Экспансия - Денисов Вадим Владимирович - Страница 65

Мы лежали, смотрели и ждали — Демон срочно докладывал «Дункану» об уникальной находке. Все правильно, событие исключительное. Даже если нас тут всех разом вальнут, в замке будут знать: что, где и когда. Теперь будем жить шажками, с частыми докладами промежуточных итогов.

Пока Серый говорил с дедом, Гоблин повернулся ко мне боком и двумя руками покачал воображаемый руль. Я кивнул — и сам так же думаю. Перед нами автопредприятие или авторемонтный цех поселкового масштаба. Это если добрый поселок.

Щелк…

— Доложил, принято. Смотрим еще десять минут.

Вдоль уцелевшего забора тянутся заросшие сорняком асфальтовые полосы пожарного проезда, у короткой стены, слева от ворот стоят четыре стандартных контейнера под мусор, подписаны белыми буквами — не разобрать, — это от «угона»: любят у нас мусорные контейнера воровать почему-то…

У нас? У нас, у нас, Костя.

Родная стилистика, это Россия.

А что там со входами, верхним и нижним? Я еще раз осмотрел их в бинокль. Верхняя дверь за все время моего появления и наблюдения за объектом так и не открывалась, кусок штукатурки, упавший и застрявший в дверной щели, не выпал и положения не изменил. Нижняя? Висящая дверь все под тем же углом, насыпавшаяся сверху на полотно грязь, прибитая дождем, не шелохнулась.

Думаю, что сперва нам нужно обследовать главное здание, все остальные осмотры потом. Если тут были, есть или изредка бывают люди, то основной интересующий их ресурс спрятан внутри ангара. Значит, и большинство следов там же.

Щелк…

— Внимание! Идем парами, уступом влево, мы с Монголом первые.

— Командир, предложение.

— Слушаю, Костя.

— Первым мне идти надо, уже картинку снял.

— Принял, Кастет первый, Гоблин второй… Работаем.

Я быстро встал, пошел. Вкладываться полностью в ствол не буду, не в кино — так быстро устанешь, мы не в здании, тут ходить придется долго, не десятки метров. А в лесу вообще противопоказано — нос расшибешь. Гоблин, закинув «тигра» за спину, идет позади-справа: так мы цели не сдваиваем для гипотетического стрелка. Мишка легко держит на весу ПКМ с пристегнутой «соткой».

На секунду я оглянулся. Монгол идет за нами, а Демченко заканчивают установку двух «сигналок» у обреза дороги.

Щелк…

— Монгол, на главную вышку, контроль на время обхода.

— Принял.

Бикмеев такие задачи любит: сутками может сидеть на высоте в одиночестве. А там место доброе, через этот ажур никакой кондор не пробьется.

Ближе всего к нам расположены одинокая подстанция и маленькие гаражики под начальственные бибики. Закрыты на висячие замки. Ладно, потом. Подстанция кирпичная, красный цвет стен постепенно замещается зеленым, по стенам дружно поднимается плющ. Кто спорит, и в самом чернушном «постапе» могут быть красивые моменты. Но они все равно напряжны — самим отсутствием живого духа. Не радуют что-то… А вот звериный дух есть: какие-то звери держат территорию за свою. А вот что это за звери, определить пока не могу.

Мое предложение шмонать сразу главное здание «автобазы» понимания у командира не нашло, по приказу Демона сначала мы пошли кругом, осторожно обходя весь периметр. Шли уже в тройке, постоянно перестраиваясь, избегая «сдвойки» на углах. Демон постоянно фотографировал — проснулся-таки журналист в командире.

Щелк…

— Тут аномалии должны быть, — все не уймется Гоблин.

— Будут, — пообещал Демон, — в траве. Называются «Острый Железный Прут».

«Точно, и артефакты валяются», — что-то и мне помечталось… Например, «Голубое Яйцо Смотрящего»: схрумкал его в яичнице — и ты обретаешь способность перемещаться между Платформами. Или находить «локалки» с расстояния в двадцать кэмэ.

Главное здание мы обогнули быстро. Две стены глухие, с торцевой стороны — большие откатные ворота на рыжих от ржавчины моторедукторах. Во внутренней фронтальной стене — тот самый вход, заблокированный собственной дверью.

