Тайна леди Одли - Брэддон Мэри Элизабет - Страница 15

Роберт Одли взглянул на друга с безмолвным изумлением. Последовала долгая пауза. Наконец, Роберт пришел в себя и печально промолвил:

– Джордж Толбойз, насколько я понял, ты чересчур плотно поужинал. Такое бывает, когда отведаешь на ночь холодной свинины, особенно если она недожарена. Право слово, тебе нужно сменить обстановку, тебе нужны живительные ветры Фигтри-Корт и успокаивающая атмосфера: ты накурился сигар хозяина нашей гостиницы. В них-то все и дело!

Как бы там ни было, но полчаса спустя они встретили Алисию – она была верхом – и объявили ей о своем намерении покинуть Эссекс рано утром следующего дня. Молодую леди весьма удивило и обескуражило их решение, и именно по этой причине она сделала вид, что ей это в высшей степени безразлично.

– Быстро же тебе наскучило в Одли, Роберт, – беспечно сказала она, – и это понятно: никаких иных друзей, кроме родственников, проживающих в Одли-Корт, у тебя здесь нет, а вот в Лондоне… Там тебя окружает шумное и веселое общество, там…

– …там я покупаю хороший табак, – перебил кузину Роберт Одли. – У вас тут прекрасные места, но когда куришь высушенные капустные листья, Алисия…

– Одним словом, вы действительно решили уехать отсюда завтра утром?

– Бесповоротно, утренним экспрессом, что отходит в 10.50.

– Тогда леди Одли не будет представлена мистеру Толбойзу, а мистер Толбойз потеряет шанс увидеть самую красивую женщину Эссекса.

– В самом деле… – запинаясь, промолвил Джордж.

– У этой самой красивой женщины не будет ни малейшего шанса услышать хоть слово восхищения из уст моего друга Джорджа Толбойза, – сказал Роберт. – Сердцем он сейчас в Саутгемптоне, где живет его сын, маленький мальчик ростом по колено Джорджу. Мальчик называет его «большим джентльменом» и требует от него леденцов.

– Я собираюсь написать мачехе, отправив ей письмо вечерней почтой, – сказала Алисия. – Я получила от нее весточку, где, в частности, она просит дать ей знать, сколь долго вы пробудете в Одли, с тем, чтобы, вернувшись домой вовремя, не упустить возможности принять вас у себя.

С этими словами Алисия вынула письмо из кармана жакета для верховой езды.

– В постскриптуме[39] она пишет: «Ты такая рассеянная, Алисия! Пожалуйста, не забудь на этот раз ответить на мой вопрос относительно мистера Одли и его друга!»

– Какой у нее чудесный почерк! – заметил Роберт, когда Алисия разогнула бумажный листочек.

– Да, в самом деле чудесный. Полюбуйся, Роберт.

Она вложила ему письмо прямо в руку, и он несколько минут лениво скользил по нему глазами, меж тем как Алисия легонько похлопывала по шее свою кобылу, которой, судя по всему, надоело стоять на месте, и она готова была сорваться с места по первому требованию хозяйки.

– Тихо, Аталанта, тихо. Верни письмо, Джордж.

– Что и говорить, Алисия, это самый чудесный и самый кокетливый почерк изо всех, что я видел на своем веку, честное слово, не встреть я в тот вечер своей тетушки, все равно, вглядываясь в строки этого письма, я бы до мельчайших подробностей угадал, как она выглядит. Джордж, посмотри!

Но Джордж, стоявший в нескольких шагах от Роберта и Алисии, был погружен в собственные невеселые мысли и не обратил внимания на восклицание Джорджа.

– Верни письмо, – нетерпеливо повторила молодая леди. – Мне пора возвращаться. Уже начало девятого, и мне нужно написать сейчас же, иначе я не успею к вечерней почте. Вперед, Аталанта! До свидания, Роберт, до свидания, мистер Толбойз. Счастливо оставаться!

Кобыла каштановой масти тут же унесла ее в сторону поместья, и никто не увидел, как из глаз мисс Алисии выкатились две крупных ярких слезы. Они сверкнули всего лишь на какое-то мгновение. Гордость девушки, поднявшись из глубины ее рассерженного сердца, моментально высушила их.

– Подумать только! – воскликнула Алисия. – Иметь единственную двоюродную сестру, быть мне самым близким родственником после отца и при всем том интересоваться мною не более чем собственной собакой!

