Невеста для капитана - Иванович Джанет - Страница 3

— Ладно, Эйс, у твоих ловких рук есть возможность взяться за обед. Меню мы, пожалуй, сократим до ухи и печенья. Интересно, найдется здесь двадцать-тридцать банок консервированной ухи?

— Сомневаюсь что-то.

— Ладно, — ничуть не расстроилась Стефани, — переходим к запасному варианту на случай кораблекрушения. — Она запустила руку в ящик буфета в поисках поваренной книги Люси и, отыскав ее, раскрыла на странице с рецептом рыбного супа.

— Ты подбери продукты для первого, а я займусь печеньем.

— Двенадцать чашек муки?! С такими делами мне понадобится бетономешалка.

Эйс бухнул на стойку огромную глиняную миску и сжал руки девушки.

— В этой посудине Люси месит тесто, — сказал он и быстро поцеловал Стефани в плечо.

Стефани, не ожидавшая подобной дерзости, недовольно помахала у него перед носом большой деревянной ложкой.

— Этой ложкой Люси больно бьет по рукам. Поцелуй меня еще разок, и на пианино тебе больше не сыграть. Можешь в этом не сомневаться.

Эйс сделал обиженное лицо.

— Как ты можешь отказывать мне? От меня тут все девки без ума.

— Послушай, Эйс, ты, я вижу, хорошо разбираешься во всем этом, и я хочу вырасти до тебя. Но я не представляю, как можно наготовить на двадцать шесть человек, мне ведь никогда не приходилось бывать на борту судна. Я в первый раз в жизни увидела дровяную печь так близко. Ты должен понять: я здесь затем, чтобы моя кузина Люси смогла провести медовый месяц.

— Люси вышла замуж? Без дураков?

— Она выходит за Стенди Шелтона, слесаря.

Эйс, казалось, был ошарашен.

— Всегда полезно иметь слесаря в доме.

— Совершенно согласна.

Он снял котелок с крюка под потолком и поставил на печь.

— Люси — свой парень, и любая ее кузина — все равно, что моя собственная. Я тебе помогу.

— Союзничек! — От такой откровенности Стефани чуть не стало дурно, но еще одна вещь не давала ей покоя, поэтому она решила продолжить беседу в мирном тоне.

— Можно задать тебе вопрос? Ты что-нибудь видишь через свои темные очки? Надеюсь, ты хотя бы не наркоман?

— Нет, конечно, Я слишком хладнокровен, чтобы принимать наркотики. Я бы, может, и снял очки, но боюсь ослепнуть от твоих носков. — Он безнадежно, но все еще самодовольно смотрел на нее. — Так ты все еще думаешь, у нас что-нибудь получится?

— Ха! Я думаю, мы будем великолепной кухонной командой.

— Гм, а как насчет романа? — И он ткнул пальцем в сторону скамейки напротив. — Мы с тобой одной крови.

— Извини, о романе не может быть и речи. Я тебе уже объяснила. Я здесь не за этим. Ты, конечно, искусный соблазнитель, но обет целомудренности, данный мною, не дает мне покоя ни днем, ни ночью.

Он вытащил несколько луковиц из овощного ящика под трапом.

— Ты разрушаешь мою славную репутацию. А мое уважение к себе летит к чертовой матери. Ты об этом подумала?

— Жизнь — суровая штука, — отпарировала Стефани, отсчитывая двенадцать чашек муки. Она оглядела маленький камбуз. — Где тут масло?

— Ледник на палубе.

Девушка вытерла руки о шорты и благосклонно взглянула на него, решив, что он все-таки хороший парень, немного, может быть, с приветом, но не вредный. Она поднялась наверх и обнаружила, что шхуна почти вышла из Камденской бухты. Последние два месяца она часто наблюдала за снующими по гавани суденышками. Обычно она глядела из окна второго этажа своего дома или с галереи на его крыше. Большие деревянные лодки были неестественно медлительными для своих габаритов. Шхуна Ивана не имела мотора и поэтому на буксире пробиралась через флотилию прогулочных судов к открытой воде, где можно было, наконец, поставить паруса.

