Незнакомцы - Кунц Дин Рей - Страница 46

Джек с наслаждением вдохнул полной грудью чистый холодный воздух Коннектикута. Воспоминания о том времени и том безымянном месте редко беспокоили его, гораздо чаще вспоминалось случившееся с ним уже после удачного побега из душного ада и то, что произошло в его отсутствие с Дженни. И не мытарства в Центральной Америке, а то, что выпало на его долю уже после того, как они остались позади, обозлило Джека и отвернуло его от общества.

Тем временем на шоссе вспыхнули новые огоньки. На сей раз это приближался его фургон.

Джек взглянул на часы: 9.38 — точно по расписанию, впрочем, как и каждый вечер в течение всей недели. Даже накануне праздника фирма по безопасной перевозке ценностей держала марку.

Джек откинул крышку лежавшего рядом с ним атташе-кейса, и на шкале сканера засветились голубые цифры: даже с самым совершенным электронным оборудованием Джек ухлопал три вечера, чтобы поймать частоту радиосвязи фургона с диспетчерским пунктом. Джек повертел ручку громкости приемника — сперва послышалось легкое шипение и потрескивание, потом голос диспетчера:

— Три — ноль — один.

— Северный олень, — отозвался водитель.

— Рудольф, — сказал диспетчер.

— Купол, — подтвердил водитель.

Ворвались атмосферные помехи, и Джек выключил приемник: ему уже все было ясно. Диспетчер назвал номер машины, дальше пошел закодированный запрос, все ли благополучно, и подтверждение водителя.

Бронированный фургон промчался футах в двухстах от Джека, и он проводил взглядом его задние фонари.

Теперь он знал расписание триста первого «гардмастера» и вернется сюда, на это промерзшее поле, лишь в ночь операции, намеченной им на субботу, 11 января. Но до этого еще многое предстояло сделать.

Обычно подготовка операции доставляла ему не меньшее удовольствие, чем ее осуществление. Но теперь, шагая в направлении домов на юго-западе к оставленной там машине, он не испытывал ни малейшего удовлетворения, никаких признаков азарта. Он явно утрачивал способность наслаждаться даже разработкой преступления.

С ним что-то происходило, он менялся. И при этом не понимал, почему это происходит.

Между тем ночь становилась светлее, и Джек взглянул вверх: над горизонтом вальяжно зависла жирная до неприличия Луна, казалось, она вот-вот раздавит землю. Джек замер, любуясь восходящим спутником своей планеты. По спине его вдруг пробежал озноб, но он не был следствием зимнего холода, он шел откуда-то изнутри.

— Луна, — тихо произнес Джек.

Услышав свой собственный голос, он содрогнулся, охваченный необъяснимым страхом. Ему безумно захотелось бежать и спрятаться от Луны, словно ее сияние могло растворить его, как едкая кислота.

Через минуту странный порыв прошел. Джек не мог понять, почему Луна так неожиданно напугала его. Ведь это всего лишь старинная знакомая, воспетая многими поэтами в романтических стихах и любовных песнях. Странно.

Он продолжал свой путь к машине, время от времени поглядывая на Луну и пожимая плечами. Однако, когда он сел за руль, доехал до Нью-Хейвена и вырулил на федеральное шоссе № 95, этот любопытный инцидент полностью выветрился у него из головы. Он вновь думал о Дженни, своей фактически мертвой жене, чье состояние угнетало его под Рождество всегда сильнее, чем в обычные дни.

Позже, у себя в квартире, стоя возле окна и глядя на раскинувшийся за ним город, он почувствовал себя самым одиноким и несчастным человеком на свете.

7

Рождество

Округ Элко, Невада

Сэнди Сарвер проснулась рано, едва солнце заглянуло в окна спальни их трейлера. Вокруг было настолько тихо, что казалось, будто время остановилось.

Она вполне могла повернуться на другой бок и спать дальше, если бы захотела, потому что впереди у нее было еще восемь дней отпуска. Эрни и Фэй Блок закрыли мотель «Спокойствие» и укатили проведать своих внуков в Милуоки. Примыкающий к мотелю гриль-бар, где работали Сэнди и ее муж, также закрылся на праздники.

Но Сэнди знала, что уже не заснет, потому что совершенно проснулась и ощущала прилив сил. Она потянулась, как кошка, под одеялом, подумывая, не разбудить ли ей Неда и не затащить ли его на себя.

