Провалившийся в прошлое - Абердин Александр М. - Страница 62

Как только медкомиссия приступила к осмотру девушек на предмет их «профпригодности», он, взяв под руку князя, попросил мамаш, а их насчитывалось пятьдесят девять штук, пройти вместе с ними в соседний дом, судя по всему совсем недавно построенный. Там князь вытолкал взашей всех его обитателей, и они расселись за длинным столом – началось большое толковище. В доме если чем сильно и пахло, так это мылом. Несколько женщин, обитательниц этого дома, сразу же затопили печь и вскипятили в чугунном котле чай. Вскоре подошли княгиня, Таня, катившая Ижика, и все невесты, нахмуренные и сосредоточенные, как никогда ранее.

Из большого ящика были вынуты две сахарные головы и овсяное печенье на сухом молоке и яичном порошке. За чайком Митяй принялся подробно объяснять князю и матери-княгине, как завтра будет проходить процедура сватовства, а мамашам велел слушать внимательно, так как вслед за первой партией женихов на горизонте нарисуется вторая, и тогда сваты будут обращаться уже к ним, а не к князю. Князю это не понравилось, и он возмущённым голосом воскликнул:

– Почему это женихи станут покупать себе невест у их матерей, а не у меня, князя Дениса?

Митяй ехидно спросил:

– И что ты станешь делать с бахтаком, полученным от жениха за невесту?

Князь тут же ответил:

– Как что, отдам матерям невест, а мало-мало бахтака отдам тем, кому вообще ничего не досталось. Зачем мне нужно столько добра, я ведь один его даже не смогу унести.

– Не бойся, князь Денис, помимо большого бахтака матерям, есть ещё малый бахтак всем даргаларам. Ты скоро станешь князем и даргаларов и аларов, а потому уже не сможешь принимать свадебный бахтак за то, чтобы сваты вошли в город. Они же в нём будут жить, так что ничего не выйдет.

Митяй прекрасно понимал, что для даргаларов всё, о чём он говорит с такой серьёзностью, всего лишь игра. Может быть, у них уже и имелись какие-то традиции и обряды, но только не на семейном фронте. Семьи как таковой ни у даргаларов, ни у аларов ещё не было, но уже имелись личные привязанности. Вводя довольно внушительный бахтак за невесту, Митяй сразу же пояснил: если из невесты получится такая жена, что ну её к чёрту, муж всегда сможет пожаловаться на неё князю, и тот, выяснив всю тяжесть ситуации и не найдя путей к примирению, может взять ту за руку и отвести обратно к матери в том, в чём она была. Бахтак возвращать не придется, но во второй раз за эту козу никто не даст и гнутого гвоздя. Заодно Митяй объявил невестам, что когда завтра в стойбище приедут женихи, на них из одежды должна быть одна только набедренная повязка, да и та не слишком большая, не от бровей и до пяток, чтобы жених видел, какой товар плывёт ему в руки, и не кочевряжился.

Под занавес же он усадил хромоножку на стол, вооружился хирургическими инструментами и за каких-то десять минут извлёк под местным наркозом из ступни девушки, отменной красотки, острую рыбью косточку, которая воткнулась девушке в ногу несколько месяцев назад и мешала ходить, зашил рану, забинтовал ногу и сказал, что через несколько дней та будет бегать по степи, как сайга.

На следующий день, ровно в полдень, Шишига подъехала к наглухо закрытым воротам, Митяй вышел из машины вместе с Таней и принялся колотить в ворота кулаком, громко вопя:

– Открывайте ворота, хозяева, к вам купцы приехали!

Он едва успел отскочить назад, с такой силой три десятка нарядно одетых охотников распахнули перед ними ворота, за которыми уже стоял бок о бок с княгиней-матерью благоухающий лавандой князь Денис, одетый во всё белое. Позади них встало всё племя и прямо за спиной толпа невест, пока что облачённых в длинные замшевые рубахи, но уже без меховых штанов, в одних только меховых тапочках.

Митяй отвесил церемонный поклон большой матери и поприветствовал:

– Здравия тебе и долгих лет жизни, мать-княгиня Ксения. Будь здрав, доблестный князь Денис. Проведал я, что у тебя есть хороший товар, а у меня на него нашлись богатые купцы. Потому сели мы в Шишигу и поехали к тебе.

Князь Денис приосанился и весело забасил:

– Много товара в моём славном городе Новокубанске, брат мой Дмитрий! Есть мясо и рыба солёная, есть икра красная и крупная, есть колбасы копчёные. Много шкур у меня, и выделанных, и солёных, леса заготовлено на много зим и кость имеется. Есть и камень жёлтый, что блестит, как солнце, из которого княжеские венцы и другие украшения ведлы-мастера льют. За каким товаром ты приехал, брат мой Дмитрий, и купцов привёз?

