Враги (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 28

Я ПЫТАЛАСЬ ТЕРПЕТЬ, ПЫТАЛАСЬ НЕ ЗАВЫТЬ ОТ ШОКА И УЖАСА!

(схватили, оттянули меня назад, усадили в кресло)

ПЫТАЛАСЬ ЕСЛИ НЕ СОЙТИ С УМА, ТО — СДОХНУТЬ!

— Спокойнее, Оливия Дюан. Мы все всё прекрасно понимаем и без крика и истерики.

— А я нет, Ваша честь,

(снова встрял Обвинитель)

Как мы можем доверять этой женщине, когда судя по некоторым данным, ее и Лорд Балдмер "насиловал"? Причем весь год до обращения, а затем… вдруг, расщедрился и жертву свою, с ее драгоценном братиком, о котором уже упоминалось, Маратом Дюаном, обратил в себе подобного, фактически уступив им свою жизнь.

Девушка, вероятно, просто сама не может дать определения, где она сама идет на связь, а где ее…

— СУКА, Я ТЕБЯ ЗАВАЛЮ СЕЙЧАС, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗАТКНЕШЬСЯ!!!!!!

(дернулся, кинулся Берн на него, но вовремя, буквально уже в метре от "Обвинителя", того перехватила охрана…)

— ОТПУСТИТЕ!

Я… проучу тебя… ублюдок, как гниль свою… сучить.

— ДЕРЖИТЕ СЕБЯ В РУКАХ, ГРАФ! Иначе… придется вывести из зала!

А Вы, сер Мерчик… действительно, не перегибайте палку. Если девушка сказала, что ее принуждали, то так и будем воспринимать заявленное. А то, что было у нее прежде с Лордом…. здесь никак не вяжется.

Да, собравшиеся не заметили фактического преступления у себя под носом, но…

Принужденные самоубийства тоже бывают… без участи "палача". Главное, правильно обставить жертву, где нужно и как нужно надавить морально на потерпевшего.

— Спасибо…

(едва слышно прошептала я)

— Ладно, более менее разобрались с этим.

(дальше повел судья)

Поняли, историю и подводки этого преступления.

Давайте… кто там второй свидетель со стороны защиты?

— Даниэль Жако.

Глава Тридцать Шестая

…

— Я, Даниэль Жако, подтверждаю, что до того момента, пока сама лично не рассказала, что произошло между Графом де Геером и мистером Аварусом, Оливия Дюан о истинных причинах ненависти убитого и подсудимого не знала.

И да, этот разговор состоялся уже намного позже тайного оформления брака и момента оповещения Берна о содеянном.

— Ясно. Спасибо.

— Подождите, адвокат.

Я пришла сюда, в качестве свидетеля защиты, не только ради этого заявления, подтверждения,

но и…

(нервно закусила губу, пристыжено опустила взгляд;

долгая, немая пауза, и наконец-то глубокий вдох, взгляд вперед — выдала)

— Я поддерживаю слова Оливии Дюан, что выступить…. открыто заявить о нападках, домогательствах, угрозах… и фактах изнасилования, содеянных Аварусом, пусть даже и обратившись непосредственно в Совет, было страшно. И… опасно.

Да. Будучи в свое время любовницей Графа де Геера, сама не раз попадала под жестокий пресс Гаефа, в том числе — и принуждение к интимной связи.

— ЧТО???

(неистово зашипел Берн, вновь сорвался с места — спешно охрана прибила его за плечи, усадила назад;

зашумел зал)

— Рассказать, пожаловаться самому Гееру — означало… напрямую начать войну, дать повод к смертельной стычке этих двух. Я не могла… и не только из-за Закона, но и… из-за трусости, что может погибнуть мой Берн.

Давление Аваруса — это главная причина, по которой я разыграла очередной скандал, собрала вещи и ушла.

Совет. Суд.

Гаеф Аварус — это не тот, о котором стоит так печься.

Вечные, с момента основания Клана, возведения Законов в "каноны прописных истин", всегда пытались отстоять справедливость. А эта личность — лишь разрушала всё.

— Совет и Суд Вечных постановил:

Графа Берна де Геера признать виновным в преднамеренном убийстве Гаефа Аваруса, но учитывая все обстоятельства…

Да, мы — не человеческий суд, не суд Смертных, но тоже умеем понимать и признавать ошибки как чужие, так и свои.

Берн де Геер приговаривается к десяти годам лишения статуса Смотрителя, с последующей возможностью пересмотра.

Дело о убийстве Литисии де Геер вновь принять на рассмотрение.

Оливия Дюан, учитывая явку с повинной, раскаяние и моральное принуждение путем угрозы смерти близких, приговаривается к Условному наказанию. А значит, в следующий раз, когда Совет вновь увидит в Вас, Оливия, угрозу покоя и правопорядка в мире Вечных, будете незамедлительно преданы Смертной Казни.

Даниэль Жако… приносим свои извинения и соболезнования.

Но впредь бы просили больше доверять Совету… и рассчитывать на нашу помочь в любой ситуации. Лично к Вам мы давно уже присматриваемся…

…

— Заседания объявляется закрытым.

…

— Дани!

(кинулась я к девушке,

но та тут же вырвалась, проворно выскользнула из моей хватки… — и убежала прочь)

Берн… Берн ее перехватил у входа, сжал, прижал к своей груди.

Жадные, больные поцелуи… в щеки, губы… шею…

… а на меня даже взгляда не бросил. Разворот, и в обнимку с Жако, вышел долой из зала…

…

— Лив…

(живо обернулась я)

— Марат?

— Сестренка, не плачь.

— Да не плачу… так, свет здесь дурной, вот и глаза болят, слезятся.

(нежно обнял, привлек к себе;

поцеловал в макушку)

— Всё у нас будет хорошо.

— За что мне такое?

— Ничего… мы переживем.

Я больше никому… никогда не позволю тебя обидеть.

Слышишь?

Глава Тридцать Седьмая

А Берн действительно… исполнил свое слово.

Даже не смотря на все признания… и покаяния, он меня не простил.

Как и не простила Жако.

Моя жизнь снова развернулась на сто восемьдесят градусов, сменив все декорации, и распугав героев.

Впервые в жизни мы стали с Маратом очень близки, но а в остальном…

Как говориться, мир полон слухов, а потому… не осталось тайной для меня то, что Берн и Дани снова были вместе. Правда, недолго, несколько месяцев — и она ушла.

Причины сего поступка мне доселе не известны.

И снова наш Геер взялся за старое — девочки-припевочки, и едва ли не каждый раз — новая…

Да плевать на Берна. Плевать вообще на всех мужиков.

Табу. Самое настоящее и жестокое, на какое только способна женщина.

Хватит, хватит с меня этого дерьма. ХВАТИТ!!!

Помнятся мне слова Омара Хаяма: уж лучше голодать, чем что попало есть;

и лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Вот так и я поступила, пошла по этому принципу.

Снова с головой в работу, в дела, учебу. В общем, что угодно, лишь бы забыть, что такое "личная жизнь".

… и что Геер существует.

… официально с Дани мы всё еще оставались партнерами, но она так и не заявилась ни на одну встречу, конференцию, не отвечала на звонки, факсы и прочую лабуду. Фактически, дала понять, что готова отдать всё — лишь бы никогда меня больше не видеть.