Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мраморный рай - Кузнецов Сергей Борисович - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Шел крупный серый снег. Небо и земля по цвету почти сравнялись, но позже Сергей все же разглядел разницу: небо имело более темный оттенок, в черноту. Слышались звуки, от которых по коже бежала дрожь: где-то в городе, за домами, кого-то заживо рвали на части.

По чести говоря, видывать порожденных радиацией тварей самому Сергею доводилось редко, вспоминать об этом он не любил, от расспросов старался уходить, а за то, что они ему не снятся, нередко возносил благодарственные молитвы.

Владимир Данилович спросил знаками: все по стандартной процедуре? Сергей кивнул. Путь держали к небольшой церквушке в паре километров от убежища. Странно, но святой дом был единственным в округе местом, которое ни разу за все прошедшие годы не подверглось ни разграблениям, ни разрушениям, ни вандализму.

Церковь ветшала, но неспешно: ее просто подмывала река времени; да и ветшание ее протекало как-то красиво, даже величественно: темнели образа внутри, сходило от осадков сусальное золото купола и крестов, кое-где слегка сдвинулась и покосилась ограда, опоясывающая территорию… Но и в новом страшном мире это был божий храм, строгий и спокойный, со смирением принявший все, что натворили люди.

Порядок завели такой: новопреставленного водружали в церкви на лавку, накрывали стареньким вытертым саваном, и отец Серафим читал молитвы. Других покойников, принесенных ранее и отлежавших свое под иконами, летом хоронили в просторном церковном саду – пока места хватало, зимой спускали в холодный подвал и там укладывали друг подле дружки – эти дожидались лета и упокоения в земле. Подвал был холодным, и мертвецы без порчи вылеживали там до тепла.

Сегодня все вроде бы шло как обычно, только в затылке у Сергея засело тревожное ощущение, когда группа входила в церковные ворота. Он оглядывался, но вокруг было спокойно, подозрительные звуки отдалились и теперь почти не были слышны. Вошли, по привычке проверили радиационный фон. Внутри церкви он был значительно ниже уличного, можно было недолго даже и без противогаза подышать. Тело усопшего положили на лавку и накрыли саваном.

И тут Сергей не выдержал, поделился страхом с Владимиром Даниловичем и Маратом. Владимир Данилович немедленно отдал приказ Мише дежурить снаружи, чуть что – открывать огонь.

Отец Серафим в это время, откинув капюшон с защитным шлемом, начал нараспев читать молитву.

– И все-таки, – негромко сказал Марат Сергею, – хотя я и другой веры, а не могу не признать: чудеса у вас, христиан, случаются. Например, почему не разлагаются тела покойников в подвале даже в оттепель? Почему такой низкий фон в церкви?

Отец Серафим на мгновение прервался и с неудовольствием покосился на них. Трое мужчин отошли в сторону, чтобы не мешать.

– Вот ты, Серега, – сказал Марат, – крещеный?

Сергей кивнул.

– Тогда объясни мне, татарину и мусульманину, что происходит? Ладно – подвал, там хоть холодно. Но почему здесь они все лежат, как только что помершие? Вон Зинаида, вон племянник ее, балда, увязался в рейд… Мы их когда принесли?

– Племянник здесь около двух месяцев, – уверенно сказал Владимир Данилович. – А Зинаида хоть его и пережила, но ненадолго: завтра сорок дней.

Он всегда все помнил точно и обстоятельно; Сергей порой удивлялся, как может человек держать в голове столько информации и ничего не забыть и не перепутать.

– Два месяца! – сказал Марат, подняв вверх палец. – А вы подойдите к нему. Даже запаха нет. Чудо? Чудо. А почему? Я думаю, надо было такому кошмару произойти, чтобы чудеса начали случаться. Кто-то наверху пытается наш мир уравновесить.

– Имеет право на существование, – сказал Владимир Данилович. – Но давайте-ка, парни, снесем Зинаиду и ее племянника вниз, пока наш батюшка молитву читает, а то мы…

Он не договорил, потому что снаружи кто-то истошно завопил и грохнули выстрелы.

