Элемент движения - Сергачева Юлия - Страница 24

Когда показались хребты окаменевших драконов, Брюс тронул за плечо прихрамывающего Конопатого. Агги, едва земля перестала дымиться, ссадил всадника и теперь тянул вместе с парой охотников волокушу, на которой лежал потрошенный жароед.

— Чего тебе? — хмуро осведомился Конопатый, заметно отставший от остальных и провожающий уползающую тушу болезненно-ревнивым взглядом.

— Ты с ними пойдешь? Я поворачиваю вдоль гор, выйду примерно к Мокромхам. Не хочешь присоединиться?

— На кой? Я с ними.

— Смотри, — хмыкнул Брюс. — Идти еще порядочно. Может, они вновь захотят кого-нибудь подманить.

— Тебе-то что за дело? — окрысился Конопатый. — Упустил свою выгоду, так теперь жалеть поздно. И я из-за тебя!

— Чего? — поразился Брюс. — Ты так ничего и не понял?

— А чего тут понимать? Сам струсил, хотел в лагере отсидеться, да не вышло. И тварь эту к нам привлек. И охотники из-за тебя чуть добычу не упустили! Шел бы ты своей дорогой, если не умеешь работать в команде!

— Слушай, командный работник, держался бы ты от этой команды подальше, если все еще хочешь до женитьбы дожить.

— Иди, куда шел. Из-за тебя я и так ничего не получу. Эх, если бы не ты…

Брюс вдруг заметил, что Немох, ступавший впереди и явно слышавший разговор, обернулся и широко ухмыляется.

Махнув рукой на гневно сопящего Конопатого, Брюс резко взял вправо, параллельно гряде горок.

Возвращаться домой незачем, а по этой стороне идти тоже можно и не наткнешься на стражу.

Мало ли что там происходит? Выйдет к Мокромхам, там обдумает ситуацию.

— Эй! Парень! — окликнули Брюса. — Ты чего, вправду уходишь? Стой, дурень! Хочешь шип с хвоста? Двадцать серебряков стоит!

Даже такое соблазнительное предложение не остановило Брюса. Знаем мы их приманки.

…Появилась трава, пусть жесткая и колючая, но живая, застрекотали кузнечики, выпархивая из-под ног. Наконец запахло не гарью, а пылью и цветами.

Забавно, еще вчера днем Брюс и не подозревал, что жизнь резко переломится. И чего Элиалия так разозлилась? Можно ведь было попытаться договориться.

Вздохнув, Брюс снял бесполезный уже оберег и зашвырнул его подальше. С огорчением убедился, что камешек в серебряной оправе тоже пострадал от внимания жароеда — оплетка частично оплавилась.

Что ж… От попыток разбогатеть пока одни только убытки. Не пора ли внять предупреждениям судьбы?

Но внимать предупреждениям, находясь на задворках цивилизации, как-то несвоевременно. Надо хотя бы выбраться к людям.

Вечерело быстро. Гористая гряда постепенно оплывала, усыхала, сглаживалась. На обросших травой макушках стали появляться кустарники, а затем по все более отлогим склонам и отрогам принялись карабкаться вверх и деревца.

И как ни уменьшились горки, темнота скапливалась между ними, словно вода, да и усталость подвесила на каждую ногу по чугунному брусу. По Брюсовым прикидкам он уже обогнул Мокромхи и можно поворачивать к дороге. Сильно удаляться от знакомых мест не хотелось. В конце концов он не государственный преступник, чтобы рыскать по Землям, как перекати-поле.

Взобравшись на холм, Брюс увидел серебристую ленту тракта. Сразу за ним начинался абсолютно глухой с виду лес. Правее тракт делился надвое — левый уводил к городу Нестану, а правый вел к городу Чистозеру.

— Ну и зачем мне города? — размышлял Брюс вслух, спускаясь с пригорка к дороге. — Лучше углублюсь я подальше в лес, заведу себе где-нибудь домик… Нет, лучше не здесь, а подальше, где болота пошире. Построю хижину на сваях, обмажусь тиной. Так во мне точно никто чужака не распознает… И стану жить-поживать… Сам с собой разговаривать… Спячу однозначно.

Поймав себя на том, что уже с тоской оглядывается в сторону оставленных Мокромхов и Стогоров, Брюс беззвучно ругнулся и решительно зашагал к развилке.

