Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 - Купер Джилли - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

– Я не ем это дерьмо, – отреагировал Козмо на предложение попробовать пирожки с морковью и отвар из цветной капусты.

Боб уклонился более дипломатично:

– По правде говоря, дорогая Рэчел, я никогда не пью отвары.

Не удивительно, что у него стройная, подтянутая фигура. Улучив момент, Боб тихонько выплеснул чай, приправленный козьим молоком, но зато порадовал ее, выставив на пыльную скамью бутылку «Санкерр». После второго стакана, видя, что дети увлечены плотиной, и перекрывая страшный грохот катера Козмо, она попыталась поговорить об ужасном поведении Раннальдини и Гермионы.

Но Боб не поддержал тему.

– Не в такой славный день. Да и, честно говоря, не хочу касаться этой темы.

– Но ведь ты же должен чувствовать себя униженным. Они такие отвратительные. Ты должен иметь какую-то отдушину. Ведь ты же не можешь окончательно задавить свое либидо.

Рэчел заплакала:

– Я так знаю, что не могу. У меня уже семь месяцев никого не было. Приходи на ужин, когда дети лягут спать.

Ее тонкие бледные пальцы скользнули по траве и вцепились в руку Боба.

– Папочка-а, – завопил Козмо. – Катер застрял.

– Ну так что, Бога ради, вытащите его, – в ответ закричала Рэчел.

Но пальцы Боба, так и не ответившие на пожатие, выскользнули, будто отказывая в помощи.

Бредя вдоль реки в сторону дома и стараясь не смотреть в ее глаза, Боб сказал:

– Рэчел, дорогая, ты так мила, но мне надо ехать в Лондон.

Затем, мягко улыбнувшись, чтобы смягчить унизительность отказа, он добавил:

– Почему бы нам здесь не взять пробу воды для проверки кислотности дождей?

Но даже это не согнало краску стыда с лица Рэчел.

И Раннальдини, который был так отвратительно настойчив во время теннисного турнира, равнодушно воспринял ее отказ.

«Толпы мужчин обычно бегали за мной», – в отчаянии думала Рэчел, опуская свои ослабевшие и заболевшие пальцы на клавиши и начиная играть тему рока, неясно печального.

– Дам, да-ди-да, да-ди-да, да, – пела Рэчел. «Никто уже больше не выберет меня, кроме женатых ловеласов, которым надоели их жены».

Ах, если бы только могла она передать свое горе игрой, но этому препятствовала колоссальная сложность пьесы, взрыв нот, который должен быть совершенен.

Борис предупредил ее о порочной привычке Раннальдини все критиковать. Ужасный человек. Рэчел представила его лицо, бессердечные, холодные черные глаза блестят похотью и чувственностью. Несмотря на изнуряющую жару, Рэчел поежилась.

Пробившие три раза церковные часы вернули ее на землю. В четыре надо забрать детей. Несколько дней назад Лизандер дал ей литр джина, который она никогда не пробовала, поскольку вообще не любила алкоголь. Но ей захотелось настоять джин на терновнике. По пути на теннисный турнир в «Валгаллу» она заметила заросли терновника, богато увешанные еще зелеными ягодами, вдоль тропинки, которую Раннальдини закрыл для публики. Сейчас они, должно быть, созрели. Раннальдини в отъезде. Если она поторопится, то может заскочить туда по дороге в школу.

Она никак не могла сосредоточиться. Только когда она вышла на улицу, то поняла, что идет дождь, короткий свирепый ливень, смявший пожухлую траву и падающий на закаменевшую почву, как плевок на раскаленный утюг. Она бежала запретной тропинкой, и леса Раннальдини лежали впереди, колышущиеся и кипящие, как джунгли, кишащие насекомыми, мрачные, серо-зеленые под ярко-раскаленным солнцем, уже сушившим верхушки деревьев.

– Дам, да-ди-да, да-ди-да, да, – пела Рэчел, остановившись передохнуть в зарослях сухой крапивы, такой высокой, что скрывала табличку «ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ – НЕ ЗАХОДИТЬ». Ветки ежевики царапали ее обнаженные лодыжки и руки, как назойливые кредиторы. Она слышала грохот удаляющегося грома. Голова болела от бесконечного вглядывания в маленькие черные ноты.

