Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 98

Изменить размер шрифта:

379

От иконы Бориса и Глеба,

От стригольничьего Шестокрыла

Моя песенная потреба,

Стихов валунная сила.

Кости мои от Маргарита,

Кровь — от костра Аввакума.

Узорнее аксамита

Моя золотая дума:

Чтобы Русь как серьга повисла

В моем цареградском ухе…

Притекают отары-числа

К пастуху — дырявой разрухе.

И разруха пасет отары

Половецким лихим кнутом,

Оттого на Руси пожары

И заплакан родимый дом.

На задворках, в пустом чулане,

Бродит оторопь, скрёб и скок,

И не слышно песенки няни

На крылечке, где солнопёк.

Неспроста и у рябки яичко

Просквозило кровавым белком…

Громыхает чумазый отмычкой

Над узорчатым тульским замком.

Неподатлива чарая скрыня,

В ней златница — России душа,

Да уснул под курганом Добрыня,

Бородою ковыльной шурша.

Да сокрыл Пересвета с Ослябей

Голубой Богородицын плат!..

Жемчугами из ладожской хляби

Не скудеет мужицкий ушат.

И желанна великая треба,

Чтоб во прахе бериллы и шелк

Пред иконой Бориса и Глеба

Окаянный поверг Святополк!

(1927)

380

КОРАБЕЛЬЩИКИ

Мы, корабельщики-поэты,

В водовороты влюблены,

Стремим на шквалы и кометы

Неукротимые челны.

И у руля, презрев пучины,

Мы атлантическим стихом

Перед избушкой две рябины

За вьюгою не воспоем.

Что романтические ямбы —

Осиный гуд бумажных сот,

Когда у крепкогрудой дамбы

Орет к отплытью пароход!

Познав веселье парохода

Баюкать песни и тюки,

Мы жаждем львиного приплода

От поэтической строки.

Напевный лев (он в чревной хмаре),

Взревет с пылающих страниц —

О том, как русский пролетарий

Взнуздал багряных кобылиц.

Как убаюкал на ладони

Грозовый Ленин боль земли,

Чтоб ослепительные кони

Луга беззимние нашли. —

Там, как стихи, павлиноцветы,

Гремучий лютик, звездный зев…

Мы — китобойцы и поэты —

Взбурлили парусом напев.

И вея кедром, росным пухом

На скрип словесного руля,

Поводит мамонтовым ухом

Недоуменная земля!

(1927)

381

НОЧНАЯ ПЕСНЯ

За Невской тихозвонной лаврой,

Меж гробовых забытых плит,

Степной орел — Бахметьев [4]храбрый —

Рукой предательской зарыт.

Он в окровавленной шинели,

В лихой папахе набекрень, —

Встряхнуть кудрями цепче хмеля

Богатырю смертельно лень.

Не повести смолистой бровью,

Не взвить двух ласточек-ресниц.

К его сырому изголовью

Слетает чайкой грусть звонниц.

По-матерински стонет чайка

Над неоплаканной судьбой,

И темень — кладбища хозяйка —

Скрипит привратной щеколдой.

Когда же невские буксиры

Угомонит глухой ночлег,

В лихой папахе из Кашмира

Дозорит лавру человек.

Он улыбается на Смольный —

Отвагой выкованный щит,

И долго с выси колокольной

В ночные улицы глядит.

И траурных касаток стая

Из глуби кабардинских глаз

Всем мертвецам родного края

Несет бахметьевский приказ:

Не спать под крышкою сосновой,

Где часовым косматый страх,

Пока поминки правят совы

На глухариных костяках.

По русским трактам и лядинам

Шумит седой чертополох,

И неизмерена кручина

Сибирских каторжных дорог.

У мертвецов одна забава —

Звенеть пургой да ковылем,

Но только солнечная пава

Блеснет лазоревым крылом, —

На тиховейное кладбище

Закинет невод угомон,

Буксир сонливый не отыщет

Ночного витязя затон.

Лишь над пучиной городскою,

Дозорным факелом горя,

Лассаль гранитной головою

Кивнет с Проспекта Октября.

Кому поклон — рассвету ль мира,

Что вечно любит и цветет,

Или папахой из Кашмира

Вождю пригрезился восход?

И за провидящим гранитом

Поэту снится наяву,

Что горным розаном-джигитом

Глядится утренник в Неву.

382

НЕРУШИМАЯ СТЕНА

Рогатых хозяев жизни

Хрипом ночных ветров

Приказано златоризней

Одеть в жемчуга стихов.

Ну, что же? — Не будет голым

Тот, кого проклял Бог,

И ведьма с мызглым подолом —

Софией Палеолог!

Кармином, не мусикией

Подведен у ведьмы рот…

Ужель погас над Россией

Сириновый полет?!

И гнездо в безносой пивнушке

Златорогий свил Китоврас!..

Не в чулке ли нянином Пушкин

Обрел певучий Кавказ.

И не Веткой ли Палестины

Деревенские дни цвели,

Когда ткал я пестрей ряднины

Мои думы и сны земли.

Когда пела за прялкой мама

Про лопарский олений рай,

И сверчком с избяною Камой

Аукался Парагвай?

Ах, и лермонтовская ветка

Не пустила в душу корней!..

Пусть же зябликом на последках

Звенит самопрялка дней.

Может выпрядется родное —

Звон успенский, бебрян рукав!..

Не дожди, кобыльи удои

Истекли в бурдюки атав. —

То пресветлому князю Батый

Преподнес поганый кумыс, —

Полонянкой тверские хаты

Опустили ресницы вниз.

И рыдая о милых близях,

В заревой конопель и шелк

Душу Руси на крыльях сизых

Журавиный возносит полк.

Вознесенье Матери правя,

Мы за плугом и за стихом

Лик Оранты, как образ славий,

Нерушимой Стеной зовем.