Операция «Минотавр» - Кунтс Стивен - Страница 56

Сев на стол для пикников во дворе Олбрайта, он достал набор отмычек. Какое-то время он раздумчиво рассматривал их. Кажется, замок здесь типа «Йель».

Он провозился с замком минут десять. Собака в его доме, наконец, перестала выть. Наверное, улеглась на своем любимом месте на солнышке. Камачо уже подумывал, что не справится с замком, как вдруг он щелкнул.

В доме Олбрайта не было, насколько знал Камачо, никакой хитрой сигнализации. Управляющий гаражом не мог позволить себе такую систему безопасности, как в Форт-Ноксе. Но несомненно, где-то были расставлены ловушки, которые дали бы знать хозяину, если бы в доме побывали незваные гости.

Луис Камачо стал в прихожей и внимательно осмотрелся. Вроде все было так, как он привык видеть за многие годы. Он вошел внутрь, прикрыл за собой входную дверь и прислушался.

Дом у Олбрайта был почти копией его собственного – один из четырех вариантов типового проекта, по которому подрядчик застроил этот район. Не считая некоторых деталей интерьера, различались в основном выходящие на улицу фасады.

Вдруг прекратилось слабое жужжание холодильника. У Олбрайта холодильник потише, чем у него. Новее, видимо. Он закрыл глаза, пытаясь различить звук машины, проезжающей по соседней улице. Лишь негромкий скрип. Дом нагревается на ярком солнце.

Он медленно двинулся через кухню в гостиную. Холостяк Олбрайт сидел вечерами здесь – смотрел телевизор или читал. Камачо осматривал стены, осторожно заглядывая за картины – репродукции О'Кифа – и отворачивал краешки ковра. Проверил книги во встроенном шкафу, вынул несколько и простучал стену за ними. Он не знал, что он надеется найти, но когда нападет на это, то узнает.

Если действительно что-то найдет, что весьма сомнительно.

Затем Камачо осмотрел гараж и подвал. Там ремонт еще не закончен – голые бетонные стены, без штукатурки и стенных панелей. Сыро. Над головой всего две лампочки без абажура да еще одна на лестнице. Кучи накопившегося мусора, многолетняя пыль и копоть. Значит, Олбрайт чистит подвал таким же образом, как любой холостяк, то есть вовсе не чистит. В углу беспорядочно свалены инструменты – дрель, лучковая пила, молоток, коробка с отвертками и плоскогубцами. На них такой же слой грязи, как и на всем остальном. Несколько банок краски – их, видимо, никогда не открывали. Не иначе как его однажды охватила жажда навести порядок, которая улетучилась по пути из хозяйственного магазина домой. Камачо поднялся наверх, напоминая себе, что должен выключить лампочку на лестнице.

Он застыл в кухне. Повернулся и направился обратно в подвал. Открыл дверь.

Включил свет. Что там? Вроде какой-то шум? Выключил свет. Да, какой-то шум был, вроде что-то терли, но через полсекунды он исчез. Снова зажег лампочку. Нет, ему не показалось. Что-то было слышно.

В наклонном марше лестницы, где-то на метр ниже лампочки, виднелось запыленное окошко. Несколько дощечек сдвинуто, скорее всего, их нечаянно задели ручкой швабры, и образовалась дырочка. Он еще несколько раз щелкнул выключателем. Звук еле-еле слышен, трудно определить, что это.

Окошко держалось на четырех винтах. Сквозь отверстия для винтов просматривался голый металл. Вынув винты и сняв крышку, он обнаружил объектив фотокамеры. Корпус камеры закрыт резиновой лентой. К ней вел проводок. Он стал на ступеньки и осмотрел дыру с помощью фонарика, потом, встав на цыпочки, вынул камеру вместе с проводом.

Провод крепился к какому-то приспособлению прищепкой. Выключив свет на лестнице, он отцепил его и унес камеру в кухню. Разматывать резиновую ленту в перчатках было неудобно, поэтому он снял их.

Приспособление наверху было, по всей видимости, реле с рычажком. Когда поворотом выключателя на него подавался ток, магнит приводился в действие и побуждал стальной шток открывать затвор камеры. Когда ток выключался, пружина сбрасывала рычажок, тот отпускал затвор и автоматически продвигал пленку на одни кадр.