* * *

Днем, во время работы в парниках на прополке, Полине стало худо: потемнело в глазах, пол под ногами качнулся, воздуха перестало хватать. Полина повела руками вокруг, понимая, что вот-вот упадет. Спасибо товаркам: увидели, подхватили, отвели в сторонку, усадили. Кто-то принес воды. Полина выпила, отдышалась.

– Плохо? – спросила подошедшая бригадирша Женя. Полина через силу кивнула. – Сама до дома дойдешь иди провожатых выделить?

– Не надо… – пробормотала Полина. – Я сейчас. Оклемаюсь маленько и работать.

– Да ладно уж, – грубовато-ласково сказала бригадирша, – работница. Наработаешь еще, успеешь. Иди домой, потихоньку только.

Полина поблагодарила и медленно, с остановками, побрела к себе.

Денис только что вернулся с занятий, с аппетитом уплетал холодную вчерашнюю картошку, принесенную отцом из общей столовой, посыпая солью, закусывая маленькими кусочками черного хлеба и запивая чаем, подсластив его самую малость: таблетки сахарина в семье берегли.

Полина легла, вытянулась и замерла, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не застонать, и чувствуя, как внутренности сворачивает жгутом.

– Мама, – позвал Денис. – Ты как?

– Да… ничего, – с усилием ответила она, быстро и незаметно вытирая слезы, катящиеся по щекам. – Немного спину потянула на работе… Папа… не возвращался?

– Я не видел. – Сын доел, аккуратно вытер и убрал посуду, достал из сумки книгу и залег на постель, угнездился рядом с матерью, на Сергеевом месте. – Он пошел наверх?

А Денис ведь ничего не слышал о том, что умер Иван Трофимович, а следовательно, не мог знать, и что Сергей сегодня в похоронной команде. Полина всегда поражалась проницательности сына – впрочем, это было не самое удивительное из его качеств.

– Может быть, куда-то недалеко… Наверняка пустяковое задание…

Денис кивнул, и у Полины возникло отчетливое ощущение, что сын знает гораздо больше, чем говорит.

– Мама, – попросил Денис. – А расскажи, как вы познакомились с папой.

– Ну ты ведь знаешь, – улыбнулась Полина через силу.

– Я люблю эту историю…

Полина кивнула, былинным тоном завела рассказ. Это была и ее любимая история тоже; самое главное и самое светлое воспоминание о канувшем мире, о сгинувшей жизни, об оборванной молодости. Майский день, когда они познакомились с Сережей. Теплый ветер вдоль Варварки, приятная тень под фронтоном Ленинской библиотеки, нетрудный груз пыльных книг в руке, очередь из щебечущих студентов… Симпатичный парень… Мгновенное чувство: это он. Это навсегда.

Ее вдруг начало клонить в сон; боль медленно отступала, и Полина быстро отключилась, спала около часа без сновидений, а проснувшись – так же внезапно, как заснула, – почувствовала себя отдохнувшей, будто проспала несколько часов. Она не могла бы сказать уже, где закончился ее рассказ сыну, а где началось легкое, волшебное сновидение.

Боли не было.

Полина оглядела комнату. За столом, при свете свечи, Денис что-то писал в тетради, высунув от усердия кончик языка: делал домашнюю работу. Все повторяется, подумала она. Полина очень хорошо помнила себя в этом возрасте. Она хотела сказать сыну, чтобы был поаккуратнее и повнимательнее, но Денис вдруг отвлекся, посмотрел на нее и улыбнулся – так, что ей расхотелось делать ему замечание.

Отпив суррогатного чая, она отправилась в медицинский блок.

В палате раненого было тихо. Мужчина по-прежнему лежал на спине, укрытый простыней: то ли спал, то ли был без сознания. Полина быстро собрала постель покойного Ивана Трофимовича, чтобы отнести в стирку, а потом стала подметать пол. Убралась у покойного, перешла к раненому…

Вдруг каменная лапа легла ей на плечо. Полина вздрогнула и выпрямилась. Раненый смотрел на нее снизу вверх спокойно. Глаза у него были темные.

– Где он?

– Кто?

– Старик из соседней палаты.

– Умер, – сказала она. – Ночью.

– И куда его?

– Наверх, – осторожно ответила Полина, делая шаг назад.

– Жалко, там сожрут…

Он замолчал и стал смотреть в сторону.

– Ваше имя Макс? – спросила Полина.

Он кивнул.