Эмблема с секретом - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 71

– Камни летают на орбите? Наблюдают за нами? – вежливо уточнила Барбара.

– Да. Они выглядят как камни. А некоторые вообще никак не выглядят. Они невидимы.

– Хм, интересно… Значит, у них тоже иридиевое напыление? – Барбара посмотрела на Джона.

– А может, и золотое! – захохотал тот. – С бриллиантовой крошкой! И сотни авантюристов принимаются охотиться на несчастных пришельцев! Как вам сюжет, мистер Майер? Дарю!

– Сюжет неплохой! – благосклонно киваю я. – Особенно если написать сценарий! Может получиться очень зрелищный фильм…

Бэнкс едва не расплескал коньяк себе на брюки.

– У тебя, оказывается, тоже есть творческие способности, Джон! – воскликнул он.

– А как ты думал? – гордо сказала Барбара. – Дорогой, почему бы тебе самому не написать сценарий? Невидимые камни с орбиты заглядывают в земные дома, лаборатории, военные штабы – сквозь железо, кирпич, бетон! А в качестве побочного эффекта – люди сходят с ума…

– И никто не может установить причину! – продолжал веселиться Джон. – Даже сами камни ее не знают…

– Так не бывает, – с видом знатока говорю я.

– Все бывает в этой жизни, мистер Майер, все бывает! – Джон хлопает меня по плечу.

– Это только у вас, в НРА, все бывает, – кривит губки Элси. – Вы же еще не окончательно стряхнули с себя пыль «фирмы»… А у нас пока ничего сверхъестественного не происходило…

Лицо Джона сразу стало серьезным.

– Хватит, Элси, – с нажимом сказал он. – Давай сменим тему!

– Предлагай! – капризно ответила она и допила свой бокал. – Только чтобы мне было интересно!

– Тогда о гладиолусах! – вмешался Том Бэнкс. – О твоих любимых цветах!

– Георгинах! – обиделась Элси. – Я выращиваю георгины! Ты даже не знаешь, какие у меня любимые цветы! Муж называется!

Обстановка осложнялась. Вечер может испортиться и перейти в обычные семейные разборки. Такого допустить нельзя!

– Георгины! Какое совпадение! – воскликнул я с самым восторженным видом. – Элси, я ведь тоже большой поклонник георгин!

Она окинула гостей победным взглядом.

– Я в вас и не сомневалась, мистер Майер! Человек с тонкой душевной организацией не может не любить эти цветы! – Элси вперила в меня пылающий взор. – Вам больше нравятся шаровидные или нимфейные?

– Разумеется, шаровидные! – уверенно ответил я.

– А какой у вас любимый сорт? У меня, например, «Грейсленд»! А вы видели «Розовый закат»? Просто фантастика, правда?

На самом деле я понятия не имел, как эти георгины вообще выглядят. Из цветов я знал только розы, которые обычно дарил женщинам. Но в данный момент это не было важно.

– Я не видел «Розовый закат», – сказал я честно. – Зато видел кое-что другое. У нас в Германии вывели совершенно новый сорт георгина, который назвали в честь последнего полета «Атлантиса»… Угадайте – как?

– «НАСА»! – важно изрек Том. – Или «Закат».

– Нет, – сказал я. – Его так и назвали – «Атлантис». Красивейший бутон. Просто роскошный. Причем, как я слышал, у него очень длинный стебель…

– Мексиканские георгины бывают до шести метров! – вставила Элси.

– Может, еще выше. Как мне объяснили, это было сделано специально. Высота стебля сорта «Атлантис» подчеркивает тот факт, что последний шаттл работал на чрезвычайно высокой орбите…

Я посмотрел на Элси. «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость…»

– Да полная ерунда! – возмутилась она. – «Атлантис» работал на обычных 225 километрах! Это низкая орбита! Что это они выдумают там, у вас в Германии?

Я только развел руками: «Мол, знать не знаю, что эти дураки там себе думают, и никакого отношения к этим глупым мыслям не имею».

– Хотя нет, стоп! – перебила она. – Он же еще спутник должен был доставить на 788-й километр!

– Ого! Это гораздо выше! – обрадованно воскликнул я. – Очень высоко! Это в апогее, как я понимаю? Видите ли, чтобы читатель поверил в достоверность описанного, надо все время использовать специальные термины: научные, профессиональные… Апогей, перигей, этот, как его… Эксцентриситет!