Камера хорошая, «Канон». В крохотном окошке стояла цифра «9». Сколько раз он включал и выключал свет? Он попробовал подсчитать. Шесть. Нет, пять. Значит, счетчик кадров должен быть на четырех.

Он открыл камеру, подцепил пленку, затем вытащил ее из кассеты и поднес к окну. Вставить пленку в кассету и перемотать ее назад оказалось очень сложно, но ему это удалось, и, старательно протерев кассету, он вернул ее в камеру.

Саму камеру он обернул в кухонное полотенце. Став на цыпочки, он поставил все устройство на место и завинтил крышку. Трижды он щелкал выключателем, и каждый раз вознаграждением ему служил этот еле слышный щелчок.

На втором этаже были три спальни, расположенные точно так же, как и в его доме, но мебель была только в двух. В самой большой, очевидно, спал хозяин, а та, что поменьше, предназначалась для гостей. Луис Камачо пытался вспомнить, оставался ли кто-нибудь ночевать у Харлана Олбрайта. Насколько ему известно, нет.

Он проверил ковер. Может, у Олбрайта там какой-нибудь датчик, срабатывающий от давления, или термочувствительная бумага. Ничего. Еще одна фотокамера? Вряд ли.

Маленький люк в потолке коридора вел на недостроенный чердак. В спальне для гостей оказалось кожаное кресло. Камачо чуть ли не обнюхал обивку сиденья.

Да, следы грязи есть.

Луис Камачо подтащил кресло к люку, снял туфли и встал на него. Откинул крышку. Там темно. Просыпалось немного штукатурки. Встав на цыпочки, он посветил фонариком. Пощупал между балками.

Нашел-таки несколько вещичек. Мягкая, вроде бы кожаная, сумка – это пистолетная кобура на молнии. Рядом огромный тяжелый металлический ящик, который едва пролез в люк. Он чуть не выронил этот ящик, когда доставал его.

В кобуре оказался автоматический пистолет «Люгер» калибра 5,56 миллиметра с черной пластмассовой ручкой и почти полная коробка с патронами «Ремингтон».

Кое-где на пистолете вороненая сталь потускнела. Прицел и мушка спилены, на стволе снаружи нарезана резьба для установки глушителя, который тоже был в кобуре. Из такого пистолета можно стрелять только в упор: без прицела даже в пяти метрах промажешь.

Он понюхал ствол пистолета. После употребления чистили. Толкнул собачку, и магазин выпал прямо ему в руку. Все патроны на месте. Камачо со щелчком поставил магазин на место. Разумеется, где-то тут, среди балок, есть и шомпол, и бархотка, и ружейное масло. Он сложил все обратно в кобуру и застегнул змейку.

Ящик не был заперт. Внутри были аккуратно упакованные в бумагу предохранители, моток провода и двухканальный радиопередатчик «Футаба» для управляемых авиамоделей. Целых десять следящих систем. В маленьком мешочке кристаллы для изменения частот передатчика. Четыре крохотных радиоприемника, тоже фирмы «Футаба». Набор никель-кадмиевых аккумуляторов с зарядным блоком.

Четыре мощные батарейки, завернутые в черный пластик. Даже небольшой будильник.

Но что действительно поразило Луиса Камачо, так это радиоприемник с ручкой регулировки частот, регулятором громкости, наушниками и датчиком пиковых выбросов. Эта штука позволит опытному специалисту ловить любые мешающие переговоры на пространстве, какое нужно ему, дабы внести свой вклад в борьбу за совершенствование рода человеческого путем дистанционных взрывов. Бдительность никогда не помешает.

В целом находка производила неизгладимое впечатление.

Полный джентльменский набор высококлассного террориста, включая комплект отверток и ключей, какими пользуются ювелиры.

Камачо все аккуратно сложил, стараясь каждую вещь класть на то место, где ее брал. С огромным трудом он втолкнул ящик сквозь люк на чердак.

Он ощупал балки возле люка, насколько мог достать, затем поправил кобуру.

С величайшей осторожностью расставив все по местам, он вытер несколько пятнышек грязи с кресла и удалил довольно большое пятно с ковра. Еще раз осмотрев все, он спустился в кухню и уселся за стол.

Где же пластиковая взрывчатка? Где-то ведь должна быть. Включив фонарик, он спустился в подвал и осмотрел банки с краской. Приподнял их, легонько потряс. Что-то там внутри есть, и вряд ли это краска. Очень хорошо.