Незнакомцы - Кунц Дин Рей - Страница 45

Луна.

Черт побери, ведь никто же не знал! Никто, кроме... него самого. На улице он не взглянул на штемпель. Сейчас он как следует рассмотрел его и убедился, что конверт не появился чудесным образом из ниоткуда, а был отправлен 18 декабря, то есть в прошлую среду, из Нью-Йорка.

Доминик едва не расхохотался. Выходит, он никакой не безумец! Он не посылал сам себе эти шифрованные послания и не мог посылать, поскольку всю неделю был в Лагуна-Бич. От почтового ящика, в который опустили этот конверт, его отделяли три тысячи миль.

Но кто и зачем отправил ему эти письма? Кто, находясь в Нью-Йорке, мог знать о его сомнамбулизме и о том, что он многократно напечатал слово «луна» на принтере? Тысячи вопросов роились в голове Доминика, и ни на один он не находил ответа. Хуже того, он даже не видел, с чего начать поиски. Ситуация не укладывалась ни в какие рамки, к ней невозможно было подобрать логического ключа.

Два месяца он был уверен, что ничего более странного и страшного, чем охвативший его сомнамбулизм, он не испытывал и вряд ли когда-либо испытает. Но подоплека его лунатизма, какой бы она ни была, представлялась ему еще более загадочной и ужасной.

Ему вспомнилось первое свое послание самому себе, прочитанное на экране дисплея: «Мне страшно». От чего он прятался в чулане? Когда он начал забивать гвоздями окна во сне? Что его страшило?

Доминик понял, что ночные блуждания не вызваны переутомлением. Он также не был перевозбужден ожиданиями успеха или провала своей книги. Никакими обычными причинами его поведение объяснить было нельзя.

Здесь крылось нечто иное. Нечто необычное и ужасное.

Так что же открывалось ему во сне такое, что он забывал, как только просыпался?

6

Нью-Хейвен, Коннектикут

На закате небо прояснилось, замерцали тусклые звезды — предвестники близящегося восхода Луны над стылой землей.

Прислонившись спиной к валуну, Джек Твист сидел на снегу на вершине холма среди сосен, поджидая появления на шоссе бронированного автомобиля для перевозки ценных грузов. Спустя всего три недели после успешной операции по изъятию более миллиона долларов со склада мафии он уже приступил к новой рискованной работенке. На нем были ботинки, перчатки и белый лыжный костюм с капюшоном, накрепко завязанным под подбородком. В трех сотнях ярдов за его спиной, на юго-запад от лесочка, горели огни стройки, а прямо перед ним уходили на северо-восток темные поля, местами поросшие голыми деревцами и кустарником. И лишь где-то совсем далеко, невидимые для Джека, начинались корпуса завода электронных приборов, магазины и жилые дома, на что намекали лишь тусклые электрические огни на горизонте.

На дальней кромке поля на шоссе тоже появился свет. Поднеся к глазам бинокль ночного видения, Джек направил его, сфокусировав, на приближающийся автомобиль. Хотя левый глаз его слегка косил, зрение у Джека было отличное, и с помощью бинокля он безошибочно определил, что это автомобиль другой марки, не представляющий, следовательно, для него интереса. Поэтому он опустил бинокль.

В ожидании бронированного автофургона он мысленно вернулся в иные времена и теплые края — в душную и влажную ночь в центральноамериканских джунглях: там он вот так же, как и теперь, пристально вглядывался с помощью бинокля в ночной ландшафт, высматривая подкрадывающегося к нему и его товарищам противника...

Его взвод, двадцать прекрасно подготовленных десантников под командованием лейтенанта Рейфа Айкхорна, заместителем которого был он, Джек Твист, нелегально пересек границу и прошел уже пятнадцать миль, не замеченный пограничниками. Действия десантников могли быть расценены как боевые, поэтому на их маскировочных костюмах не было знаков различия и ни у кого, из бойцов не было никаких документов.

