Эрос пленных не берет - Куликова Галина Михайловна - Страница 31

– Привет, – сказал он. – Это я. А это наша гостья, невеста Игоря.

Повисла пауза, после чего Ульяна громко сказала:

– Ну и тощая! А страшная-то! Прямо жуть на ножках. Наверное, Игорь Антонович на ней из жалости жениться решил. Или потому, что она беременная. Вы беременная? Валерий Васильич, она, по-моему, еще и глухая. Глухая и беременная.

– Ульяна! – прикрикнул Вечерников.

А Маргарита со священным ужасом спросила:

– Кто это?

– Это наша помощница по хозяйству, – ответил тот, пытаясь сдвинуть вышеупомянутую особу с места. – Ульяна, принеси нам полотенце и халат и все, что нужно для ванны.

– Вы же сказали, что это невеста Игоря Антоновича, – буркнула та. – А собираетесь мыть ее!

– Я не собираюсь ее мыть.

– А как же вы сказали – принеси нам?

– Начинается, – закатил глаза Вечерников. – Иди лучше. Я сам разберусь. Мать здесь?

Ульяна будто обрадовалась, что поручение с нее сняли, и резво двинулась к столовой, поминутно, впрочем, оглядываясь на Маргариту.

– А как же! – ответила она. – Тут ваша матушка, куда ж она денется? С Надей сцепилась. Прямо умрешь от них: и собачатся, и собачатся.

– Еще бы, – пробурчал Вечерников. – У них один мужчина на двоих. Матери он принадлежал раньше, и теперь она в бешенстве, что не может им управлять. А Наде он принадлежит сейчас, и она задним числом его ревнует, потому что боится сравнений не в свою пользу.

– Мудрено вы говорите, – укорила его Ульяна. – Они просто дуры обе, и все.

– Не называй мою мать дурой, а то я тебя уволю, – пригрозил Вечерников.

– Хорошо, Надя дура. А ваша матушка – умней не придумаешь, – с непередаваемой интонацией ответила та.

Захмелевшая Маргарита, заплетая ногу за ногу, шла за ними. Больше всего на свете ей хотелось сесть где-нибудь в уголке и подремать. Однако до этого, судя по всему, еще далеко. Пройти незамеченными мимо двери, ведущей в столовую, им не удалось. Ульяна, добравшаяся до нее первой, распахнула обе створки и громовым голосом оповестила:

– Валерий Васильич привез Игоря Антоновича невесту – глухую и беременную.

– Ульяна!

Плохо соображающая Маргарита выглянула из-за ее спины и увидела накрытый стол под лампой на длинном шнуре. Тупоголовая ночная бабочка атаковала абажур, изо всех сил колотя крыльями. Скатерть, обшитая самодельными кружевами, свисала до полу, и на ней стояли белые круглобокие чашки и розетки с вареньем.

За столом сидели жильцы дома, а экономка Роза с большим фарфоровым чайником хлопотала вокруг них. После слов Ульяны все головы повернулись как одна. Маргарита увидела изумленные лица и совершенно уже пьяным голосом пробормотала:

– Здрась-сь-те! Я Рита. Так давно мечтала с вами п-знакомиться...

– Мы, в общем-то, тоже, – ответила за всех красивая полная женщина, одетая, несмотря на поздний час и неофициальную обстановку, в деловой костюм. У нее были глаза Вечерникова, и Маргарита поняла, что это его мать. Его и Квитковского.

Поставив чашку на блюдце, женщина озабоченно сказала:

– Риточка, я мама Игоря, Зоя. У вас что-то случилось?

– Ее дом рухнул, – объяснил Вечерников. – Взрыв бытового газа. Мы должны о ней позаботиться.

– О, ну разумеется! – воскликнула другая женщина, сильно накрашенная и с двумя тощими косицами, лежащими на плечах. На вид ей было лет тридцать пять, но она изо всех сил молодилась. – Пусть Риточка у нас поживет до свадьбы.

Как потом выяснилось, это и была пресловутая Надя, вторая жена Антона Квитковского. Антон сидел тут же с пряником в руке. Он был еще больше похож на Пьера Ришара, чем его сын. Те же волосы, то же длинное лицо. Увидев его, хотелось немедленно улыбнуться, однако этот человек, кажется, был вовсе не расположен к улыбкам. Он постоянно поджимал губы, а разговаривая, обычно выбирал обвинительные интонации.

– Кто это? – неожиданно громко поинтересовался благообразный старик, возвышавшийся во главе стола. И подбородком указал на Маргариту.

