Гадюки в сиропе или Научи меня любить (СИ) - Лоренс Тильда - Страница 41

а

тет, выяснилось, что она совсем ничего общего с королевами не имеет. А её излишняя активность объясняется исключительно тем, что её мать – директриса школы, которая требует от дочери всегда быть впереди планеты всей, но при этом старательно указывает той, как распоряжаться своей личной жизнью, не понимая, что личная жизнь потому названа так, что в нее никто не должен соваться. Пусть даже и из лучших побуждений.

В конечном итоге, ведь это Люси, а не её матери жить с тем человеком, которого она выберет. Человек – существо любопытное, ему хочется все прочувствовать на себе, все узнать самостоятельно, а не из чужих уст. С тем же самым успехом можно заявить и о том, что человек – существо необучаемое. Если он хочет что

то узнать, он будет бросаться в пекло до тех пор, пока не получит от судьбы затрещину и не убедится в том, что его идея была провальной, на собственном опыте.

Потом, конечно, будут слезы, долгие разговоры о том, что нужно было слушаться старших. Но как только с глаз спадет пелена и все встанет на свои места, человек поймет, – он получил бесценный опыт. Он знает, что делать. И он пришел к этому решению самостоятельно, а не с чьей

то помощью.

Люси была здравомыслящим человеком. Не безголовой однодневкой и пустышкой, а человеком, вполне отвечающим за свои поступки. Понимающим, что он делает. Предварительно каждое решение продумывалось ею, взвешивались все «за» и «против» и только когда Люси приходила к выводу – нужно ей это или нет, начинались решительные действия.

Скорее всего, прежде чем пригласить Дитриха на каток, она тоже подумала ни один раз.

Её внимание не раздражало Дитриха. Оно ему льстило. Ему было интересно узнать мисс Лайтвуд поближе, и совсем не обязательно пытаться тащить её в постель в самое ближайшее время. Это казалось второстепенным. Пожалуй, именно в этот момент он хотел того, что принято именовать романтикой. Возможно, разговоров по душам и попыток узнать как можно больше друг о друге, постепенно привыкать к присутствию другого человека в своей жизни. И, быть может, однажды позволить этому человеку войти в свою жизнь и остаться там навсегда. Почему бы Люси не быть этим человеком? Первое впечатление сложилось вполне приятное. Внешне на бывшую Ланца девушка не походила, поведение её было противоположным поведению Гретхен. Так что можно было дать девушке шанс, или же самому рискнуть.

*

Детям свойственно ошибаться. У них особенно остро выражен дух противоречия, а так называемый юношеский максимализм рвется на свободу. Каждый подросток свято верит, что именно он лучше всего разбирается в своей жизни, знает, что ему нужно, а потому любое решение, принятое родителями без его ведома, расценивается, как попытки контролировать жизнь своего чада. Покушение на личную свободу, посягательство на право – самим распоряжаться своей судьбой. Все, что предлагают родители, чаще всего, воспринимается в штыки, и казалось бы обыденный разговор может внезапно разрастись до катастрофических масштабов, вылиться в грандиозный скандал или немотивированную ничем истерику. Ребенку кажется, что его ущемляют в правах, играют им, как куклой, манипулируют, не позволяя самостоятельно решать свои проблемы. На самом деле, это все и не проблемы вовсе. Родители хотят, как лучше. Они с самого раннего детства наблюдают за своими чадами, подмечают их склонности и таланты, а потом начинают строить планы относительно того, как эти способности или же задатки способностей развить, не дав талантам ребенка уснуть беспробудным сном.

Сложно поспорить с заявлением, что большинство родителей тщеславны, и в своих чадах они частенько хотят видеть реализацию своих собственных мечтаний. Если мать когда

то мечтала научиться говорить по

итальянски, но так и не осуществила свою мечту, велика вероятность, что однажды её ребенок будет направлен на курсы итальянского языка. И это будет казаться самым разумным решением. Счастливая, она не заметит того, что ребенок к изучению языков не склонен, намного легче ему даются точные науки, а от гуманитарных хочется скрыться, как можно дальше, и больше никогда с ними не сталкиваться.

