Экспансия - Денисов Вадим Владимирович - Страница 66

Монгол наивно звонко стукнул прикладом по бочке топливозаправщика. Ага… Как же, оставили тебе…

Ох, ну и богатство!

— Мысли есть? — сразу у всех, стараясь говорить спокойно, спросил Демченко.

— Кусок вырезали, — предположил Гоблин.

— А че такой старый? — сразу возразил я.

— Какой позволили отрезать, — попытался отшутиться Мишка.

— Далеко от нас.

— И что? Значит, Смотрящие держат «Промзону», как наш район. Повод лишний раз дать франкам звездюлей: пошто лезут не в свое?

— Думаешь, Миша, это нам зарезервировали?

— Без базара. Тут по плану Сотник в положенцах встанет.

— Ага. Если не проспать, как ту «локалку».

— Не проспали же…

Шамиль подошел к нам и сел на корточки, положив СВТ на колено.

— А если это неотъемлемый признак локации?

— Ты о чем? — не понял Серый.

Остальные дублировать не стали, ожидая пояснений.

Бикмеев прикрыл глаза и по памяти процитировал:

— Поняли? Техногенная, между прочим, плотность, — дальше Шам пояснять не стал: прозревши, мы и сами тут же стали горазды на пояснения.

— Плотность низкая, но она есть.

— Точно! Потому и запихали к черту на рога.

— Не факт, Сережа: второй случай нужен, вторая находка.

— Кастет прав, нужна вторая — хоть как-то частоту прикинуть.

— Может, вообще один такой объект в квадрате тысяча на тысячу.

— Хрень полная, уж по одному на «селективку» дадут.

— С какого пуркуа? Не попухнут? Тут наудачу, селекция.

Внимательно слушающий нас Монгол решил, что уже можно, и спокойно вкинул на вентилятор нового.

Поднявшись с пола, он посмотрел в глаза каждому, слегка покачал указательным пальцем, привлекая внимание, и тихо предположил:

— Мужики, а если это остатки от Платформы-четыре? А?

Мы замерли.

Мне было слышно, как бьется сердце каждого.

Вот уж чего не хочется…

В этой страшной тишине я неожиданно всем сердцем и умом осознал чудовищную мощь Смотрящих, их бесконечную власть над нами и всем сущим… Все могут. Или почти все. А вот вывести новую породу людей не могут. Слепить сами разрозненное людское семя в единый народ Смотрящие не в состоянии.

А что это значит? Это значит единственное — они будут плодить и бросать без помощи негодные Платформы, пока не добьются нужного им результата. Результата, после которого мы кому-то и зачем-то пригодимся. Кому? Зачем? Что такое в нас есть, что вы с нами возюкаетесь, сволочи? Сами не умеете убивать себе подобных? Не умеете хитрить за гранью предательства? Зачем мы вам нужны, такие все самостийные?

Никого они не стирают физически — просто бросают. А былых условий мы себе и близко не представляем. Какие были ограничения, какие поощрения? И были ли вообще? Может, самый первый вариант вообще был без канала, без спецов, без медиков и оружия.

Сука, селекционеры…

Смотрящие могут остановить любой метеорит.

Могут стереть к чертям целую планету и поставить на ее место новую. Но не будут. Им нужен Страх, висящий перед нами и заставляющий нас, на каком-то этапе, все быстрей и быстрей принимать решения по слияниям и поглощениям. Они не оставят своих экспериментов, не оставят в покое и нас, на пятый раз схему усовершенствовали основательно.

По крайней мере, мне очень хочется на это надеяться.

Остатки Платформы-4? И что с вами, ребята, стало? Как и чем вас стирали с карты мира? Дикими зверями? Стихийными болезнями? А за что? За леность, за тупость, за замкнутость и жадность… Просто отключили от всех каналов, и вы пошли вниз, спрятав сами себя под мох после первой же эпидемии гриппа.

Посмотрев на друзей, я увидел на их лицах ровно те же мысли и эмоции.

Отчаянно захотелось кого-нибудь пристрелить.

Желательно Смотрящего.

И тут…

— Объект, — тихо, но веско объявил Демон. — У ворот.

Мы обернулись.

В проеме стоял силуэт какого-то двуногого существа, контрсвет мешал увидеть голову, опознать пришельца. Рефлекторно мы раздвинулись в стороны, Шамиль с похвальной реакцией мазнул своим «откликом» по фигуре, блеснули ощеренные клыки.