Снасти поскрипывали и постанывали от легкого бриза. Строения Камдена казались совсем крошечными. Они будто вырастали из линии горизонта, и было видно, как шпиль баптистской церкви на Каштановой улице радостно сиял просыпающимся утренним солнцем. С такого расстояния горы казались нарисованными на заднике гигантской декорации. Клочья седого тумана обволакивали верхушки деревьев на горе Бетти, и Стефани с удовольствием озирала желтые, оранжевые и красные пряди там, где осенние листья уже начали увядать. На небольшой высоте над бухающим на волне бакеном парила чайка, совершенно равнодушная к производимому им шуму. Пассажиры сидели на крышах кают и в ожидании подъема парусов наблюдали за одинокой птицей, то и дело поглядывая на стоящего у руля Ивана. «Через час они начнут требовать обеда», — представила Стефани со стоном.

Когда она вернулась с маслом на камбуз, Эйс встретил ее с улыбкой.

— Я боялся, что ты упала за борт.

— Нет, просто захотелось полюбоваться пейзажем. — Она бросила быстрый взгляд на дымящееся на плите варево. — Это еще что?

— Уха по рецепту Люси, правда, в нем что-то упущено. Как тебе запах, нравится?

«Время, когда он мог нравиться, для него прошло, — решила Стефани. — Теперь же запах был, скорее, отвратительным».

— Что это за черные шарики плавают?

Эйс заглянул в кастрюлю.

— Похоже на рыбьи глаза.

— Боже всемогущий!

— Думаешь, надо было отрезать рыбе головы, прежде чем бросить в кипяток?

Стефани зажала рот рукой, безуспешно пытаясь остановить гомерический смех. Она с трудом смогла взять себя в руки и недоуменно пожала плечами.

— Еще чего! Зачем же выбрасывать чудесные рыбьи головы? И так нормально. Мы выловим глаза, перед тем как подать на стол.

— Можно и не вылавливать, — с поспешной готовностью откликнулся Эйс. — Большинство пассажиров — люди пожилые, зрение у них не очень хорошее. В конце концов, скажем, что это бобы или еще что-нибудь.

Как раз в это время по трапу спускался Иван. Почувствовав непонятный запах, он вдруг замер на полдороге и быстро вернулся на пару ступенек назад.

— Что вы тут резиновые сапоги варите? Воняет, как от рыбзавода в Рокленде в ветреный день.

Стефани сощурила глаза.

— Думаешь, у тебя лучше получится?

В том, что хуже бы не вышло, он был убежден.

— Вообще-то я не ахти какой специалист, — сказал он примирительно, — но мне кажется, что надо уменьшить огонь, чтобы не кипело, как за кормой. — Он старательно сдерживал дыхание и надеялся, что вонь не пропитает обшивку.

— Думаю, ты прав, — Стефани ударила по кастрюле деревянной ложкой. — Сейчас убавим огонь. — Она повернулась к Эйсу. — Как убрать пламя?

Эйс уставился на нее своими зеркальными очками.

— Это проблема. Видишь ли, терморегулятор сломан.

Стефани опять повернулась к Ивану.

— Понимаешь, ничего не получится, терморегулятор сломан, — повторила она, не моргнув и глазом.

Иван понимающе кивнул.

— Ну, тогда ясно. — И стал не спеша подниматься назад, спрашивая себя, чем это он заслужил такое. Правда, в седьмом классе ему удалось смошенничать на экзамене по истории США, в восьмом — лестью выманить Мари-Энн из ее трусиков, схитрить с декларациями о доходах, чтобы поменьше платить налоговому ведомству. Ну вот, наконец, пришел час расплаты. Бог послал на него Стефани Лоу.

— После того, как уменьшишь огонь, тебе надо будет повылавливать глаза, — сказала Стефани Эйсу.

— Не простое это дело, они теперь под пеной.

Часом позже шхуна уже шла точно на восток, раскачиваясь на океанской волне. Пена с ухи была снята, и рыбьи глаза в панике метались по поверхности жижи, спасаясь от ложки, которой Эйс их пытался выловить. Пот ручьями стекал по спине Стефани, выступал капельками на верхней губе, пока она держала караул у духовки с печеньем.

— Есть проблемы? — крикнул Иван сверху. — Пассажиры проголодались.

— Скажи им, пусть ремни затянут. Готовясь к пиршеству, спешить нельзя, — крикнула Стефани под шипение сбежавшего на плиту кофе. Она открыла дверцу духовки, вынула последний противень и вывалила готовое печенье в корзину, устланную красной салфеткой.

— Почти не подгорело, — сказала она Эйсу. — С этих, думаю, можно вообще черное не счищать.

Эйс на мгновение отвлекся от ловли рыбьих глаз и восхищенно посмотрел на полные корзинки.