Элемент движения - Сергачева Юлия - Страница 25

Вот только где? Запах шел откуда-то справа… И сверху. Брюс присмотрелся и удивился еще больше. Нормальные люди и таверны строят возле дороги, а не вьют гнезда в кронах деревьев.

Нечто обширное разместилось, как сначала померещилось, прямо на ветках, затаившись во мраке. Только глаза-окна тлели желтым да горел одинокий фонарь над входом.

Это ж какие должны быть лягушки, чтобы запрыгнуть в эту заводь?

— Эй, там! — воззвали вдруг от «Заводи», и раздался металлический щелчок. — В кустах! У меня тут огнемет!

— И огнемаг в придачу, — не поверил Брюс, но из зарослей выбрался. Огнемет — не огнемет, но самострел тоже неприятная штука.

Присмотревшись, Брюс разобрал, что дом взгромоздился не на деревьях, а на толстенных каменных сваях, покрытых мхом. Ко входу ведет широкий пандус, по которому можно было завести даже лошадь, но сейчас невидимые кони шумно всхрапывали и бряцали снаряжением где-то под таверной. Видно, там разместили конюшню.

А у парнишки, что сидел под окном, свесив ноги с края площадки, и впрямь имелся самострел. А еще — краюха хлеба и чесночная колбаса, судя по запаху.

— Чего так поздно-то? В такую темь по лесу только нежить шастает.

— Ты ее, что ли, тут поджидаешь?

— Сторож я, — авторитетно сообщил парень, брякнув затвором самострела. — Ну то есть гостей привечаю, если кто с дороги не заметит.

«Вывеску бы из кустов извлекли, может, и сторож не понадобился бы», — подумал Брюс, поднимаясь по пандусу, набранному из бревен.

Судя по всему, постройка уцелела еще с незапамятных времен, когда после Сотрясения Земель здесь вместо леса стояла большая вода. Потом вода сошла, оставив после себя лишь знаменитые Мокромховые болота.

Таверна оказалась широкой, с двускатной крышей, усеянной бородавками гнезд летух и украшенной горбатыми серыми фигурами. Едва Брюс ступил на бревна ската, как одна из этих фигур сорвалась с места и с уханьем пронеслась над макушкой, задев жестким крылом.

— Сторожевые, — похвастался парнишка коллегами по службе и звонко шлепнул комара на щеке. — Зар-раза… Да вы заходите, людей они не трогают.

Вторая из оставшихся птиц повернула голову, на мгновение блеснув прозрачно-желтыми круглыми глазами.

Внутри «Заводи» было шумно, тепло и достаточно людно. Из-за темных досок, которыми были обшиты стены, таверна казалась теснее, чем была.

В правом углу скорчился странный истукан, долженствующий, видимо, то ли заполнять, то ли украшать интерьер.

Хозяин размещался у стойки в классической позе, без которой не обходится ни один владелец подобных заведений, — протирал предмет полотенцем. Предметы варьировались от ложек до тесаков (в данном случае был подстаканник), зато полотенце, не вызывающее неодобрение своей излишней чистотой, было неизменным.

У окна некий хмырь торопливо жевал, не снимая плаща. Ложка часто заныривала под низко надвинутый край капюшона. У другого окна тосковала матрона с сопящим младенцем. Источник матрониных тревог находился в дальнем конце залы, там же, где и все остальные посетители заведения.

Вокруг приземистого стола сгрудилось человека четыре, наблюдая за двумя сидящими друг напротив друга. Там играли. Судя по картам и доносившимся репликам, в «Стихии».

— Ну же, не тяни! — как раз простонал некий тип с копной рыжих волос, подбадривая парня в охотничьей шляпе.

Парень, державший карты, не отреагировал. Поза его выражала непоколебимую уверенность.

— Не торопи! — нервно вскричал бледный тип в безрукавке, попытавшись плечом стереть пот со лба. В его руках карты разве что не пищали от боли — так он вцепился в них.

Хозяин, поначалу безразлично покосившийся на Брюса (в глазах буквально заработал счетчик: одиночка, без лошади, одет просто, прибыл поздно ночью, большого навара не жди), вдруг встрепенулся, разглядев нечто, по его мнению, значимое:

— Хотите ужин? — осведомился трактирщик, отставив подстаканник и слегка поклонившись. — Комнату?