– Жертва бытового газа, – громко пояснила Ульяна, намертво заткнувшая своим телом выход из столовой. – Она сбежала с места происшествия. А обломки ее дома сейчас разбирает кран.

– Разве мы все еще принимаем беженцев из развивающихся стран? – удивленно спросил старик. Вот он-то уж точно был глухой, как тетерев.

– Уже давно нет никаких развивающихся стран, – резко сказала Надя. – Они все развились и нас обогнали.

– Это невеста нашего Игорька, – ласково объяснила старику его жена, статная седая дама с пепельными волосами, уложенными красивой волной. – Я же про нее тебе говорила, Тиша.

Она сидела между мужем и своей дочерью Зоей, и ее спина была такой прямой, словно она носила корсет из китового уса. Крупный жемчуг на шее и в ушах делал ее похожей на стареющую актрису, и, пожалуй, именно из-за нее вся сцена чаепития походила на театральную постановку.

– Я Элина Аркадьевна, – улыбнулась она и тотчас повернулась к экономке: – Розочка, позаботьтесь о Рите. Ей нужно умыться, и вот, коленка у нее разбита. Сделайте повязку. А потом Риточка придет пить с нами чай, и мы познакомимся, как полагается.

– Не думаю, что она придет, – повел бровью Вечерников. – Она еле на ногах держится. Более тесное знакомство придется отложить до завтрака. Рита, пойдемте.

Он взял ее за руку и потащил за собой, сообразив, что просто так она не двинется с места. Кажется, она сейчас просто заснет стоя, как изможденная лошадь.

– Такое происшествие, а Игорь, как назло, уехал в командировку! – донесся до них из столовой Зоин голос.

Вечерников скрипнул зубами. Он был уверен, что его обязанность – довезти братнину невесту до дома. А там уж он сдаст ее на руки женщинам, и они сами будут с ней возиться. И вот вам! Женщины негласно признали, что он – ее опекун, и продолжают гонять чаи.

– Роза, сделай что-нибудь, – попросил Вечерников, доведя Маргариту до ванной комнаты. – Я дал ей глотнуть коньяка, и ее развезло. Помой ее и положи спать.

«Помой и положи спать!» – вяло возмутилась Маргарита про себя. Как будто она не женщина, а морковка. Ее сейчас поскребут и заложат на хранение до тех пор, пока не вернется Квитковский. А когда он вернется, то устроит большой тарарам. Вот смеху-то будет! Маргарита ухмыльнулась во весь рот. Роза обняла ее за талию и повлекла внутрь, в сверкающий мир кафеля и зеркал – нежно-голубой, словно вода в лагуне.

Маргарита четко знала, что все-таки нужно поблагодарить Вечерникова. Поэтому извернулась всем корпусом и жарко выдохнула ему прямо в лицо:

– Спасибо за все.

Она пахла, как содержимое его фляжки, разбавленное духами. А круги вокруг глаз делали ее похожей на очковую змею. Ему захотелось немедленно и собственноручно ее умыть, и он едва удержался от соблазна. Но вместо этого бросил:

– Ерунда. – И размашистым шагом двинулся дальше по коридору.

Роза оказалась крепкой маленькой женщиной с полными руками и пышной грудью. Впрочем, недостаточно крепкой для того, чтобы справиться с пьяной Маргаритой. В душевую кабину та упрямо не шла, а попытка усадить ее в ванну ни к чему не привела. Кое-как разоблачившись, она закинула одну ногу внутрь, а вторую оставила на коврике и так и стояла, голой попой кверху, упершись нижней челюстью в бортик. Роза попыталась оторвать ее и перекинуть внутрь, но побоялась, что та свалится и расшибет голову.

Тогда она вернулась к двери, приоткрыла ее и громко крикнула:

– Ульяна! Бегом ко мне!

Та явилась через минуту, хлопая тапками.

– О, картина Репина! – сказала она и засучила рукава.

Огромная тень упала на Маргариту, и ей почудилось, будто на нее движется каток. Ульяна оказалась нежной, как динозавр, и, завалив свою жертву в ванну, собственноручно пустила воду, даже не попробовав, насколько она горячая.

Роза схватила флакон с пеной, но помощница отобрала его и не дрогнувшей рукой вылила половину под струю:

– Она грязная, как черт. Надо ее хорошенько отдраить.

Бывают в жизни моменты, когда человек чувствует себя голым. А если ты уже голый, то чувствуешь себя так, будто с тебя живьем содрали кожу. Ульяна стояла, подбоченясь, и разглядывала не покрытую еще водой Маргариту с огромным неудовольствием.