под навеса батя

На скирд непочатые рати,

На зори новых деревень.

Какая молодость и статность!

Не уязвила бы превратность

Пшенично-яростного льва!

Скулят волчатами слова

И точат кости запятые…

Татарщина и Византия —

Извечная плакун-трава!

По сытым избам комсомол —

Малиной ландышевый дол

Цветет зазвонисто и сладко.

Недаром тяжковатый батька

Железным клювом бьет зарю,

Где осенница у покосьев

Из рдяных гроздьев и колосьев

Венок сплетает октябрю.