К цеху, оставляя между строениями небольшой проход, примыкал бокс, небольшой, машин на десять, продолжающийся пристройкой какого-то цеха. Гора ржавых болванок и поковок под навесом выдает металлообработку. Третье здание, тоже под девяносто градусов, некогда было сварочным цехом на два поста, сбоку к нему прилеплена характерная будка ацетиленовой станции. Если все было сделано на совесть и не протекло, карбидный бункер может быть с ништяком.

Короткую правую ножку буквы «П» завершала диспетчерская с «соседкой» — избой на курногах: тут было КПП и сидели контрольные механики с молоточками. Большие въездные ворота лежат на земле.

Во дворе — ни одной единицы автотранспорта, площадка пуста.

Некогда большей частью заасфальтированная, теперь территория «Промзоны» была покрыта пятнами отвоевывающей свое законное место зелени. Природа наступает. Эти высокие вязы у забора в кольцах старых покрышек — старые, наверняка росли еще при функционирующем предприятии, а вот эти акации — поздние, явные «захватчики». Кустарник набирает силу, рвет покрытие, наползает на асфальт с четырех сторон.

Щелк…

— К ангару. Шамиль, спускайся к нам.

Дождались Бикмеева.

В центральный ангар мы входили через противно заскрипевшую калитку откатных ворот — я поморщился с удовольствием: в данном случае скрип — хороший признак. Первым внутрь залетел Монгол, потом и я с «тепловиком». Шамиль тут же вычислил «высотку» и моментально вскарабкался на склепанную из профнастила пристройку механиков, от ворот справа. Застыл со «светкой» в руках.

Ага! Есть следы!

Остывающие цепочки пятен светились на полу, здесь, как я и ожидал, довольно много звериных следов, чьих — непонятно. Но не кошки и не волки, это точно. Определенно стая лесных обитателей здесь болтается, хоть и не постоянно — еды на территории нет, — будем разбираться. А что, удобно им в такой дождь тут прятаться…

Щелк…

— Есть признаки. Стая. Не очень крупные. Следы почти остыли, полчаса, не меньше.

Собравшись вчетвером, мы медленно пошли по вытянутому цеху с тяжелой кран-балкой наверху. Света от длинных слуховых окон и боковых стеклоблочных панелей вполне достаточно, но мы включили «облики», мощные фонарики: один светодиод, а лучом лупят на сотню метров. Раз, два, три… Двенадцать смотровых ям в дальнем конце. Четыре порченых коррозией подъемника. Хотя еще нормальные, работать будут. Вдоль правой стены нарезан ряд подсобных помещений: складишки, кандейки, бытовки. В дальнем правом конце на втором этаже большое застекленное помещение — ага, вот тут начальники и сиживали.

Ну тут не только начальники «сиживали». Тут и зверье сиживало. По углам кучки фекалий, разбросанные тряпки, вытащенные из верстаков. Хорошо, что помещения закрыты.

На ямах стояли машины, все закрытые.

Слева что?

Господин «Урал»-вездеход с кунгом, такие по Северам на зимниках катаются. Вещь в себе. За кабину опытный водитель поставил дополнительный бак из титана. Кунг трехслойный, добротный, спорить могу, что изнутри обшит войлоком и панелями. А еще там есть дровяная печка: из крыши торчит труба. А вот резина буквально в хлам, монстр стоит на дисках, краска кабины в некоторых местах осыпалась — плохо перекрашивали, убить надо мастера, но сам мобиль цел и почти не разобран.

УАЗ-«буханка», микроавтобус. Через мутное пассажирское стекло видно, что кожух двигателя скинут, что-то с двигателем, заодно и ходовку решили подшаманить. Или наоборот. Я поковырялся, опыт есть, открыл дверь салона. Сиденья на месте, дерматин потрескался, нужно перетягивать. Столик для пьянок — это «дежурка» для малосреднего начальствующего звена. В бардачке наверняка лежат стаканы.

Рама, похоже, «ураловская», уже с мостами. Собирали с нуля, знакомая тема… Потом техотдел предприятия проведет липовый капремонт, и старые документы с давным-давно утилизированной машины обретут нового физического хозяина — обычная практика.

Все, больше с левой стороны ничего нет, последние три ямы пусты.

На правых ямах стояли две машины.

Небольшой оранжевый топливозаправшик на базе 53-го «газона» и, мама дорогая, старая добрая «Победа»! Никак кто-то из механиков пользовался служебным положением и неспешно восстанавливал отцовскую или дедову реликвию. Кузов не крашен, но проварен, подножки вообще выгнуты заново, зашпаклеван, готовили под покраску. А где потроха? Нужно в кандейках искать.