Сломанный меч - Андерсон Пол Уильям - Страница 2

Глава 2

Граф эльфов Имрик выехал ночью посмотреть, что происходит в землях людей. Была холодная весенняя ночь с почти полной луной. Иней серебрился на траве, и звезды были все еще сильные и яркие, как зимой. Ночную тишину нарушал лишь редкий вздох ветра в ветвях, набухающих почками, и весь мир состоял из скользящих те ней и холодного белого света. Подковы на копытах лошади Имрика были с серебром и там, где они ступали, звучал высокий чистый перезвон.

Имрик проскакал в лес. Ночь окутала деревья тьмой, но он заметил красноватый огонек. Когда он подъехал ближе, то увидел, что это был свет, пробивающийся сквозь щели плетеной лачуги, стоявшей под огромным корявым дубом, с ветвей которого, вспомнил Имрик, друиды когда-то срезали омелу. Предчувствуя встречу с ведьмой, Имрик слез с коня и постучал в дверь.

Дверь открыла женщина, казавшаяся такой же старой и сгорбленной, как дерево, под которым она жила. Она открыла дверь и смотрела не него; мерцающий лунный свет отражался от его шлема, кольчуги и его серой лошади, поедающей мерзлую траву за его спиной.

— Добрый вечер, мать, — сказал Имрик.

— Никому из вас, эльфов, не позволяла я еще называть себя матерью, вас, рождающих больших детей для людей, — проворчала колдунья. Но она пропустила его внутрь и поспешила налить ему в рог пива. Вероятно, фермеры, проживающие поблизости, приносили ей еду и питье взамен на те небольшие волшебства, которые она для них могла делать. Чтобы сесть на единственную скамью в лачуге, Имрику пришлось согнуться и сбросить с нее кучу костей и другого хлама.

Он смотрел на нее своими странными быстрыми глазами, которые, как и у всех эльфов, были небесно-голубого цвета, без белков или синих зрачков. В глазах Имрика отражались лунные блики и тени древних знаний, потому что он уже долго жил на земле. Но он всегда был молодым, у него был широкий лоб, большие скулы, узкий подбородок и прямой тонкий нос правителей эльфов. Его серебряно-золотые, тоньше паутины, волосы падали волной из-под его шлема на широкие, покрытые красной мантией плечи.

— Что-то давненько эльфы не появлялись среди людей, — сказала ведьма.

— Да, мы слишком были заняты нашей войной с троллями, — ответил Имрик голосом, похожим на далекий шум ветра в лесу. — Но сейчас у нас перемирие, и мне интересно узнать, что произошло за последние сто лет.

— Многое, но мало хорошего, — сказала ведьма, — датчане пришли с моря, убивают, грабят, жгут, захватывая Восточную Англию, а больше я ничего не знаю.

— В этом нет ничего плохого. — Имрик поглаживал свои усы. — До них англы и саксы делали то же самое, еще раньше — пикты и скотты, а до них — римляне, до римлян — бритты и галлы, еще раньше, но это очень длинная история, которая не прекратится и после датчан. И я, наблюдая за ней практически с момента образования земли, не вижу в ней никакого вреда, поскольку так легче убивать время. Я с радостью посмотрел бы на этих пришельцев.

— Тогда тебе не нужно далеко ехать, — сказала ведьма, — Орм Сильный живет на побережье, это на расстоянии ночи пути на плохой лошади, а может, и того меньше.

— Ничтожное расстояние для моего коня. Я поеду.

— Стой, подожди, эльф! — какое-то время колдунья сидела, бормоча, ее глаза смотрели на свет, исходящий от крохотного огня в очаге, два красных огонька вспыхнули среди дыма и теней. Неожиданно она захохотала. И, ликуя, закричала: — Да, езжай, езжай, эльф, к дому Орма у моря. Он сейчас в отъезде, но его жена с радостью примет тебя. Она недавно родила сына, который все еще не окрещен.

При этих словах длинные, заостренные уши Имрика приподнялись.

— Правду ли ты говоришь, ведьма? — спросил он низким и ровным голосом.