– Вы очень добросовестный писатель, мистер Майер! – умилился Том. – Я хочу выпить за вашу скрупулезность и обстоятельность! И за успех ваших книг!

– Спасибо, спасибо! – Я со светской улыбкой тренькнул своим бокалом о бокал Тома, потом чокнулся с остальными. – Давайте выпьем, и я расскажу смешной анекдот…

Вечер снова вошел в правильную колею дружеского застолья. Немец и четверо американцев веселились, говорили друг другу добрые слова, смеялись – словом, отдыхали на полную катушку, почти как русские. Если верить словам незабвенного Штирлица о том, что запоминается только последняя фраза, то сегодняшний вечер должен был запомниться моим гостям лишь анекдотами и довольно двусмысленными шутками, но никак не разговорами на космическую тему.

Потом к нам подошел озабоченный Ришар.

– Как вам понравилось мое фрикандо? – затаив дыхание, спросил он.

– Фрикандо было выше всяких похвал, – сказал я.

Ришар перевел дух и просиял.

– Я очень рад, месье Майер! На десерт могу предложить черничный мусс, мраморный сорбе, двенадцать видов мороженого… – Он принялся терпеливо перечислять длинный список всяких вкусностей. И за столом вспыхнула оживленная дискуссия, что именно лучше выбрать.

Через полтора часа Джон и Барбара стали собираться. Я проводил довольную пару до выхода. Прощались мы не как друзья – как близкие родственники.

– Спасибо, мистер Майер, все было просто великолепно, – широко улыбаясь, Джон долго тряс мне руку, а красотка Барбара даже чмокнула в обе щеки.

– Я никогда не ела таких вкусностей! – восторженно воскликнула она. – А вкус этих вин запомню на всю жизнь!

Я чуть не прослезился и, глядя вслед уходящим молодым людям, мысленно махал безупречно-белоснежным платком.

Вернувшись к столу, я обнаружил Тома Бэнкса сильно пьяным. Элси пошла в туалет, а он, навалившись на стол, смотрел на меня бессмысленными глазами.

– Что ж, м-м… Все было очень м-мило… Оч-чень дружеская атмосфера, дорогое угощение…

Момент был подходящий.

– Это только малая толика моей признательности вам, – достав из внутреннего кармана пухлый конверт, я положил его на белую скатерть перед Томом. – Ваши консультации оказали мне неоценимую помощь…

– Что это?

Пиар-менеджер открыл конверт, перебрал плотную пачку новеньких стодолларовых купюр и, немного протрезвев, повторил:

– Что это?

– Пять тысяч долларов, – беспечно ответил Зигфрид Майер. – Ваш гонорар за литературное консультирование.

От следующей минуты многое зависело. Том Бэнкс на миг задумался и быстро спрятал конверт в карман.

– С удовлетворением принимается! – важно объявил он. – Вы честный и порядочный человек, мистер Майер.

– Это только аванс в счет нашей дальнейшей дружбы, – я похлопал Тома по руке, которая только что взяла деньги. – Надеюсь, вы не откажете мне в дальнейших консультациях?

– Никогда! – решительно потряс головой он.

– А скажите, мой компетентный друг, как мне лучше описать схватку в космосе? – спросил честный и порядочный немецкий писатель. – Ну, например, земляне хотят сбить боевой спутник пришельцев. Как описать это правдоподобно, чтобы надо мной не смеялись знающие люди?

Том Бэнкс снисходительно и довольно улыбнулся.

– Это простая задача. Ракета с Земли без труда уничтожит угрожающий объект. Даже самолет-истребитель может подняться в стратосферу и поразить низкоорбитальный аппарат крылатой ракетой. Можно использовать боевой лазер. В жизни они еще слишком громоздки, но в книге вы можете использовать усовершенствованный вариант: компактный, легкий, запитывающий энергию импульса от Солнца…

– Прекрасно, прекрасно, – писатель поспешно записывал на салфетке.

– А можно использовать старый, но сохранивший способность к маневру спутник, – продолжил вдохновленный таким вниманием Том. – Подставить его под аппарат пришельцев – на космических скоростях они превратятся в пар…