Веселые путники украсили табличку с надписью «Тропинки нет, проход наказуем» зелеными листьями и желтыми цветами. «Природе не запретишь», – подумала Рэчел. После того как она прошла через заросли травы высотой по пояс, ее туфли наполнились водой. Этим утром в школу ее детей отвела Гретель, а она сразу же села за пианино, даже не тратя времени на умывание. Так что такой душ ей вовсе не помешает.

К ее радости, ветви терновника были усеяны плодами, блестящими и темными, как глаза Раннальдини, но мягче из-за бледно-голубого отлива. Держа хозяйственную сумку так, чтобы в нее падала добыча, она методично очищала ветку за веткой, чувствуя, как шипы терновника раздирают ей пальцы. Она посмотрела на часы – через десять минут пора идти. Ау нее ещетолько полсумки. В рецепте значился белый сахар, но она купила в «Яблоне» нерафинированный желтый. Она потянулась к высокой ветке и услыхала голоса.

– Ой, – вдруг вскрикнула она, уколовшись впившейся в руку колючкой.

– Что тут такое? – раздался резкий голос Раннальдини.

Рэчел упала на землю, пряча лицо в промокшую траву, с колотящимся сердцем, молясь, чтобы он ушел. Рядом с ней упала коричневая, большая, как крыса, гильза. Как ужасно, если Раннальдини поймает ее. Но вместо этого зловещий Клив перепрыгнул через невысокую стену за рощицей терновника и направил на нее ружье.

– Не стреляйте, – закричала Рэчел. Не спеша подошел Раннальдини.

– Оставь ее, – мягко сказал он Кливу. – Я возьму ее голыми руками. А вообще-то я мог бы и догадаться.

Рэчел сжалась, пытаясь сохранить равнодушное выражение на лице, а вокруг нее рассыпались плоды терновника.

– Вставай, – приказал Раннальдини. Наклонившись, как большой кот, он сделал вид, что хочет поднять ее с земли, и тогда она, бесясь от смущения, вскочила на ноги.

– Ты не умеешь читать? Это частное владение, ты, глупая сучка. Ты прокралась как вор.

Слова вылетали как винтовочные выстрелы.

– Это общественная тропа.

– Была, – огрызнулся Раннальдини. – А стена всегда была моей. Я и не знал, что ты воровка.

Он намеренно раздавил с полдюжины ягод, затем, развернув начищенный коричневый ботинок, продемонстрировал их розовую мякоть.

Рэчел вздрогнула:

– Ублюдок!

Глянув вниз, она ужаснулась тому, что мокрая трава сделала прозрачными ее муслиновую кофточку и дешевенькие белые с розовым рисунком брюки. Были видны формы грудей и торчащие соски, розовые бедра и темная надпись «Дай мне дорогу» над лобковыми волосами. Раннальдини, однако, не собирался давать дорогу.

– Нет, сегодня я не ублюдок. Я прощаю воров. Рэчел чувствовала, как бешено колотится сердце.

Но она даже не пошевельнулась, когда он, подойдя, потрогал ее за полную грудь через промокший муслин.

– Да ты, похоже, рекламируешь свой товар, – усмехнулся он. – Без лифчика лучше.

Он не мог определить, отчего мокро ее тонкое лицо – от слез или дождя. Рука его продолжала двигаться вниз:

– Да и без трусиков тоже.

– Я встала очень рано, чтобы упражняться, – забормотала Рэчел, – ну а потом торопилась. Я боялась опоздать за детьми.

– Зато потратила кучу времени, воруя мой терновник, – Раннальдини сжимал и разжимал пальцы.

Другой рукой он притянул ее к себе, для начала поцеловал в лоб, затем в обе невыщипанные брови и потом – в рот.

– Нет!

Она внезапно вспомнила, что не почистила зубы, и, ненавидя себя за то, что подумала об этом, крепко сжала губы.

– Нет? – Раннальдини немного отстранился. – А разве у тебя есть выбор?

Его рука скользнула под рукав, поглаживая по пути кожу, подергала за длинные шелковистые волосы подмышки, прежде чем повернула к груди.

Рэчел застонала, пытаясь отклонить голову в сторону, когда Раннальдини языком коснулся ее верхней губы.

– Маленькая зверюшка, мы займемся любовью как животные. Как козлы, например.

– Я ненавижу себя.

– Нет, нет, миссис Левицки, не надо ненавидеть себя за то, что так хотите меня.

Раннальдини получал удовольствие, называя женщин фамилиями мужей, которым он наставлял рога.