Пробуждение души - Дойл Аманда - Страница 45

Пока Бак не заговорил о шрамах.

Ему не хотелось этого делать. Само упоминание о них расскажет доктору об их взаимоотношениях с Карли больше, чем ему нужно было знать. Более того, ему самому не хотелось думать о том, что они из себя представляют. Даже самому себе ему не хотелось высказывать отдаленные подозрения, возникшие у него после воскресной ночи, подозрения, которые после вчерашних разговоров только усилились. Ему не хотелось даже думать подобное о Карли.

Но он должен был спросить.

Он должен знать.

— У нее есть два шрама, — медленно и неохотно произнес Бак. — Один на бедре, другой на боку. Я не думаю, что они связаны с аварией.

Взгляд врача был прямым, сочувствующим и немного грустным. Он помолчал, потом глубоко вздохнул.

— Нет, не связаны.

— Они были у нее, когда она попала в госпиталь?

Тот кивнул.

— Можете ли вы приблизительно определить время их появления?

— В то время они были совсем свежими. Они даже не совсем зажили.

— Пять, шесть недель? Это совпадает?

Паркер снова кивнул.

— Вы знаете, какова их причина, не так ли, шериф?

Теперь была очередь Бака выглядеть сочувствующим и грустным.

— Да, знаю.

— И знаете также, что они были сделаны преднамеренно. — Откинувшись в кресле, доктор один за одним перечислил свои аргументы. — Карли не курит. Но если бы даже и курила, то, куря в постели, имея на себе майку или вообще ничего и выронив сигарету, вряд ли можно причинить себе подобное повреждение. До того как она поймала бы ее, та могла прокатиться немного, оставив более длинный, узкий и слабый ожог, чем эти. Ее ожоги были глубокими и зажженный конец сигареты был в прямом контакте с кожей. Сигарета не упала — ее там держали. — Он остановился, потом ровно произнес. — Кто-то насильно удерживал и жег ее.

Ожоги были небольшими, но Бак понимал, что они были чертовски болезненными. Кто-то жестоко и преднамеренно сделал это, — вероятно, человек, которого она знала. А может быть, и доверяла.

Понимание этого заставило его вздрогнуть, ощущения были неприятными. Он был полон бессильной ярости, потому что не было никакой возможности отыскать того, кто это сделал. Не мог разделаться с ним, заставить его пожалеть о том, что он родился на белый свет.

Бак одновременно был, как ни странно, рад амнезии Карли. Она забыла страх, который, должно быть, парализовывал ее тогда. Забыла о страшной боли, об отвратительном запахе горелой плоти, о жестоком удовольствии, получаемом человеком, который жег ее. Для нее шрамы были просто следами, маленькими изъянами на прекрасной коже.

Кто мог сделать это? Между исчезновением Лоры из Новера и появлением Карли в Сиэтле прошло всего лишь две недели. Где она была? Кого встретила? Который из ее мужчин — ее любовников — совершил это? Кто заслужил кару за такое обращение с ней?

— Все совпадает, — угрюмо пробормотал он. — Вчера я разговаривал с ее начальником и несколькими друзьями. Они сказали, что когда она появилась здесь, то была напугана. Она не въехала в квартиру, пока не были врезаны новые замки и в каждой комнате не установлено по телефону. Не выходила по ночам. Когда мужчины в офисе ухаживали за ней, она пугалась.

— В данных обстоятельствах это вполне естественно, — сказал доктор Паркер. — Ожоги и то, что она убежала откуда-то, доказывает, что с ней плохо обращались. То, что она боялась за свою безопасность, когда появилась здесь, указывает на то, что обидевший ее мог последовать за ней. Что она знала его. Что тот был другом или мужем, мужчиной, имеющим власть над нею. И что она боялась плохого обращения с его стороны.

Этого никогда не будет, сурово подумал Бак. Если она когда-нибудь вспомнит того, кто это сделал, а он найдет негодяя, ей больше не придется бояться его, потому что тот будет мертв. Бак убьет его.

Он обещает это.

