Эльвис Карлссон - Грипе Мария - Страница 13

Так Эльвис перестал замечать, как идёт время. И только когда за окном стало смеркаться, он понял, что уже поздно. Сколько он здесь просидел? Трудно сказать.

В доме теперь тихо. Он прислушался. Может, бандиты ушли? Но почему же он ничего не слышал? Слышно ведь, когда отъезжает машина.

Заснул он, что ли?

Или, может, бандиты уснули? Может, потому внизу так тихо?

Как же ему теперь быть? Не оставаться же здесь на всю ночь. Но если бандиты там внизу и спят, он не сможет пройти мимо них. Они же проснутся.

Эльвис подкрался к окошку посмотреть, здесь ли ещё машина.

Вот беда — ничего не видно. За окном — сплошная белизна. Будто весь дом окутан огромным облаком.

А что, если это дым? Может, в доме пожар? Может, бандиты подожгли дом? А потом удрали? Но если в доме пожар, тогда ведь должно пахнуть дымом? Эльвис высунул голову в окно и потянул носом воздух. Нет, запаха никакого нет, только сырость. Значит, это туман. Вот оно что…

Надо выбираться отсюда. Сначала надо узнать, здесь бандиты или нет. Машину в тумане не видно.

Он постоял, подумал. Хорошо бы туман проник в дом и заполнил его, чтобы Эльвис мог незаметно проскользнуть мимо бандитов. Окна почти все дырявые; если обождать немного, может, туман просочится в дом. Эльвис сел на пол. И снова стал ждать. И ждал ещё долго.

Его стало клонить ко сну, он немного вздремнул. А когда проснулся, было уже почти темно, особенно в доме. Снаружи, за окном, было чуть светлее, но туман стоял такой же густой. Зато внутри дома никакого тумана не было. Теперь уже больше ждать нельзя. Будь что будет. Пора в путь.

Эльвис прокрался к двери, бесшумно отворил её. Всюду тихо. Шаг за шагом он начал осторожно спускаться по лестнице. На каждой ступеньке он замирал и слушал. Сердце громко стучало. Что бы ему биться потише, оно так сильно стучит, что ничего и не расслышишь.

С середины лестницы видна прихожая. Эльвис застыл на месте. Потёмки заволокли дом: не разберёшь, где человек, где тень. Но всё тихо. Ни звука, ни шороха. Он сделал ещё шаг. И ещё один…

Ничего. Эльвис совсем спустился с лестницы и бесшумно прокрался через холл к двери. Открыл её. И застыл на крыльце.

Перед ним стеной стоял чёрный туман, почти совсем чёрный. Дверь притворилась за ним. Эльвис стоял, не решаясь вернуться в дом, не решаясь уйти. Он не знал, как быть.

Вдруг он вспомнил, что взял с собой карманный фонарик. Он вынул его, включил. Но свет был совсем слабый.

Эльвис потушил фонарик и нырнул в туман.

10

Он сделал несколько шагов…

Перед ним возник чёрный ствол, и он едва успел вытянуть вперёд руки, чуть-чуть не напоролся. Он не разбирал дороги — такая густая стояла кругом тьма: мгла и туман, нигде ни огонька… Он прислушался…

Так тихо везде. Будто ни свет, ни звук не пробиваются сюда, будто всё поглотил туман. Эльвис крепко уцепился за дерево — единственную опору в этой зыбкой мгле — и долго не отпускал его.

Он не заметил, сколько времени простоял так, ни о чём не думая, будто туман поглотил и его мысли тоже. Потом он вдруг понял, что надо поторопиться. Он должен вернуться домой.

Эльвис выпустил ствол и пошёл, выставив вперёд руки, чтобы не напороться на что-нибудь. Шаг за шагом, ощупью он продвигался вперёд. Под ногами была трава.

Но шёл ли он в нужную сторону? Откуда ему знать? А вдруг он просто бродит по кругу?

Наконец под ногами у него скрипнул гравий, и он словно обрёл твёрдую почву. Теперь он хоть знал, что идёт по дорожке, которая вела от дома к калитке. Только бы не сбиться с неё — тогда он в конце концов выберется из сада.

Он шёл и шёл. Он и не подозревал, что дорожка такая длинная. Казалось, ей нет конца. Всё сегодня не такое, как всегда.

Где же калитка? Может, он миновал её, сам того не заметив? Но если так, то под ногами уже должен быть асфальт. А его нет. Всё тот же гравий. Может, парни сняли калитку с петель? Чтобы вывести из сада машину?

