Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна - Страница 38

– А что это он имел в виду?

– Я имел в виду, – любезно откликнулся Никифоров, – что подозреваю вашего сына в двойном убийстве. И даже попытаюсь это доказать.

Полина ахнула, а у Кости Бунимовича сделался такой изумленный вид, словно у ребенка, который незаметно для себя съел все конфеты и теперь смотрит в пустую вазочку. У Эдуарда была совсем другая реакция.

– Ну-ну! – усмехнулся он и сложил руки на груди, будто предлагая, чтобы Никифоров немедленно начинал доказывать.

Тетя Муся так взъярилась, что едва не выпрыгнула из своего цыганского платья. Роза у нее на плече задрожала от возмущения.

– Чтоб отсох ваш проклятый язык! – выплюнула она и хотела добавить что-то еще, столь же драматическое, когда Глухов приподнялся на стуле и удивленно сказал:

– Сюда кого-то ведут!

Все как один повернули головы и уставились на охранников, которые и в самом деле вели под руки незнакомого коренастого дядьку с черными курчавыми волосами, злыми глазками и короткой верхней губой, из-под которой выглядывали широкие квадратные зубы.

– Андрей Андреевич! – воскликнул охранник Витя, когда Никифоров распахнул для них дверь. – Вы были правы на все сто! Этот тип действительно прятался в доме Дякиных! Вызвать наряд?

Полина, знакомая с социальными взаимоотношениями по «новым русским» сериалам, подумала, что, наверное, Андрей этим охранникам что-нибудь отстегивает на бедность, иначе они вряд ли стали бы его слушаться как отца родного.

– Не надо наряд, – Никифоров сделал королевский жест рукой. – Взлома не было. Потому что это никакой не грабитель, а Иван Леонидович Дякин.

У охранников вытянулись лица, а Полина несколько раз моргнула, не в силах поверить, что этот отвратительный мужик на самом деле – ее милейший сосед. Отсутствие усов самым плачевным образом сказалось на его внешности.

– Может быть, порадуете нас и снимете парик? – ласково спросил Никифоров. – А то жарко, замучаетесь пот вытирать.

– Черт с вами! – устало пробормотал пленный и стащил с головы свои черные кудри. – Как вы догадались, где я прячусь?

– Во-первых, куч во дворе стало на одну больше. Во-вторых, – все так же охотно пояснил Никифоров, – я просто не мог поверить, что вы рванули в глухую сибирскую деревню, не дождавшись окончания следствия. Вероятно, вы жили надеждой, что все, наконец, раскроется и всякие обвинения с вас будут сняты.

– Какие обвинения? – спросила Полина. – Разве его кто-то в чем-то обвинял?

– Но могли обвинить, – немедленно откликнулся Никифоров, отодвигая для Ивана Леонидовича стул. Безусый, он был непривычен глазу, и Полина все примеривала свое старое впечатление к его новому облику. У спинки стула был столь благородный изгиб, что Дякин никак не мог к нему приспособиться и ерзал на месте. Возможно, впрочем, что он ерзал от волнения.

– Эдуард! – воскликнула тетя Муся. – Чай не полезет мне в горло, если ты сейчас же, сию минуту не скажешь мне, что это неправда.

Ее горло, по всей видимости, действительно сжалось от дурных предчувствий, потому что голос прозвучал так низко и хрипло, будто тетя Муся курила с двенадцати лет.

– Мамуля, ну что ты в самом деле! – раздражился Эдуард и сплел пальцы, словно собирался потянуться. – Человек сейчас выскажется, и ты все поймешь сама.

– Можно сначала я выскажусь? – спросил Владимир Сергеевич Глухов надтреснутым голосом. – Я узнал, что Петя и Митя превысили пределы допустимого без согласования со мной. Я велел им проводить Анохиных до самолета – каждого по отдельности, а они не дали им вылететь из страны. Их задача состояла лишь в том, чтобы в самые неожиданные моменты звонить по телефону и угрожать.

– Мы любили тетю Ларису! – высокомерно заявил Петя. – Вот и подумали: что это за месть, если преступники, убийцы, всего лишь слегка напуганы какими-то там абстрактными угрозами? Ну, мы взяли и отвезли их в ту деревню. Демьяновку. Привязали к стульям и уехали. Думали, они денька два помучаются, а потом мы их отвяжем – и все.