Их целью был небольшой концентрационный лагерь, цинично именуемый «Институтом братства», где Народная армия «перевоспитывала» тысячи индейцев племени мискито. Двумя неделями раньше мужественные католические священники сумели вывести из страны через джунгли полторы тысячи индейцев, спасая их от неминуемого заключения. Эти-то святые отцы и сообщили о готовящейся над узниками «Института братства» расправе: их намеревались убить и похоронить в общих могилах уже в ближайшем месяце.

Гордое племя мискито, имеющее богатую древнюю культуру, отказалось подчиниться коллективистской шовинистической философии новоявленных лидеров страны, и те, памятуя о приверженности индейцев собственным традициям, без колебаний прибегли к силе, чтобы изолировать и уничтожить потенциальных врагов.

Но спасение индейцев было не единственной целью тайной операции диверсионно-десантной группы. Диктаторские режимы самых различных толков постоянно уничтожали своих несчастных граждан в разных уголках планеты, и у Соединенных Штатов не было ни сил, ни возможностей предотвратить все эти санкционированные государством убийства. В данном же случае, помимо индейцев, в лагере содержались одиннадцать узников, представлявших для правительства США значительный интерес.

Эти одиннадцать человек ранее боролись против свергнутого ныне правого диктаторского режима, но позже не захотели быть молчаливыми свидетелями террора, воцарившегося в стране после захвата власти их бывшими соратниками, которые предали идеалы революции. Несомненно, эти одиннадцать бывших революционеров являлись носителями важной информации, и с этой точки зрения их жизнь представляла для Вашингтона куда больший интерес, чем жизнь тысяч индейцев.

Итак, взвод Джека достиг, оставаясь необнаруженным, концентрационного лагеря, который находился на границе джунглей и крестьянских полей. «Институт братства» был обнесен колючей проволокой и окружен сторожевыми вышками. По краям заграждения стояли два трехэтажных административных здания из бетонных блоков и деревянная полуразвалившаяся казарма.

Вскоре после полуночи взвод десантников обстрелял казарму и бетонные корпуса ракетами и бросился в атаку. Через полчаса после первого выстрела индейцы и другие заключенные были построены в колонну и двинулись к границе. В бою двое бойцов их отряда погибли и трое были ранены.

Пока Рейф Айкхорн формировал колонну и наблюдал за безопасностью флангов, Джек и еще трое бойцов слегка поотстали, чтобы проверить, все ли заключенные покинули лагерь, а заодно и прихватить документы, свидетельствующие о допросах с применением пыток, убийствах индейцев и местных крестьян. К тому времени, когда они закончили в лагере все дела, колонна успела уйти вперед на две мили.

Как ни старались Джек и его ребята, догнать колонну им так и не удалось. До границы с Гондурасом оставалось еще несколько миль, когда на рассвете из-за верхушек деревьев возникли, словно гигантские черные осы, вертолеты противника с десантниками. Колонна индейцев и все остальные бойцы взвода Джека успели вырваться на свободу, но сам он и трое его товарищей были захвачены в плен и доставлены в учреждение, схожее с «Институтом братства». Но это место было во много раз хуже концентрационного лагеря. Официально его вообще как бы и не существовало. Правящая хунта не могла допустить, чтобы о подобной адской дыре узнали граждане страны, в которой для трудящихся строился «рай на земле», ибо за стенами темницы творились чудовищные злодеяния в духе инквизиции.

За этими безымянными стенами в камерах без номеров Джек и его товарищи подвергались психологическим и физическим пыткам, невиданным унижениям и оскорблениям, мучились от голода и постоянных угроз, изо дня в день ожидая смерти. Один из четверых скончался, другой сошел с ума. И только Джек и его близкий друг Оскар Вестон сумели сохранить жизнь и здравый рассудок на протяжении всех одиннадцати с половиной месяцев заключения...

Сейчас, спустя восемь лет, сидя на заснеженной вершине холма в Коннектикуте в ожидании бронированного «гардмастера», Джек явственно слышал звуки и запахи, не принадлежащие этой морозной зимней ночи: гулкие отзвуки шагов в бетонных коридорах, вонь переполненной параши, крики выводимого из камеры на очередной допрос заключенного, обезумевшего от побоев.