12

Больница, в которой так долго пролежала Карли, представляла из себя комплекс высоких зданий, расположенных через дорогу от офиса доктора Паркера. В холле доброжелательный сотрудник направил Бака в службу информации, где после переговоров с дежурной, двумя секретаршами и наконец с самим главой администрации он получил разрешение поговорить с персоналом отделения для тяжелобольных неврологического корпуса. Помощник администратора провел его в нужное помещение, представил сидящей за столом старшей сестре и удалился.

— Вы хотите узнать о пациентке, которая лежала у нас три года тому назад? — Выражение лица сестры не было обнадеживающим. — Шериф… Логан, не так ли? У нас тут бывает масса пациентов. Каковы же шансы на то, что мы вспомним пациента спустя три года?

— Насколько я понимаю, она считалась, в своем роде… Необычным случаем. В своем роде медицинским чудом. Пролежала два месяца в коме и, очнувшись, полностью выздоровела, если не считать амнезии.

Выражение глаз сестры изменилось.

— Если бы вы сказали об амнезии с самого начала, я тут же вспомнила бы… Амнезия… Очень редкая вещь. Это запоминается. — Извинившись, она собрала у своего стола маленькую группу персонала, — как она объяснила, только тех, кто в то время работал на этом этаже.

Бак представился и сказал, что его интересует все, что они могут вспомнить о Карли, абсолютно все. Он знал, что он напрасно тратил свое и их время. По прошествии трех лет они, как и старшая сестра, могут вспомнить лишь что-то необычное. Но попробовать не мешало.

— Я не помню женщины с амнезией, — задумчиво сказала одна из женщин.

— А ты, случайно, сама ею не страдаешь? — поддела ее другая.

— Это не амнезия. Это старческий маразм, — сказал единственный мужчина в группе.

Бак прервал их пикирование, положив на стойку фотографию Лоры. Воцарилось молчание, каждый из группы изучал снимок. Потом первая женщина пробормотала:

— Да, я вспомнила.

— Которую из них? — спросила начальница.

Бак удивленно взглянул на нее.

— Что вы имеете в виду?

— Вам нужно подсказывать, шериф, — ответила она с упреком. — Сказали бы «амнезия», и я вспомнила бы. Сказали бы «близнецы», я тоже вспомнила бы. Росс тоже вспомнил бы. Та, здоровая, пару раз подъезжала к нему.

— Близнецы, — тупо повторил он.

— Да нет, — ответила маленькая женщина восточного типа. — Но они выглядели такими похожими, что мы их так прозвали. Я думаю, что они были родственниками. Это было похоже на встречу с привидением. Войдешь в комнату, видишь, как эта — как ее там? — Карли лежит в кровати без сознания, в гипсе, с наложенными швами и с трубками для переливания крови, а потом выйдешь в холл и натыкаешься на ее кузину. Фантастика.

Бак почувствовал, что у него дрожат руки. Он засунул их в карманы, но дрожь только распространилась по телу. Ему казалось, что после всего услышанного его стошнит; потом тошнота прошла, и пятнадцать лет полицейского стажа сделали свое дело. Он успокоился и продолжал задавать вопросы, выслушивать ответы и помогать им вспомнить.

Никто не помнил имени «близнеца» Карли. Нет, имя Лора Фелпсникому не показалось знакомым. Нет, она совсем не была разговорчивой и дружелюбной, не в пример обычным родственникам.

— Большинство наших пациентов находятся в крайне серьезном состоянии, — объяснила одна из сестер. — Это не операция и не сердечный приступ — кончилось благополучно и отправляйся домой. Эти люди попадают к нам надолго. Обычно члены их семей очень беспокоятся и им необходимо с кем-нибудь поговорить: хотят получить заверения, что их ребенок, супруг или родитель будет в порядке.

— Но этой кузине от нас ничего не было нужно, — продолжила вторая. — Кроме, конечно, Росса, — добавила она с улыбкой.

— Как часто она навещала Карли?

— Сначала каждый день. Иногда просто стояла у кровати и смотрела, но обычно все время говорила с ней.

— Говорила? — повторил Бак.

— Многие люди полагают, что люди в коматозном состоянии до какой-то степени могут слышать, что творится вокруг них, — сказала старшая сестра. — Мы много говорим своим пациентам. Все родственники делают это. Это обычное дело.