Таня стояла чуть сбоку и записывала эту речь, уже раз пять отрепетированную, на видеокамеру. Митяй ответил:

– Такого товара, князь, в моём городе Дмитрограде и без того полно. Все полки и бочки от него ломятся. Мне не такой товар нужен, а другой – молодые девушки-красотки. Вот за них мои купцы готовы богатый выкуп их матерям заплатить, а я тебе, князь, за то, что ты их в свой город пустишь, ещё больше заплачу. Есть у меня для тебя одежды богатые, копья и прочее оружие для охоты, инструмент для ведлов-мастеров и сладкий камень, который воду слаще мёда делает, а также горючая вода и разрывные камни, чтобы чёрных даргов отпугивать, если они к тебе зимой сунутся и захотят порушить твой славный город Новокубанск. Ну как, брат мой князь Денис, ударим мы с тобой по рукам?

Ага, попробовал бы Денго после этого не ударить по рукам. Новоиспечённый князь в белых одеждах воскликнул:

– Ещё как ударим, брат мой Дмитрий! Пускай Шишига заезжает в мой город, и скоро-скоро твои купцы увидят наш товар.

Игнат, сидевший за рулём, получив сигнал от Митяя, завёл двигатель и на первой передаче въехал в город. Как только они подъехали к дому Денго, он принялся руководить олродами, бросившимися к машине, и те стали разгружать Шишигу, снимая ящики с подарками и новенькие бочки с нефтью с понтона, а также тюк с её будки, не тронув два тюка побольше размером, и показывать всем, какой момор бахтак привёз Дмитрий Олегович. Дары были и в самом деле богатыми, но князь не стал их немедленно распределять, а велел занести в свой дом. Митяй подал сигнал, и мастера, наконец, вышли из Шишиги, держа на руках щенков. Они подошли к князю и княгине-матери, чинно поприветствовали тех и попросили принять в дар сыновей и дочерей Крафта и Мунги. Это был очень ценный дар для племени охотников. После этого парни быстро стащили с будки оба тюка, положили их справа и слева от машины и принялись с весёлыми шутками и прибаутками, которым научились от Митяя, одаривать всех мужчин и женщин подряд. Детям они вручали по три разноцветных леденца на палочке и мешочку со сладостями.

Подарки были довольно однотипными. Для мужчин – пара зимних рукавиц из стриженой шкуры волка, треух, пара носок, нож, опасная бритва, два куска белого мыла и стальная ложка. Женщины, включая невест, получали то же самое, только вместо опасной бритвы шли ножницы, розовое лавандовое мыло, кувшинчик с глицерином, пахнущим цветом шиповника, гребень из кости и прямоугольное стеклянное зеркало в деревянной рамке с ручкой. Рёв и визг стояли такие, что Митяй чуть было не оглох. Невесты, получив замшевые мешочки с рядовыми свадебными дарами первыми, тут же умчались в тот дом, в котором происходило вчера совещание, из него вынесли все полати, переодеваться, а точнее, раздеваться перед смотринами. Ну а фасонистые женихи и так всем понравились сверх всякой меры.

Народ разошёлся, и Митяй с Таней, князем Денисом и матерью-княгиней, возглавив женихов, направились в дом на смотрины. Некоторые невесты, надушившись на скорую руку глицерином, вообще решили устроить самый настоящий стриптиз и сняли с себя даже набедренные повязки, так что женихам было на что посмотреть. К полудню следующего дня смотрины завершились, и каждый из ведлов-мастеров присмотрел себе пару. Причём не абы как, а ведловским взглядом, и тут отличился Игнат, выбравший себе кареглазую очаровательную хромоножку со светло-каштановыми волосами, ещё не родившую ребёнка. Махья была примерно одного с ним возраста, и между ними сразу же пробежала мощнейшая искра. Молодой ведл-кузнец и механик не стал долго раздумывать, он немедленно шагнул вперёд, положил девушке руки на плечи и принялся громко шпарить любовное признание таким высоким штилем, что всех даже оторопь взяла. Молодость, однако. Игнат, получив согласие Махьи стать его женой, подвёл её к Митяю и попросил дать ей новое, русское имя. Единственным приемлемым вариантом Митяй счёл имя Мария, Маша. Игнат пулей метнулся в Шишигу, вернулся с большим мешком женской одежды и вскоре подобрал для своей невесты, одетой в набедренную повязку из волчьей шкуры, подходящий женский наряд. Ещё через несколько минут он скатил с понтона Ижи-ка, забросил за спину двуствольную тулку и укатил со своей невестой в степь, чтобы продолжить там знакомство. Вернулись они только утром следующего дня, и Игнат вручил большой мешок со своим момор бахтаком матери невесты. Митяй с удовольствием отметил, что более довольной физиономии, чем у него, он ещё никогда в жизни не видел.