Нет. Вот наконец и калитка. Она открыта. Эльвис вышел и закрыл её за собой.

Хорошо. Хоть выбрался из сада.

Теперь, главное, перейти деревянный мост: по нему как раз едет машина с зажжёнными фарами. Но она едет сюда, навстречу Эльвису. Машина бесшумно проплыла мимо и остановилась.

Может, это бандиты вернулись назад? Эльвис не стал задерживаться, чтобы это проверить. Он со всех ног бросился бежать через мост, скользя рукой по перилам.

Потом оставалось только идти и идти. Улицу отыскать уже легче, главное — надо теснее прижиматься к стенам домов, чтобы не угодить на мостовую, не попасть под машину. Было жутко оттого, что вдруг вспыхивали и проносились мимо автомобильные фары. Жутко, когда вдруг кончился тротуар и надо было переходить на другую сторону. Вот-вот полетишь в пропасть. Временами слышались звуки шагов и чьи-то голоса, его обгоняли бледные тени. Жутко.

Вдруг из тумана выступила фигура, два глаза заглянули Эльвису в лицо, блеснули и скрылись. Ещё один мальчик… Но его лицо растаяло и исчезло во мгле раньше, чем они успели что-либо сказать друг другу. Эльвис обернулся, но мальчика уже не было видно, и вздумай тот обернуться, он тоже Эльвиса не увидел бы. Они так и не решились окликнуть друг друга.

После этой встречи Эльвис всё же повеселел: он не одинок, в этом тумане бродит ещё один такой же мальчик.

Эльвис проходит мимо освещённых окон. Мгла уже не такая призрачная и страшная, как прежде. Мир по-прежнему существует, он не растворился во мгле, как казалось вначале. Несмотря ни на что, он остался таким, как был. А Эльвис скоро уже доберётся до дома. Последний отрезок пути он одолевает быстро.

И вот он уже у своего дома. Но не спешит войти, прислушивается. И в первый раз в жизни жалеет, что не слышно радио.

В доме тихо. Где-то захлопнулось окно. Но больше никаких звуков.

Парадный вход всё же не заперт. Чёрный ход тоже ещё не заперт. Остаётся только войти. Как просто всё… Никаких препятствий…

У Эльвиса только одно желание — лечь спать.

Он распахнул дверь и понял, что сразу лечь не придётся. Посреди комнаты — в свете люстры — стояли мама с папой и глядели на него так, как будто увидели привидение. В их глазах был сплошной укор.

Сначала все молчали, ни радио, ни телевизора не было

слышно. Тишина вдруг показалась ему в тысячу раз страшнее всех слов.

Потом залаяла Сессан. И сразу же на него обрушились вопросы.

Эльвис мигал на свет, тёр глаза.

Ужас до чего ему хотелось спать! Вопросы барабанили по ушам, не проникая внутрь. Сколько пришлось бы объяснять, сколько всего… Эльвис еле заметно зевнул.

Подошла мама и принялась чистить щёткой, его куртку и брюки. Все вещи перепачканы чем-то белым, раздражённо говорила она.

— Чем это?

— Это от тумана, — отвечал Эльвис.

— Ты, что, смеёшься над нами?

У папы сердитый голос, он трясёт его за руку.

Мама всё чистит и чистит. У неё тоже сердитый вид. Оба ругают Эльвиса. А он изо всех сил старается проснуться и понять, что ему говорят.

Эльвису кажется, будто голова у него тоже в тумане. Он вовсе не думал смеяться над мамой и папой, когда сказал, что белые пятна на его вещах от тумана. Но рядом ещё и чёрные пятна тоже; когда мама показала их Эльвису, он ответил: ничего удивительного, сначала туман был белый, а после стал чёрный. Больше ничего он не мог им объяснить. И совсем не понимал, почему они негодуют, всё ведь так просто.

Под конец родители отступились. Упрямый, несносный мальчишка, сказали они, всегда одно и то же. В наказание надо бы отослать его спать без ужина. Всё же мама выставила для него на кухонный столик еду. Это потому, что она такая добрая, объяснила она, Эльвис совсем этого не заслужил.

Хотя вообще-то Эльвис не голоден, он только очень сонный. Просто удивительно, как действует на человека туман. А ужин пусть себе стоит, у Эльвиса нет даже сил жевать.