Но на экспресс, отходивший в 10.50, Роберт и его друг не попали. Причина была более чем заурядной: в то утро голова у молодого адвоката разболелась так, что он попросил Джорджа распорядиться, чтобы им в номер прислали зеленого чая – самого крепкого, какой только найдется в «Солнышке», – и попросил подождать с отъездом до следующего дня. Джордж, разумеется, согласился, и Роберт все утро пролежал в комнате с опущенными шторами, развлекаясь челмсфордской газетой пятидневной давности.

– Это все из-за сигар, Джордж, – убежденно сказал он. – Увозя меня отсюда, устрой так, чтобы хозяин гостиницы не попался мне на глаза, иначе тут прольется кровь!

К счастью для мира и спокойствия Одли, недомогание Роберта совпало с базарным днем в Челмсфорде, и почтенный хозяин гостиницы поехал туда, чтобы прикупить кое-каких товаров для своего заведения, возможно, среди всего прочего и новую партию тех самых сигар, что возымели для Роберта Одли столь трагические последствия.

Молодые люди проскучали взаперти целый день, а когда стало темнеть, Роберт предложил сходить в Одли-Корт и попросить Алисию, чтобы та показала им дом.

– Ей-богу, Джордж, это займет не более двух часов. Жаль уезжать отсюда, не полюбовавшись на старину: поверь, там есть на что посмотреть.

Солнце висело уже совсем низко над горизонтом, когда они, двинувшись через луга напрямую, никуда не сворачивая, взбежали по приступкам у стены и вошли в аллею, что вела к арке. Заалел мрачный, зловещий закат, от которого возникает чувство, будто кто-то со стороны смотрит на вас тяжелым взглядом. В воздухе разлилась мертвая тишина, от которой разом замолкают испуганные птицы и лишь редкие лягушки квакают из окрестных канав, словно спрашивая: впрямь ли так уж худо на белом свете? Листья зашелестели, и на душе стало еще тревожней, и не потому, что вам и впрямь что-то угрожает, а потому, что вы видите, как хрупкие ветви невольно вздрагивают в предчувствии надвигающейся бури. А вот и глупые часы, не знающие, что такое равномерный ход. Их единственная – часовая – стрелка описывает полный круг, совершив двенадцать героических рывков. Вот и сейчас, когда наши герои проходят под сводами древней арки, часы указывают на семь вечера, хотя на самом деле сейчас что-то около восьми.

Они нашли Алисию в липовой аллее. Она прогуливалась по ней в черной тени деревьев. Вокруг время от времени медленно падали на землю увядшие листья.

Джордж Толбойз редко на чем подолгу задерживал свой взгляд, но – странное дело! – на это место он обратил особое внимание.

– Так должна выглядеть кладбищенская аллея, – сказал он, обращаясь не столько к Роберту, сколько к самому себе. – Как мирно спалось бы мертвым в этой угрюмой тени! Жаль, что кладбище в Вентноре не похоже на это место.

Все трое пошли по аллее к обрушенному колодцу. Там Алисия рассказала им старинную легенду, связанную с Одли-Корт, – мрачную историю, какие во множестве витают вокруг всякого старого дома, словно прошлое – это всегдашняя темная страница, заполненная одной только скорбью и преступлениями.

– Мы хотим осмотреть дом до темноты, Алисия, – сказал Роберт.

– Тогда нам следует поторопиться, – отозвалась девушка. – Идите за мной.

Она провела их через распахнутое окно, построенное во французском стиле – их превратили в двери, перестроив несколько лет назад, – ввела в библиотеку, а оттуда они попали в зал.

Они прошли мимо бледнолицей горничной миледи. Взмахнув белыми ресницами, она украдкой взглянула на молодых людей.

Они уже поднимались по лестнице, когда Алисия, обернувшись, обратилась к девушке:

– Мы только что побывали в гостиной, а сейчас я хочу показать этим джентльменам апартаменты леди Одли. Там прибрано, Фиби?

– Да, мисс. Но дверь в прихожую заперта. Полагаю, миледи, отправляясь в Лондон, взяла ключ с собой.

– Взяла с собой? Но это же невозможно! – воскликнула Алисия.

– И тем не менее, мисс, думаю, это именно так. Я не смогла найти его, а ведь его, как правило, всегда оставляли в замочной скважине.