Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения. В 2-х томах

Клюев Николай Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения. В 2-х томах - Клюев Николай Алексеевич - Страница 55

Изменить размер шрифта:

261

На божнице табаку осьмина

И раскосый вылущенный Спас,

Не поет кудесница-лучина

Про мужицкий сладостный Шираз.

Древо песни бурею разбито,

Не Триодь, а Каутский в углу.

За окном расхлябанное сито

Сеет копоть, изморозь и мглу.

Пучит печь свои печурки-бельма:

«Я ослепла, как скорбящий дед…»

Грезит парень стачкой и Палермо,

Президентом, гарком кастяньет…

Сказка — чушь, а тайна — коршун серый,

Что когтит, как перепела, ум.

Облетел цветок купальской веры

В слезный рай, в озимый древний шум!

Кто-то черный, с пастью яро-львиной

Встал на страже полдней и ночей.

Дед как волхв, душою пестрядинной

Загляделся в хляби дум-морей.

Смертны волны львиного поморья,

Но в когтисто-жадной глубине

Серебрится чайкой тень Егорья

На бурунном гибельном коне.

«Страстотерпец, вызволь цветик маков!

Китеж-град ужалил лютый гад…»

За пургой же Глинка и Корсаков

Запевают: «Расцветай мой сад!»…

(1918)

262

В избе гармоника: «накинув плащ с гитарой…»

А ставень дедовский провидяще грустит:

Где Сирин — грасный гость, Вольга с Мамелфой

старой,

Божниц Рублевский сон, и бархат ал и рыт?

«Откуля, доброхот?» «— С Владимира-Залесска…»

«Сгорим, о братия, телес не посрамим!..»

Махорочная гарь, из ситца занавеска

И оспа полуслов: — «валета скозырим».

Под матицей резной (искусством позабытым)

Валеты с дамами танцуют «валц-плезир»,

А Сирин на шестке сидит с крылом подбитым,

Щипля сусальный пух, и сетуя на мир.

Кропилом дождевым смывается со ставней

Узорчатая быль про ярого Вольгу,

Лишь изредка в зрачках у вольницы недавней

Пропляшет царь морской и сгинет на бегу.

263

Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь

Уму — республика, а сердцу — Матерь-Русь.

Пред пастью львиною от ней не отрекусь.

Пусть камнем стану я, корягою иль мхом, —

Моя слеза, мой вздох о Китеже родном,

О небе пестрядном, где звезды — комары,

Где с аспидом дитя играют у норы,

Где солнечная печь ковригами полна,

И киноварный рай дремливее челна…

Упокой Господи, душу раба Твоего!..

Железный небоскреб, фабричная труба,

Твоя ль, о родина, потайная судьба!

Твои сыны-волхвы — багрянородный труд

Вертепу Господа иль Ироду несут?

Пригрезятся ли им за яростным горном

Сад белый восковой и златобревный дом, —

Берестяный придел, где отрок Пантелей

На пролежни земли льет миро и елей…

Изведи из темницы душу мою!..

Под красным знаменем рудеет белый дух,

И с крыльев Михаил стряхает млечный пух,

Чтоб в битве с Сатаной железноперым стать, —

Адама возродить и Еву — жизни мать,

Чтоб Дьявол стал овцой послушной и простой,

А Лихо черное — граченком за сохой,

Клевало б червяков и сладких гусениц

Под радостный раскат небесных колесниц…

Свят, свят Господь Бог Саваоф!

Уму — республика, а сердцу — Китеж-град,

Где щука пестует янтарных окунят,

Где нянюшка-Судьба всхрапнула за чулком,

И покумился серп с пытливым васильком.

Где тайна, как полей синеющая таль…

О тысча девятьсоть семнадцатый Февраль!

Под вербную капель и под грачиный грай

Ты выпек дружкин хлеб и брачный каравай,

Чтоб Русь благословить к желанному венцу…

Я запоздалый сват, мне песня не к лицу,

Но сердце — бубенец под свадебной дугой —

Глотает птичий грай и воздух золотой…

Сей день, его же сотвори Господь,

Возрадуемся и возвеселимся в онь!

1917

264. РЕВОЛЮЦИЯ

Низкая деревенская заря, —

Лен с берестой и с воском солома.

Здесь всё стоит за Царя

Из Давидова красного дома.

Стог горбатый и лог стоят,

Повязалася рига платом:

Дескать, лют окромедшый ад,

Но и он доводится братом.

Щиплет корпию нищий лесок,

В речке мокнут от ран повязки.

Где же слез полынный поток

Или горести книжные, сказки?

И Некрасов, бумажный лгун, —

Бог не чуял мужицкого стона?

Лик Царя и двенадцать лун

Избяная таит икона.

Но луна, по прозванью Февраль,

Вознеслась с державной божницы —

И за далью взыграла сталь,

Заширяли красные птицы.

На престоле завыл выжлец:

«Горе, в отпрысках корень Давида!»

С вечевых Новгородских крылец

В Русь сошла золотая Обида.

В ручке грамота: Воля, Земля,

На груди образок Рублевский.

И, Карельскую рожь меля,

Дед учуял ладон московский.

А в хлевушке, где дух вымян,

За удоем кривая Лукерья

Въявь прозрела Индийских стран

Самоцветы, парчу и перья.

О колдуй, избяная луна!

Уж Рублев, в пестрядном балахонце,

Расписал, глубже смертного сна,

У лесной церквушки оконце.

От зари восковой ветерок

Льнет как воск к бородам дубленым:

То гадает Сермяжный Восток

О судьбе по малиновым звонам.