Девушка лучшего друга - Антонова Анна Евгеньевна - Страница 9

– Сенце, – вдруг громко объявил Женька.

Я вздрогнула, испугавшись, что слишком глубоко задумалась и стала рассуждать вслух. Потом я проследила за его взглядом и облегченно выдохнула – оказывается, столь нежно он обозвал заурядное сено, оставленное на полях и аккуратно упакованное в полиэтилен.

– В пакетиках, – добавил он и хихикнул.

Я против воли засмеялась, хотя после Женькиного демарша с побегом и пересаживанием хотела сохранить дистанцию и не собиралась общаться с ним как ни в чем не бывало. Но уже чувствовала – долго обижаться на него не получится.

– Мы приближаемся в городу Оребро, – объявила в микрофон Марина. – Там мы остановимся у крупного магазина, стоянка сорок минут.

– О-ребро, – с расстановкой повторил Женька и ущипнул меня за бок.

Я взвизгнула от неожиданности, стукнула его по руке и тут же приняла независимый вид – на нас начали оглядываться.

– Дети, ведите себя прилично, – не оборачиваясь, велела тетя Ира.

И мы стали вести себя прилично.

Казалось, что сорок минут – это очень долго. Но времени хватило лишь на небольшую прогулку по супермаркету. Я все время напоминала себе: я за границей, боясь что-нибудь упустить. Хотелось запомнить каждую минуту, чтобы путешествие не прошло слишком быстро, даже если мы посещали обычный магазин.

Похоже, больше остановок не планировалось – автобус размеренно катил по шикарному европейскому автобану с той же приличной скоростью, которая совсем не чувствовалась, как и тряска. Поэтому дорога не утомляла, наоборот – вызывала медитативное умиротворение. Я даже перестала следить за временем, хотя Женька регулярно оповещал меня, сколько мы проехали и сколько осталось.

Наконец Марина объявила:

– Поздравляю вас, уважаемые туристы, самый длинный переезд в нашем путешествии подходит к завершению – мы приближаемся к границе Швеции и Норвегии.

«Уважаемые туристы» оживленно зашевелились и прилипли к окнам, хотя за ними не происходило ровным счетом ничего интересного – мы давно покинули обитаемые места и катили среди леса, где изредка встречались поляны с валунами и поваленными деревьями, мелькали голубые пятна речушек и озер. От окрестностей Питера пейзаж отличался мало.

Автобус начал сбрасывать скорость, и я удивилась:

– Еще остановка будет?

– Ага, паспортный контроль, – серьезно кивнул Женька.

– Нам же сказали, что только один раз… – удивилась я.

– Особо вредных в Норвегию не пускают, – невозмутимо закончил он.

– Ах ты!.. – снова замахнулась я, но он перехватил мою руку и крепко сжал запястье.

Мой пыл сразу пропал, а Женька медленно разжал пальцы, внимательно глядя мне прямо в глаза. В этот момент я поняла, что «потерять дар речи» – вовсе не образное выражение. Я и в самом деле молчала, словно забыв, как складывать звуки в слова.

– Готовьтесь к небольшой остановке у символического пограничного столба, – объявила Марина.

Женька отвлекся, и я с облегчением потянулась за сумкой. Для одного дня потрясений было многовато.

Символический столб представлял собой каменную стелу, на одной стороне которой значилась надпись «Sverige» – «Швеция», а на другой «Norge» – «Норвегия». Посередине стояла дата – 1887. Видимо, в этом году и произошло знаменательное установление границы.

Туристы мигом облепили столб со всех сторон, защелкали фотоаппараты. Воспользовавшись передышкой, я отошла в сторонку – путешествуя в группе, трудно выкроить время на одиночество. Я не знала, как вести себя с Женькой, но не могла думать об этом в его присутствии. Еще я вовсе не горела желанием встречаться с нашей новой подружкой, которой, впрочем, в поле зрения не оказалось.

– Нинка! – услышала я вопль и поморщилась – терпеть не могла, когда меня называли простецкой «Нинкой», особенно прилюдно. Но если бы Женька сейчас заорал во все горло «Нинон», я бы, наверное, тоже не сильно обрадовалась.

