Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна - Страница 12

– Он выключен. – Эдуард встал и нервно прошелся по комнате. Потом взъерошил волосы и сказал извиняющимся тоном: – Когда я тебя увидел, то подумал, что вы тут вдвоем. Прости, пожалуйста.

– Ребята разрешили мне у них... пожить, – с трудом подобрала слово Полина. – Я полагала, они тете Мусе рассказали.

– Ничего они не рассказали! А Максим со мной такую шутку сыграл, что я даже не знаю, как к этому относиться.

Максим Анохин при знакомстве показался Полине таким важным, таким положительным. Она и представить себе не могла, что он способен шутить с родственниками жены.

– Расскажи толком, – попросила она нетерпеливо. – Какую шутку? Что вообще... происходит?

Она неожиданно почувствовала: случилось что-то плохое. Иначе Эдуард вряд ли явился бы сюда с расспросами. Он снимался для рекламы и все свободное время тратил на облагораживание собственного тела и пополнение портфолио. В тени его совершенства Полина ощущала себя серийной заготовкой, от которой еще не отсекли лишние детали. Ехать в такую жару за тридевять земель Эдуарда могло заставить только чрезвычайное происшествие.

– Мамуле позвонили из клиники и сказали, что не могут найти Максима.

– Он должен был лететь на конференцию в Париж.

– Я знаю, сам вез его в аэропорт!

– И что?

– И не довез.

– Как это? – вскинула голову Полина. – Куда же ты его дел?

– Он сам делся. – Эдуарду надоело ходить, и он снова повалился на диван, вытянув длинные ноги.

Однажды ему посчастливилось рекламировать кроссовки известной фирмы, и несколько месяцев кряду его ногами любовалась вся страна.

– А почему ты вез его в аэропорт? – Полина изо всех сил старалась не глазеть на Эдуарда.

– В последний момент Максим заметил, что в его машине подтекает масло. Ну и попросил, чтобы я посадил его в самолет, а потом встретил. Я согласился и, как договорились, заехал за ним в шестом часу вечера. У него был с собой небольшой чемоданчик, – добавил он. – По дороге мы свернули на заправочную станцию. Я вышел, заплатил за бензин и задержался на пару минут, чтобы купить кое-какую мелочь. Сигареты там, шоколадки. Возвращаюсь обратно – Максима нет. Я подумал, он пошел в туалет. Потом гляжу – чемоданчика его на заднем сиденье тоже нет. Я – к парню, который работает на заправке. Не видел, спрашиваю, моего родственника?

– Он, конечно, не видел, – встряла Полина.

– Совсем наоборот. Парень утверждает, что Максим подошел к «Жигулям», в которых сидели двое мужчин, перебросился с ними парой слов, после чего сбегал за своим чемоданом, нырнул на заднее сиденье и был таков.

– И ничего тебе не сказал?

– Ни полслова. Я некоторое время покрутился там, выждал полчаса, а потом поехал домой.

– И что ты предпринял? – напряженно спросила Полина.

– Да ничего! А что я должен был делать? – сердито нахмурился Эдуард. – Он взрослый мужик, сам за себя отвечает.

– Стоило хотя бы узнать, сел ли он в самолет до Парижа!

Эдуард сменил позу, напряженно выпрямившись на своем месте. После чего протянул руку и нежно взял Полину за запястье.

– Понимаешь, малышка, – вкрадчиво сказал он и легонько потряс ее руку, словно хотел, чтобы до Полины все побыстрее дошло. – Я подумал, что конференция – это так, прикрытие, понимаешь? Воспользовавшись отъездом жены, Максим мог позволить себе немного расслабиться.

– Но зачем, в таком случае, он просил тебя отвезти его в аэропорт?

– Не знаю. Послушай, дай мне чаю, что ли. У тебя есть чай?

Чай у нее был. Недорогой, «тот самый», со слоном. Посчитав, что Эдуард привык к более изысканным сортам, Полина не позвала его на кухню. Она быстро справилась с процедурой заваривания и теперь задавалась вопросом – прилично ли подать чай без ничего, даже без лимона.

– Тебе с сахаром? – крикнула она тонким голосом. Несмотря на непонятное исчезновение Максима и переживания по этому поводу, Эдуард напрягал ее, словно был послом какой-нибудь экзотической страны, случайно оказавшимся у нее в гостях, и она не знала, как соблюсти протокол.