Погодим еще заныривать в чащу окончательно. Опробуем-ка мы ее на вкус, откусив краешек… То бишь заночуем где-нибудь возле развилки, а утром решим, куда идти.

Небось Брюс не настолько важная птица, чтобы из-за него чащу прочесывали?..

…Костерок забился под корягами, робко слизывая кору и щепки понежнее. Впотьмах Брюс набирал хворост наощупь, так что пришлось брать, что ближе лежало, а в пределах досягаемости, как правило, лежит самое малопригодное. Скажем, замшелая древесина…

С другой стороны, слабый огонь не привлечет внимание со стороны, а дым отпугивает комаров.

Набросив на нечто кустообразное, низкорослое и во мраке малоопределимое (главное, что без колючек) куртку, Брюс свернулся на импровизированной постели и моментально уснул.

Вообще-то в его планы входило намерение поразмыслить перед сном о ближайших перспективах…

Можно, скажем, добраться до развалин дома предков, при помощи украденного у огненных магов заклятия восстановить все некромантские книги, сожженные и развеянные в пепел… Хм-м, придется еще заглянуть к воздушным магам, стащить формулу заклятия «возвращенного ветра» и уже тогда восстанавливать уничтоженную литературу. Затем изучить ее толком. Затем поднять из земли достаточное количество покойников, согнать всех в войско и направить его на штурм замка барона Загорского…

Хотя, чего мелочиться?

…Тонко ныли медные трубы, созывающие мертвых. Штурмовые отряды оскаленных мертвяков в проржавевших шлемах уже карабкались по скрипящим стенам дворца Земледержца на Золотой земле, и ветер разносил запах дыма и тлена…

И тут Брюс в ужасе подскочил, ошарашено оглядываясь.

Умиротворенно шелестела листва над головой. Скрипели стволы верб, обступивших Брюсово лесное убежище. Мерцали бусины «росы фей» в складках коры. Костерок совсем задохнулся и откашливался сизым дымом. Звенящие трубы обратились злобным комарьем.

«Приснится же такое!» — подумал Брюс, отмахиваясь от насекомых и пытаясь накрыться курткой с головой.

Вот только слабый запах тлена пробрался и под куртку. Как невнятное навязчивое шуршание снаружи, которое никак не вязалось с фоном ночного леса.

Брюс снова высунулся из укрытия и вытаращил глаза. Прямо напротив сидел его давешний неживой знакомец, ценитель древних кладов.

— Откуда ты взялся? — с тоской осведомился Брюс, разворошив угли и оживляя костерок.

Мертвяк не отозвался. Сгорбился на земле, посматривая на незадачливого некроманта из-под уныло обвисшего на костяной лоб клока светлых волос. К ветхим сапогам прилипли сухая трава и опавшие листья.

— Вот ведь привязался…

Судя по всему, проспать удалось пару-тройку часов, не больше. Усталость никуда не делась, только теперь ей компанию составил голод.

— Ты не возражаешь, если я все-таки отдохну?

Мертвяк не возражал. Сидел и таращился. Брюс чувствовал этот взгляд даже через куртку, которой вновь попытался укрыться. Да и запашок… затекал. Так что достаточно быстро Брюс пришел к выводу, что не так уж сильно устал. И способен еще пройтись немного.

И даже выбирать особо не стал, свернув на левую дорогу, к Нестану. Там людей обитает больше, проще затеряться. Да и за дорожным покрытием здесь присматривают, камни вовремя сгоняют обратно, не то что на соседнем тракте — сплошь ямины да колдобины. Только ноги калечить да обувь бить.

На вывеску Брюс налетел со всего маху. Аж искры из глаз посыпались. Он шел по заросшему краю дороги, глядя вниз, чтобы не споткнуться, и вдруг с ходу врезался во что-то плоское и податливо качнувшееся.

— Что за…?!

Вовсе не «…», а «Лягушья заводь», укоризненно возражала дубовая доска на цепях. Цепи уходили куда-то вверх, теряясь во тьме ветвей.

Нормальные люди ставят вывески так, чтобы их замечали проезжие. Возможно, хозяин намеренно прятал свое заведение от назойливых посетителей, но они наверняка находили его по запаху. Аромат жареного мяса Брюс почуял издали и давно гадал о его происхождении. А потом услышал и звуки — фыркали лошади.