Детям таких родителей, конечно, можно посочувствовать.

Здесь истерики обеспечены на сто процентов. Ведь даже у самых терпеливых детей иногда заканчивается запас терпения, наступает эмоциональный пик, когда хочется закричать во весь голос, срывая связки. «Мне это не нужно, это не мое призвание!».

Другое дело, когда задатки, действительно, есть, и, отдавая ребенка в музыкальную школу, танцкласс или на курсы выжигания по дереву, родители заботятся не об осуществлении своих, корыстных целей. Они хотят сделать лучше именно своему ребенку, предрекая ему великое будущее. Первое время ребенок будет капризничать, ненавидеть свое занятие, а потом незаметно для самого себя втянется и станет посещать занятия с удовольствием.

Жизнь Дитриха Ланца протекала согласно второму варианту развития событий.

Его родители не могли похвастаться особыми успехами в спорте, особенно – Лота. Если Якоб хотя бы стандартные дисциплины умудрялся сдавать с первого раза, то Лоте приходилось неоднократно идти на пересдачу, и это откровенно трепало ей нервы. Она ненавидела спорт и категорично заявляла, что никогда и ни за что не отдаст своего ребенка на растерзание в этот ад. А потом сама же и нарушила свое обещание, отдав ребенка в секцию фигурного катания.

Но Дитрих в отличие от родителей неожиданно проявил интерес к данному занятию. У него оказался невероятный талант к этому виду спорта, хотя, посмотрев на него впервые, тренер отчего

то презрительно усмехнулся и заявил, что не может выйти из такого нескладного ребенка ничего путного. Возможно, Дитриха просто задели эти слова, возможно, тренер ошибся, но все сложилось так, как сложилось. Ланц начал делать первые успехи, обходя и оставляя позади своих конкурентов.

Сначала он катался в одиночестве. Потом ему предложили встать в пару.

Дитриху всегда казалось, что парное катание ограничивает свободу действий. Когда фигурист катается в одиночестве, он волен делать все, что угодно. Когда рядом находится партнерша, на него автоматически ложится ответственность за нее, приходится думать не только о себе, но и о другом человеке, которого он практически не знает, но которому должен безоговорочно доверять. Иначе не получится никакого тандема.

Они долго привыкали друг к другу. Никак не могли найти общий язык, спорили до хрипоты, доказывая свою правоту оппоненту. Однажды девушка не выдержала и влепила Дитриху пощечину. Он собирался ответить тем же, но в последний момент сдержался. Хотелось быть выше всего происходящего, в очередной раз подтвердить свою репутацию равнодушной сволочи, и однажды дождаться извинений от напарницы. Они последовали уже на следующий день. Девушка выглядела, как побитая собака. Пристыженная, поникшая. Ей явно весь вечер читали нотации, заявляя, что она не ценит своего счастья. Ведь на её место могли поставить кого угодно. Любая была бы рада, потому что лучше Ланца в тот момент никого в группе подготовки не было.

Дитрих быстро втянулся в мир большого спорта. Ему нравилось атмосфера, царившая в среде фигуристов. Ему нравилась конкуренция.

Конечно, и здесь не обходилось без лицемерия. Все было построено исключительно на нем. Здесь за фальшивыми улыбками прятали истинные эмоции, преимущественно ненависть, и каждый готов был в самый неподходящий момент воткнуть нож в спину. Дитрих готов был к чему

то подобному, но все равно не смог просчитать наперед. Те, кто завидовал его успехам, смогли улучить момент и столкнуть его с пьедестала в пропасть.

В ледяном королевстве, на самом деле, кипят нешуточные страсти. Здесь ради победы люди готовы идти на все. Все хотят быть замеченными, и ради этого пойдут по головам. Здесь нет понятия дружбы, а любовь – сплошное притворство. Не всегда, но чаще всего. Говорят, что в среде фигуристов, тех, кто катается в парах, распространены служебные романы. Целыми днями тренируясь, люди привыкают друг к другу, и между ними постепенно зарождаются теплые чувства. Иногда все так и остается на уровне симпатии и безобидного флирта, иногда чувства получают развитие, и тогда…