Лицо его стало несколько встревоженным. Счетчик защелкал иначе: пришел ночью, один, без страха, одет нарочито просто, высокий, худой и светлокожий. Чужак наверняка маг или, хуже того, некромант.

Может, и вправду обмазаться тиной?..

— Ужин, — решил Брюс.

Вот в чем ему повезло во всей этой истории, так в том, что, планируя купить на рынке оберег, он прихватил с собой все свои деньги. И пока расплачиваться есть чем.

— Водником его! — закричали от стола игроков.

— Так там Башня… — возразили в ответ.

Матрона скорбно вздохнула, качая младенца и буравя гневным взглядом одного из зрителей, что топтался возле играющих. Лысоватый мужик трусливо глянул из-за плеча, но сил вернуться к семейству пока не находил.

Брюс запустил ложку в сытно пахнущее мясом варево, принесенное в горшочке трактирщиком. От одуряющего запаха и иллюзии покоя неимоверно клонило в сон. Пришлось хлебнуть бодрящего свежеприготовленного заварца из глиняной кружки. Язык обожгло пряным жаром, тепло разлилось по жилам.

Резко стукнула входная дверь, повеяло сырым лесом. Ввалился бородатый человек, торопливо стряхивающий с себя хвою и листья.

— Шеггар, ты знаешь, что у тебя вокруг мертвяк какой-то бродит?

Брюс поперхнулся ужином. Хозяин лениво повел плечом:

— Там всегда что-то бродит. Я кольцо вокруг на днях обновлял, все как положено: заговоренная соль, собачья моча, дымом сгоревшего тимьяна обкурил… Так что не пройдет.

Точно! Где-то шагов за сто до затаившейся вывески Брюс словно пересек некую черту, показалось вдруг, что обожгло колючей стужей, пробрав до костей. Тогда Брюс списал это на озноб от усталости. Да и запашок мочи отвлек…

— Хотел подрезать, но впотьмах упустил. — Бородач плюхнулся на скамью возле камина. Аккуратно пристроил у ножки увесистый топор. — До утра небось уйдет.

— Другого сыщешь, — равнодушно утешил трактирщик. — Тут этой нечисти на каждом шагу.

— И то, — согласился бородач. — Мне и вовсе гиппогриф в чаще померещился.

— Так ты бы бормотуху на поганках да мертвой траве не настаивал, — осклабился трактирщик, меняя один натертый подстаканник на другой, по виду ничем не отличающийся от предыдущего.

Брюсу вдруг припомнилось, с какой беспечностью он завалился спать прямо в лесу. Стало не по себе. Все-таки засиделся он на одном месте, расслабился.

— Да-а! — торжествующе завопили вдруг от дальнего стола одновременно с разочарованным стоном.

Люди отвалились от игроков, как сытые вампиры. Проигравший бледный тип с силой стукнулся лбом о край столешницы. Разочаровавшие его карты рассыпались по полу.

— Ну ты молодец! — Паренька в охотничьей шапке одобрительно хлопали по плечам. Тот бледно улыбался.

— Ты смотри, — восхитился трактирщик Шеггар. — Девятый раз за вечер. Ай да девка!

«Девка?»

— Девка? — одновременно с Брюсом удивился владелец топора.

Они вгляделись повнимательнее. Небольшого роста парень (или девушка?) сидел ко входу спиной, так что рассмотреть можно было разве что шапку, видневшуюся из-под нее часть скулы и подбородка да мешковатую одежду простого покроя. Так сразу и не сообразишь, он это или она. Хотя…

— Точно девка, — пришел к выводу бородач. — И чего, вправду выигрывает?

— А то, — трактирщик усмехнулся одобрительно, наблюдая, как тощий кошель перекочевывает из рук павшего духом проигравшего в руки победительницы, которая довольно небрежно запихивает его в карман. — Всех обчистила. Наперво подумали, что девку легко обобрать, а она… — Он хихикнул. — Даже Бряку усы накрутила.

Усами обладал только один из сновавших вокруг стола людей. Но усатый вовсе не походил на проигравшего. Даже напротив, сиял, как начищенный серебряк, и с какой-то трепетной, восхищенной алчностью заглядывался на девушку, подсовывал кружку с парящим заварцем. Только что не рычал ревниво на тех, кто суетился рядом.

— Или везет глупой, или за нос дураков водит.

— Ну Бряка-то так просто не поводишь, — усомнился трактирщик. — Да и в «Стихии» трудно ловчить. Тут все больше от выдержки зависит, а воля у девчонки железная.