Фантом ручной сборки - Куликова Галина Михайловна - Страница 25

Поскольку Верлецкий не включил в коридоре свет, они оказались в абсолютной темноте.

– Вы что?! – очень сердито зашипел он на Ингу. – За вами гонятся?!

– Да! – простонала она. – Меня хотели задушить возле подъезда. Вот я и рванула сюда...

– Но почему сюда?!

– Потому что вы врач, а мне чуть не сломали шею: И вообще. В последнее время мне кажется, что я сошла сума. Вы можете как-то определить – так это или нет?

– Для того чтобы поставить диагноз, – ответил он, – вас надо обследовать.

– Обследуйте меня! – потребовала она.

– От вас можно чокнуться! Что, прямо сейчас обследовать? Голыми руками?

– Тогда не могли бы вы позвонить в милицию? – Инга почувствовала, что щеки ее стали горячими и солеными. – Скажите им, что на меня напали. Предумышленно.

– Ну нет уж! – вознегодовал Верлецкий. – Сейчас я позвоню вашему будущему мужу, он вас заберет из моей квартиры и сам позвонит в милицию. А я...

Договорить он не успел, потому что беглянка в отчаянии хотела привалиться к стене, но вместо стены за ее спиной оказалась вешалка, загруженная верхней одеждой. И как только Инга зарылась в куртки и пальто, сверху на нее с душераздирающим воплем свалилось что-то живое, и острые гвозди впились ей в спину и в шею.

Инга тонко завизжала и кинулась вперед, на Верлецкого. И вцепилась в него намертво, как лесной клещ в собаку.

– Заткнитесь! – рявкнул он и схватил ее в охапку. Как тогда, в первый раз.

Дальше все произошло, как в первый раз. Под потолком вспыхнула лампочка, и в коридоре возникла сонная Вероника в неглиже.

– Ты?! – закричала она, увидев Ингу в объятиях Верлецкого. – Снова ты?!

И даже присела, уперевшись руками в колени, как это делают вратари в опасный момент.

– Ну, сейчас начнется, – пробормотал Верлецкий себе под нос.

Однако Инга расслышала, потому что ее ухо находилось в непосредственной близости от его губ. Ноги у нее подкосились, и она едва не рухнула на пол. Верлецкий, надо отдать ему должное, ее поддержал, хотя Вероника клокотала и дымилась. И вообще была похожа на ведьму, которая только что прилетела на помеле и готовится кого-нибудь растерзать.

– Что Валерик, – свистящим голосом спросила она, – я тебя уже не устраиваю? Тебе нужна эта конопатая выдра?

Инга высвободилась из объятий Верлецкого и, не обращая на Веронику никакого внимания, спросила у него испуганно:

– Что это было? Вот это? – И поводила в воздухе руками.

– Это Аладдин, – хмуро признался Верлецкий. – Он испортил вашу куртку.

– Она кривоногая! – не унималась Вероника. – И плоскогрудая! У нее не грудь, а два желудя!

Верлецкий протиснулся мимо вопящей невесты и скрылся в комнате.

– Не оставляйте меня одну! – закричала ему вслед Инга. – Я боюсь! У меня и так травмы! Меня душили, а вы!

– Катись отсюда щас же! – вопила Вероника, раздуваясь, как кобра.

– Вот он, – сказал Верлецкий, протискиваясь обратно.

В руках у него был упитанный серый кот, которого он держал под передние лапы. Кот индифферентно висел, глядя на Ингу томными зелеными глазами.

– Обожает прятаться среди шапок, – пояснил Верлецкий и опустил кота на пол. – Иногда гости, не глядя, тянутся за головными уборами, а он тут как тут. Бьет их лапой. Многие пугаются. Ничего не могу с ним поделать.

– Ва-ле-рик! – завизжала Вероника, доведенная до белого каления тем, что он не обращает на нее внимания. – Выгони ее! Иначе я уйду навсегда!

– Если хотите от нее избавиться, – предложила Инга, кое-как взяв себя в руки, – я могу остаться и подождать, пока она съедет.

Верлецкий бросил взгляд на Веронику, которая в своей воздушной ночной рубашечке выглядела, как какая-нибудь мисс Вселенная, и хмуро сказал:

– Не зарывайтесь.

– Пожалуйста, проводите меня до квартиры, – попросила Инга, бочком продвигаясь к двери.