Ба-бах!

«Тигр» Гоблина жахнул у меня над ухом практически мгновенно.

— Твою дугу! — заорал я. — Сомов, гад!

В гулком помещении его «девятка» отработала с силой «сорокапятки».

— Жалко зверушку? — осклабился Сомов, опуская ствол.

— Сука, на хрена же над ухом!

Демченко пожал плечами:

— Не по-мирному ты его, Миха…

— А Чужие здесь не ходят! Они или убегают, или бездыханно лежат. Чего мне ждать-то было? Трех прыжков? Бес какой-то страшный, ишь нарисовался, урка… Встал, как член, гер-рой… Пошли смотреть.

Это был павиан.

— Павиан?

Все переглянулись. Да… Специалистов по обезьянам тут не видно.

— Вроде…

— Или гиббон?

— Пусть будет павиан, — решил Демон.

Местного разлива. Павианов я когда-то видел в зоопарке, впрочем, и там были не крошки. Этот же был просто монстром. Как и все живое на Земле-5, размеры павиана-мутанта внушали: поди, кило под пятьдесят тянет.

— Говорят, их всякие папуасы в пищу употребляют, — задумчиво заметил Гоблин, на корточках осматривая мослы зверя.

— Оттащить бы труп куда-то надо, завоняет тут все, — как всегда разумно предложил Монгол. — В угол, под забор оттартаем. А там шакалы с воронами зачистят.

Что с нами этот мир сделал!

Никакой жалости в людях не осталось. Зверь просто пришел посмотреть…

— Чисто снорк, — охарактеризовал зверя Монгол.

— Какие у него клыки-то взрослые, зацени, братва, — невозмутимый Демченко стволом автомата приподнял верхнюю губу. — Такими и зарезать можно.

— Да не было никакой необходимости стрелять, Мишка! — зато возмутился я. — Мы что, варвары, что ли? Зачистку от хищников ведем? Нет. Охотимся? Нет. Так… какого болта!

Я разволновался: сыграла сущность правильного охотника. Глядя на Гоблина, стоящего у калитки, завелся не на шутку. Сомов немного растерялся, поднял руку в успокаивающем жесте, но сказать я ему не дал.

— Не настрелялся еще? Мало мы крови пролили?

А это еще что такое?

Прямо за спиной Гоба в проеме показалась еще одна рожа!

Ох ты…

Павиан!

Ба-бах! Ба-бах!!

АКМ у меня в руках крепко дернулся, вырываясь из рук.

А «Стимпанк» послушно выплеснул по мишени оба заряда. Конусы картечи отшвырнули вторую обезьяну от ворот, заодно вскрыв ее, как консервную банку!

Во дела!

— Кастет, падла! Ты специально? — Гоблин присел и схватился за ухо.

Из стволов подствольника еще курился дымок, а я уже быстро перезарядился. Хорошая машинка, своевременная. Пожалуй, буду себе «стим» двенадцатого калибра ставить: что-то обезьян развелось — точно, мирному человеку пройти негде.

Демченко с нарочитым уважением посмотрел на меня.

— Действительно, прав ты, Костя… Мы что, варвары? — тихо сказал он, вздохнул и скомандовал: — Ладно, устали все. Полезли-ка в кабинет начальства, там перекусим, перетрем, передумаем.

Сомов поднялся, морда красная.

— Костя… на… мы ж интеллигентные люди…

— Объект нам оставлять нельзя, — подводил первичный итог Демченко. — Первый раз французы поленились, но надеяться на повторную удачу не будем. Эта «Промзона» встает покруче любой «локалки». Все, забились, пометили, теперь тут постоянно должны быть наши. Так что сейчас свяжусь с дедом — буду выдергивать кавалерию.

Сидим, по третьей кружке чая пьем. На «газовке» постоянно греется котелок с кипятком.

В кабинете начальника разрухи почти нет, застекленные стены без трещин и щелей, даже пыли мало, и плотно закрытая дверь помогли обстановке сохраниться. Настольный компьютер без видимых багов, просит электричества. На самом деле внутри агрегата наверняка все скисло. Хотя винт, конечно, мы с собой заберем. В замке спецы посмотрят. А в одной из тумбочек нашлись госзнаки, скорее всего, с тех машин, что на ямах, — довод в пользу «куска»… А вот документов — ноль, ни здесь, ни в диспетчерской. Специально не показывают? Вычеркнуто на таможне?