— Клянусь Сатаной. Я умею узнавать, что происходит в этом проклятом логове. — Старуха раскачивалась во все стороны, сидя в своих лохмотьях перед гаснущими углями. Тени толкались друг за другом по стене, огромные и бесформенные. — Езжай и посмотри сам.

— Я не рискну взять ребенка датского вождя. Он может быть под покровительством Эзира.

— Нет. Орм — христианин. Но, изменив старым богам, он не верит в нового. Так что его сын не принадлежит ни одному из богов.

— Опасно мне лгать — сказал Имрик.

— Мне нечего терять, — ответила ведьма. — Орм сжег моих сыновей в нашем доме, и моя кровь умрет вместе со мной. Я не боюсь ни богов, ни чертей, ни эльфов, ни троллей. А то, что я говорю — правда.

— Что ж, поеду и посмотрю, — сказал Имрик и поднялся. Кольца его кольчуги звякнули друг о друга. Он накинул на себя огромную красную мантию, вышел и вскочил на белого коня.

Подобно порыву ветра или свету луны, он промчался из лесу по полям. Спящая под луной земля, тенистые деревья, громадные холмы, белые от инея луга широко раскинулись перед ним. Под необъятным, покрытым звездами, небом сгущалась темнота. Разные существа двигались в темноте, но это были не люди — он видел отблески глаз дикой кошки, слышал волчий вой и возню маленьких ног под корнями дуба. Они чувствовали, что проезжает граф эльфов и скрывались подальше, во мрак.

Вскоре Имрик достиг двора Орма. Конюшни, сараи и другие строения из грубо срубленного леса образовали стену, окружающую с трех сторон мощенный булыжником двор. На четвертой же его стороне стоял дом, острые концы крыши которого, вырезанные в виде драконов, смотрели в звездное небо. Но Имрик напротив него нашел небольшой домик. Собаки, учуяв его, ощетинились и зарычали. Но прежде чем они могли залаять, он направил на них свой ужасный взгляд, похожий на взгляд слепого, и сделал им знак. Собаки уползли, жалобно скуля.

Он проскакал к дому, подобно легкому ночному ветру. Только ему одному известным способом он открыл окно снаружи и заглянул внутрь. Лунный свет падал на постель, освещал Эльфриду, окрашивая ее разметавшиеся волосы в серебряный облачный цвет. Но взгляд Имрика сосредоточился только на младенце, прижавшемся к ней.

Лицо эльфа было неподвижно, как маска, но внутри он рассмеялся. Он закрыл окно и поскакал назад на север. Эльфрида пошевелилась и проснулась, почувствовав спящего рядом малыша. В ее глазах еще стоял туман тревожных снов.

Глава З

В те времена народ Фэри все еще населял эту землю, но уже тогда что-то странное нависло над его владениями. Казалось, будто они задержались на полпути между смертным и иным миром; и места, которые днем казались простым одиноким холмом озером или лесом, сейчас светились древним торжественным величием. С давних пор люди избегали этих северных гористых мест, известных как холмы эльфов.

Имрик проехал к Эльхьюфу, который виделся ему не простой скалистой вершиной холма, а замком, с высокими стройными шпилями, бронзовыми воротами, мраморным двором, с комнатами и коридорами, увешанными замысловато украшенными гобеленами из волшебных материй, покрытыми огромными сияющими самоцветами. На зеленой лужайке перед внешними стенами при лунном свете танцевали обитатели замка. Имрик проехал через центральные ворота. Стук копыт коня Имрика разнесся гулким эхом, и ему навстречу выбежали карлики — рабы, встречая хозяина. Он соскочил на землю и поспешил в главную башню замка.

Свет от множества свечей сливался в сплошной поток, сияние замысловатых сплетений цветов мозаики слепило глаза золотом и блеском драгоценных камней. Во все комнаты просачивалась музыка: журчащие арфы, пронзительные трубы и флейты, голосами похожие на горные ручьи. Узоры на коврах и гобеленах медленно двигались, как живые. Во всех стенах и полах, в высоком с крестообразными сводами, проступающими сквозь голубой туман, потолке была какая-то серебряная непостоянность; в каждое мгновение они не походили на себя прежних и в то же время было невозможно объяснить, что именно в них изменилось.