Едва различимый в темной спальне, Нед крепко спал, судя по глубокому дыханию, и, хотя плоть Сэнди и требовала удовлетворения, она не стала будить его: для любви у них будет достаточно времени и днем. Сэнди выскользнула из постели, прошла в душевую и приняла сперва горячий, а потом холодный душ.

Многие годы она не интересовалась сексом, оставаясь фригидной. Но недавно вид собственного обнаженного тела смутил ее, вогнав в краску. И, хотя она не знала причины своих новых ощущений, она определенно изменилась. А случилось это позапрошлым летом, когда секс впервые стал для нее привлекательным, если можно так выразиться. Теперь это звучало глупо. Ну конечно же, секс привлекателен. Но до того лета она предавалась этому занятию чисто механически, и потому запоздавший расцвет ее эротических чувств не только приятно удивил, но и заинтриговал ее.

Обнаженная, Сэнди вернулась из душевой в спальню, взяла из шкафа свитер и джинсы и оделась. Потом она прошла на кухню и налила себе стакан апельсинового сока. Внезапно ей захотелось погонять на машине. Она оставила Неду записку, надела отороченную овчиной куртку и вышла из трейлера к пикапу.

Секс и езда на автомобиле стали для нее новыми увлечениями, которым она отдавалась с одинаковой страстью. Это было еще одной пикантной неожиданностью: до позапрошлого лета она терпеть не могла ездить на «Форде» и редко садилась за руль. Она боялась поездок на автомобиле так же, как некоторые люди боятся самолетов. Теперь же на втором месте после секса среди ее удовольствий стояла гонка по шоссе — без всякой определенной цели, просто ради самого процесса езды, от которой перехватывает дух.

Она понимала, почему секс раньше вызывал у нее отвращение, здесь не было ничего непонятного: за это следовало бы спросить с ее папаши, Хортона Перни. Мать Сэнди умерла при родах, и ее она, естественно, не знала, но вот своего папашу изучила прекрасно. Они жили с развалюхе на окраине Барстоу, на краю калифорнийской пустыни, вдвоем, вдали от людей, и Сэнди рано испытала сексуальные домогательства со стороны отца. Хортон Перни был угрюмым, тяжелым, подлым и опасным человеком, и, пока в четырнадцать лет Сэнди не сбежала из дома, он использовал ее как сексуальную игрушку.

Совсем недавно она также поняла, что и прежняя ее неприязнь к езде на автомобиле тоже была обусловлена какой-то обидой, нанесенной в детстве отцом. Хортон Перни имел мастерскую по ремонту мотоциклов — обветшалый, рассохшийся, некрашеный сарай рядом с домом, но доходов она ему почти не приносила. Поэтому два раза в год он сажал Сэнди в машину и два с половиной часа гнал по пустыне до Лас-Вегаса, где у него был знакомый сутенер по имени Самсон Шеррик. У этого типа имелся список извращенцев, питающих особую страсть к детям, и он всегда был рад видеть Сэнди. После нескольких недель, проведенных в Лас-Вегасе, папаша Сэнди набивал карманы банкнотами, сажал дочь обратно в машину и гнал назад в Барстоу. Для Сэнди эти поездки были кошмаром, потому что она наперед знала, что ожидает ее по приезде в Лас-Вегас. Но еще хуже было возвращение домой, сулившее только прежнюю постылую жизнь в вонючей хибаре и постоянные грубые приставания похотливого папаши. В обоих направлениях дорога вела в ад, и она возненавидела и рев мотора, и скрип покрышек по асфальту, и сам вид бесконечной ленты шоссе перед глазами.

Вот почему ей казалось чудом пробуждение в ней интереса к сексу и езде на автомобиле. Она не могла понять, где почерпнула силы и волю побороть свое кошмарное прошлое. Она просто изменилась после позапрошлого лета и продолжала меняться, испытывая наслаждение от ощущения происходящих в ней перемен, нарастающего уважения к себе, чувства свободы, в конце концов.

Сейчас она забралась в фордовский пикап и запустила двигатель. Их трейлер стоял на голом участке земли на южной окраине маленького поселка Биовейна, неподалеку от шоссе № 21. Вокруг, куда ни глянь, не было ничего примечательного: пустынная равнина, покатые холмы, пустые бочки из-под бензина, острые камни, жухлая трава и кустарник. Лазурное утреннее небо казалось необъятным и манило к себе, Сэнди так и хотелось взлететь, до упора утопив педаль газа.