– Ни за что, – покачал головой Верлецкий. – Я не разрушаю чужих отношений, даже если мне этого очень хочется. Я позвоню вашему сердечному другу, пусть приходит и провожает вас хоть до посинения. Какой там у него телефон?

– Нет! – Инга зажмурилась, представив, как она «возвращается из командировки» в непотребном виде и ложится в постель, из которой только что бежала Надя.

Лучшая подруга была уверена, что Григорьев притащит Надю на ночь. А уж у Таисии большой опыт общения с мужчинами, не то что у Инги.

– Что «нет»? – нетерпеливо спросил Верлецкий и помутузил повалившегося на спину Аладдина тапочкой.

– Мяу! – пронзительно сказал тот и впился в тапочку зубами.

– Нет – это значит нет. Я не хочу, чтобы вы звонили Григорьеву. Прекратите играть с котом и сделайте что-нибудь, – потребовала Инга.

– Эта выдра уже командует тобой! – закричала Вероника и, фыркнув, унеслась из коридора. – Я все-таки ухожу навсегда!

– Простите, – всхлипнула Инга и принялась вытирать нос косынкой, которая висела у нее на шее.

– С удовольствием прощу, – галантно сказал Верлецкий, – если вы наконец уберетесь. Из-за вас мне предстоит бессонная ночь – уговоры, обещания, поцелуи, то, се... Надоело, честное слово.

Только все наладилось, и тут вы. Снова.

Он распахнул входную дверь, выглянул в мрачный, плохо освещенный подъезд и с неудовольствием согласился:

– Ладно, черт с вами, сам провожу. Надеюсь, мы с вашим Григорьевым не подеремся, как в прошлый раз. У него ярость опережает мысли.

– Я не пойду к нему! – успокоила его Инга. – Я пойду домой. К себе.

Не успела она договорить, как откуда-то снизу, из глубины подъезда, раздался удивленный вопль:

– Инга?! Ты здесь?

И по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел Стас Еремин. Физиономия у него была несчастная и разгневанная одновременно.

Увидев открытую дверь, а за ней Ингу и Верлецкого – босиком ив халате, – он остановился и изумленно спросил:

– Что у, вас тут случилось?

– Меня душили, – коротко ответила Инга, обратив внимание на то, что Стас был уже без перчаток.

– Ты выдернула меня из ночного клуба, где я прекрасно проводил время, попросила приехать и проводить тебя до квартиры. Я приехал, но не успел и глазом моргнуть, как ты убежала к Верлецкому, НИ слова не говоря! Может быть, объяснишь в чем дело?

– Драная выдра! – закричала откуда-то из комнаты Вероника.

Вероятно, она металась по комнате, потому что даже отсюда было слышно, как гневно стучат по паркету ее босые пятки.

– Конечно, объясню, – пообещала Инга. – Только, умоляю, не здесь.

– Вы что, уже уходите? – не без ехидства спросил Верлецкий.

– Я хочу, чтобы вы знали, – обратилась к нему Инга. – Может, вы мне и не поверите, но я сожалею. Честное слово. Просто так сложились обстоятельства...

– Драная конопатая выдра! – стояла на своем Вероника, выгребая из шкафа что-то шуршащее.

– Пожалуй, нам пора, – услышав в ее голосе истерические нотки, сориентировался Стас.

Он вывел Ингу на улицу, придерживая под локоть и приговаривая:

– Сейчас все будет хорошо.

– Ты говоришь так, будто собираешься вырвать мне зуб, – угрюмо заметила она.

– Не понимаю, – вместо ответа сказал Стас, – почему ты не хочешь разбудить Борьку? Тебе не стоит сегодня оставаться одной. Ты дрожишь, как овечий хвост! И зачем ты полезла к Верлецкому?

Знаешь же, что вместе с ним живет злая Вероника.

– И, что вы все, дураки? – закричала Инга. – Я вам толком объясняю: меня хотели задушить! Заду-шить! Я спасала свою жизнь! И какое мне было дело – есть там Вероника или нет?!

– Задушить? – опешил Стас. – Ты не говорила!

– О!

– Значит, так. Я разбужу Борьку. – Они как раз вошли в лифт, и Стас сам нажал на кнопку. – Он должен быть в курсе.

– Зачем?

– Ну, знаешь! Вы женитесь или нет?

– Я еще не получила официального предложения.

Она достала из сумочки связку ключей, но Стас отвел ее руку от замка:

– Нет, мы позвоним в звонок. Пусть он сразу поймет, что с тобой произошло! Если ты расскажешь ему утром, он не прочувствует ситуацию.