– А как вы их... заманили? – спросила Полина, которую рассказ о смерти сестры и ее мужа вгонял в дрожь. – Максим ехал с Эдуардом в аэропорт и вдруг, ни с того ни с сего, пересел в ваши «Жигули».

– Мы сказали, что его жена попала в автомобильную аварию, находится между жизнью и смертью, хочет его видеть. Он даже не сообразил спросить, как мы его нашли и узнали – так перепугался. Врачиху взяли на тот же понт. Люди перестают соображать, когда их напугаешь.

– Они и меня таким же макаром подсекли, – встрял Дякин. – Сманили от отделения милиции, где я Полину должен был ждать. Помните, Поленька? Сказали, что брат мой в аварию попал.

– Еще бы мне не помнить! – буркнула она. – Я потом полдня по канализационным люкам пряталась.

– Засранцы! – с чувством добавил Иван Леонидович.

– Но не убийцы! – парировал Петя. – Когда мы с Митькой приехали в следующий раз, их уже порешили. И мы... испугались.

– Там было полно их отпечатков пальцев, – добавил Глухов. – Повсюду. И тот парень с автозаправки мог их опознать. Они видели, как он провожал их глазами, когда Анохин влез в салон со своим чемоданом.

– А зачем он чемодан-то взял? – вслух удивился Костя.

– Это, наверное, у него нервная реакция такая была, – охотно откликнулся Петя. – Мы ему потом укольчик сделали, он сразу отрубился.

– Кстати, как это получилось, что у вас вся семья уколы умеет делать? – спросила Полина.

– Мы с женой за Ларисой ухаживали, Петя с Ирочкой – сами медики.

– Медсестра и медбрат? – проворчала Полина, не в силах простить семейству Глуховых страха, которого она натерпелась по их вине. – Кстати. Кто тот жуткий тип, который преследовал меня от самого Манежа? С большими рукам и белым лицом? Я до сих пор уверена, что он маньяк.

– Это воздыхатель Ларисы, – пояснил Владимир Сергеевич. – Он к ней всегда весьма трепетно относился. Согласен, внешность у него не слишком... приятная. Он очень хотел отомстить.

– Объясните-ка, Петя, почему вы отвезли Анохиных именно в Демьяновку. В тот заброшенный дом?

– Легко, – пожал плечами Петя и облизал сухие губы. Перед ним стояла чашка, полная чаю, но он, кажется, ее не замечал. – Мы с Митькой задумали похищение еще за пару дней до отъезда врачей. Батяне решили ничего не говорить. Сначала хотели взять мужика. Следили за ним, конечно. Он со своим соседом... Вот с этим, насколько я понимаю... встретился в Москве.

– Сейчас я расскажу! – оживился Дякин. – Я заехал за Максимом, чтобы отвезти его сюда, на дачу. У него машина забарахлила, жена чем-то занята была. А на общественном транспорте добираться, знаете ли, не очень-то приятно. Особенно человеку, который не привык к столпотворению. Он мне позвонил, и я за ним заехал. Только я его предупредил, что мне крюк надо будет сделать, завернуть на свой старый участок и взять кое-какие инструменты.

– Как это – на ваш старый участок? – немедленно возмутилась тетя Муся, которая прослушала все очень внимательно. – Мне следователь совсем другую фамилию называл. И даже фотографию настоящего владельца дома в Демьяновке показывал. А вы говорите – ваш старый участок!

– Дак записан он на первого мужа моей бывшей жены. Он от нее ушел, а дачку в Демьяновке ей оставил. Не отписал, а так, на словах отдал. Мы на участке с ней одно время цветочки сажали и все такое. Жизнь там кипела, я вам скажу. А потом и деревня вся на нет сошла, и мы с женой разошлись. Она женщина больная, родственников у нее никого нет, вот и забросила домишко. А я в нем все пооставлял – лопаты, инструменты разные. Никак руки не доходили забрать. А тут мы папанькино наследство стали разыскивать, нам сразу ого-го сколько всего понадобилось! Вот я и наметил смотаться на старую дачу. Да не знал, что там все в таком запустении. Вещички все разворовали. Паразиты, а не граждане великой державы!

– Мы с Митькой их до того дома проследили, – подхватил нить повествования Петя. – Всю эту историю с бывшей женой он Анохину тоже рассказал. Пока они вокруг дома лазили, собирали всякий хлам, мы с Миткой и подумали – а что? Отличное место для того, чтобы спрятать двух пленных. И как случай подвернулся, их туда свезли.