– Мне просто чай, – обрадовал ее родственник. – Попробую утолить жажду как узбек – с помощью горячего питья.

Полина ничего не знала про узбеков и в настоящий момент не хотела знать. Она хотела знать, куда подевался Максим. Потому что, когда вернется Люда, будет трагедия. А ей так не хотелось трагедий! Хотелось верить в то, что ее жизнь изменилась и теперь пойдет совершенно по-другому. Она будет сидеть в регистратуре в белоснежном халатике и заполнять бисерными буковками формуляры. А по вечерам покачиваться в плетеном кресле, зубрить педагогику, грызть яблоки, которые скоро созреют в соседском саду и которыми, конечно, ее угостит Никифоров.

– А что говорит тетя Муся? – спросила она, обжигаясь кипятком и отчаянно дуя в чашку.

– Она очень взволнована, – коротко ответил Эдуард. – Кстати, кто-нибудь знает, куда отправилась Людмила?

– В Болгарию. Мне так кажется.

– И телефон не взяла. Ну, вообще!

– Что же теперь делать? – обеспокоилась Полина.

– Наверное, следует поехать к Анохиным домой, вызвать какого-нибудь домуправа или участкового и вскрыть квартиру. Вдруг с Максимом что-то случилось, а мы тут... тюхаемся?

– Вскрывать не надо! – заявила Полина. – У меня ключи есть.

– Да-а? – Эдуард несказанно удивился. – Они не побоялись оставить тебе ключи? Квартирка-то не из бедных!

– Знаешь, я вообще-то не ворую, – обиженно отозвалась та. – Что, поедем прямо сейчас?

– Сейчас вряд ли получится, – он поглядел на часы и нахмурился. – У меня меньше чем через час съемка. Едва успею добраться до студии. Давай отложим до завтра.

– Как это – отложим? – ахнула Полина. – А если Максиму действительно плохо и он лежит там, умирает?

– Я в это не верю, – скривил губы Эдуард. – Но если тебе так не терпится, поезжай сама. Заодно цветочки польешь. Если в квартире пусто, соседей поспрашивай – авось Людмила кому-то сказала, куда конкретно едет. Может, санаторий назвала или фирму, где покупала путевку. Ну, ты понимаешь.

– Подвези меня хотя бы до какой-нибудь станции метро! – потребовала Полина, засовывая в сумку мобильный телефон и ключи от чужой квартиры. – Все, я готова.

– Отлично! – хмыкнул Эдуард. – Ты прямо не женщина, а солдат. Женщины собираются в дорогу так долго, что успеваешь десять раз выйти из себя.

– А ты стал бы меня ждать? – буркнула она.

Машину он оставил в тенечке под кустами сирени, которые буйно разрослись на участке Дякиных и уже вываливались через забор.

– Что это за мужик, с которым ты приехала? – спросил братец, заводя мотор и плавно трогаясь с места.

– Математик, доктор наук.

– Да? Он не похож на математика, – резюмировал Эдуард, будто у математиков есть особые отличительные признаки, по которым их можно распознать буквально с полоборота.

Полина всю дорогу нервничала: правильно ли она поступает? Может быть, стоит подождать завтрашнего дня, чтобы не входить в квартиру одной? Впрочем, идти на попятный было уже поздно. Она не хотела верить, что Максим вместо конференции распутничает с женщинами. Но зачем, в таком случае, он пересел в другую машину?

– Метро, – коротко сообщил Эдуард и, затормозив, внимательно поглядел на свою пассажирку. – Ты не дрейфь. Как все проверишь, немедленно позвони. Мамуля сидит на телефоне и ждет вестей.

Сверяясь со своей записной книжкой, в которой путь до квартиры Анохиных был подробно описан, Полина вышла из подземного перехода и нырнула под козырек автобусной остановки. Обессиленный город погрузился в июньскую жару, точно в жидкий кисель. Все двигались еле-еле, и даже машины ехали медленно, изредка издавая ленивые гудки. Они напоминали одуревших от жары деревенских собак, которые через силу тявкают на прохожих.

Промокнув лоб платочком, Полина принялась обмахиваться им и поглядывать по сторонам, как вдруг... увидела того самого типа, который преследовал ее с самого утра, прямо от Манежной площади. Того маньяка, что сел вместе с ней в автобус и потом сгинул где-то в лесу! Сейчас он прятался за газетным киоском и делал вид, что рассматривает обложки журналов.