– Давай фоткаться, – махал мне Женька от основания столба. – Я очередь занял.

Предприимчивые туристы, чтобы не маячить друг у друга в кадре, выстроились гуськом и подходили к достопримечательности один за другим. Вспоминая пассаж о фотографировании под каждым кустом, я подошла и послушно встала на указанное место – Женька желал запечатлеться так, чтобы были видны названия обеих стран, но вместе они в кадр никак не влезли, поэтому пришлось делать несколько снимков.

– Поздравляю вас с прибытием в Норвегию. Осталось совсем немного, – порадовала Марина, когда мы снова загрузились в автобус. – До Осло всего сто километров.

Действительно, по сравнению с расстоянием, которое мы преодолели, это казалось сущим пустяком – меньше часа езды.

Пейзаж за окном не претерпел изменений, но все напряженно всматривались в заоконные дали, словно надеясь сразу увидеть троллей.

Вдали показалась водная гладь, и дядя-морж с пафосом объявил:

– Это фьорды, господа!

– Это же никакие не фьорды, – тихо возмутилась я. – Фьорды – узкие морские заливы, глубоко вдающиеся в сушу…

– Молодец, – насмешливо отозвался Женька. – Внимательно учебник географии читала. А особенно полюбившиеся места даже заучивала наизусть.

Если бы у меня в руках сейчас оказался хоть какой-нибудь учебник, я бы с удовольствием треснула им Женьку по башке. Но учебники были благополучно задвинуты в дальний ящик стола, и я просто закончила свою мысль:

– А мы сейчас проезжаем озера, которые образовались после схождения ледника.

– Пятерка тебе, – ответил Женька, но издевки в его голосе уже не чувствовалось.

И это все, что мне требовалось в данный момент.

Глава 7

Жаркий Север

Первое, что нас поразило, – трава, растущая на крышах домов.

– Это здесь последний писк, – пояснила Марина, которой уже кто-то задал вопрос. – В Норвегии в моде экологический стиль. Раньше такие крыши делали на своих домах бедняки – на другие материалы денег не хватало, и они укладывали дерн. А сейчас это очень дорого стоит: за покрытием из дерна надо постоянно следить, поддерживать его, часто менять. Кстати, забыла вас предупредить – и в Финляндии, и в Швеции можно пить воду из-под крана, причем как горячую, так и холодную.

– А в Норвегии? – поинтересовался кто-то.

– А в Норвегии – и подавно, – усмехнулась Марина. – Они просто помешаны на экологии. И еще один момент. В Европе вообще и в Скандинавии в частности двухместные номера заказывают только семейные пары. Если же едут друзья, то каждый берет себе отдельный номер.

– Вот буржуи, – высказался Морж.

Его поддержали одобрительные возгласы и смешки.

– У нас так никто не делает, – невозмутимо продолжала Марина, – но европейцам этого не понять, и в двухместном номере могут оказаться как две отдельные кровати, так и одна двуспальная. Я к чему веду? – спросила себя экскурсовод и тут же ответила: – Не прибегайте ко мне возмущаться: «Не хочу спать с Мариванной в одной кровати!» Уж извините, но другого номера вам все равно никто не даст.

В группе раздались смешки.

– Завтра подъем в восемь утра, – как ни в чем не бывало продолжала гид. – У вас сработает автоматический будильник – ровно в восемь зазвонит гостиничный телефон.

С таким напутствием мы отправились заселяться в гостиницу. Она стала очередным потрясением.

– У вас тоже окна выходят в холл? – первым делом спросил Женька, когда мы занесли вещи и спустились на ужин.

– Ага, – кивнула я, не меньше его удивленная внутренним убранством отеля.

– Ну ничего, одну ночь как-нибудь переночуем, – оптимистично заметил он.

– Раз никто не возмущается, что не хочет спать с Мариванной в одной кровати, гостиница не из худших, – согласилась я.

За столом к нам подсела Ника. Особых эмоций у меня это не вызвало, наоборот – я уже стала удивляться, что ее не было рядом с нами так долго.

– Как первые впечатления? – поинтересовалась она, ковыряясь в салате.

Женька почему-то молчал, и мне пришлось вежливо ответить: