Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre" - Страница 19

Когда они прибыли в участок, тот самый, откуда Артемка вызволял неделю-полторы назад свою малышку, сержант Сухов, выпуская парней из машины, смотрел на Охренчика волком. «Ха! Козел смотрит волком,» – мелькнуло в голове вновь развеселившегося парня, и он стал опять ржать в голос, распугивая воркующих голубей и голубок, испражняющихся на памятник первому городовому, расположенному прямо во дворе здания участка среди голубых елей. Курящие на крыльце седой майор и лысый подполковник стали ворчливо бурчать:

– Совсем обнаглели эти наркоманы. Молодое поколение… Да в армию их всех!

– Вот мой сын, – гордо выпятил грудь майор, – отслужил два года в Чечне! Настоящий мужик. А эти… – он махнул рукой. – Эти совсем обнаглели.

– Целыми грузовиками уж привозят их, ущербных. У-у-у, наркоманьё!

– Вот-вот, – глядя на сияющую в свете фонарей лысину собеседника, поддакивал майор.

Прозапас и Сухов повели свою «добычу» в здание, оформлять, по пути поздоровавшись со старшими по званию и удивляясь, почему они задержались допоздна. Потом они вспомнили о проверке, приплюсовали оба факта и все мгновенно поняли.

– Осторожнее со мной – заражу, – загоготал Артем и стал чесаться об тащившего его сержанта-очкарика. Тот, чертыхнувшись, отскочил.

Прозапас посмотрел на него укоризненно и покачал головой:

– Не дури, Сухой, он же сбежать может!

Так они еле-еле довели парней, передали их на руки дежурному, пожали друг другу руки, поздравив с успешно выполненным заданием, и пошли высматривать джип, который на территорию участка заезжать не стал, остановившись за воротами.

Шер до последнего надеялся встретить того же самого голубоглазого дядьку, который дежурил в день ареста его женушки. Но птица Обломинго, которая угнездилась в последние несколько недель на его башке, устроив там гнездо в виде восточного тюрбана, вновь напомнила о себе, довольно гогоча. Кажется, этому она научилась у самого Тёмы.

Дежурный встретил парней усталой понурой улыбкой. Он и сам был весь выжатым, как лимон, хотя скорее даже сушеным, как вобла: высокий, худой, с впалыми глазницами, кругами под глазами и резкими скулами, словно он беженец из голодающих стран Африки.

– О, прибавление, – обрадовался он, принимая ребят.

«В смысле, прибавление,» – удивился мысленно Шер, прислушиваясь к звукам, доносящимся из глубины здания:

Convict…Music…and you know we upfront.

«О, как раз кстати,» – Артем после этих строк стал в полной мере ощущать себя заключенным.

I see you winding and grinding up on that pole,

I know you see me lookin' at you and you already know

I wanna fuck you, you already know

I wanna fuck you, you already know10

Эти известные строчки выводил нестройных ряд голосов, а Шера вновь потянуло на ржач. Он представил, что песенку они поют не кому иному, как необразованным и несильным в языках служителям сего храма местного управления по борьбе с организованной и неорганизованной преступностью.

Илья прислушался, оживившись после поездки, и чуть ли не сам галопом поскакал в камеру. Шер, ухохатываясь, плелся позади него, а за ним еле передвигал ноги дежурный. Даже сказанные Прозапасом и Суховым напоследок слова, что парни опасны, особенно обкуренный, не особо действовали на него, апатичного и скукоженного, не спавшего уже третьи сутки.

Перед самой камерой, конвоируемые им блондины застыли с непонятным выражениями на лицах – ведь было чему удивляться. За решеткой, вальяжно развалившись на скамейках, приваренных к стенам, в компании хитроглазого китайца, качающего в такт напеваемому парнями мотиву, скрашивали свое время в стенах «каземат» вся команда фанки-манов в полном составе, не хватало только Оливера (но с его безупречной репутацией это не казалось странным), а также здесь присутствовал Егор Матвеев и какой-то неизвестный паренек, пытающийся взглядом расплавить решетку и сбежать.

На появление этой парочки они отреагировали сонно, но в то же время не менее удивленно.

Илья оживился как по мановению волшебной палочки, увидев нужную персону, ему просто необходимо было отомстить другу:

– Матв, – так братца девушки Охренчика называли друзья, – и ты тут! А ты знаешь, что наш Шеридан встречается…

Артем бросился на Илюху, пытаясь заставить того замолчать, но затаивший злобу за всю поездку на Шера парень, оказался не промах и ловко избежал участи оказаться подмятым под телом Шеридана, и закончил-таки вопрос:

– Встречается с твоей двойняшкой?

Брат шеровской малышки, с энтузиазмом выводивший строчки песни, заткнулся.

На секунду воцарилась громовая тишина, которую прервал Егор громоподобным, особенно в бетонных стенах, смехом.

Шер вздохнул, картинно приложив руки ко лбу и закрытым глазам, и опустил голову затылком на пол, полностью обмякнув:

– Спасибо, брат, удружил, – буркнул он Илюхе, видимо, ожидая, что тот раскается и начнет ползать перед ним на коленях, захлебываясь в извинениях и лобызая, в перерывах, его ноги.

К глубочайшему удивлению Артема ничего подобного не произошло, наоборот, Илья повторил движения Шера, разве что руки к голове не приложил – они были сцеплены наручниками за спиной, и тоже растянулся на полу. Артем в его кощунственное молчание не поверил и стал подглядывать из-под рук, но результат увиденного его разочаровал.

Матв продолжал истерично подвывать, заключенные за решеткой парни пораженно молчали, пребывая в прострации после насыщенного дня и последней сцены, а сидящая за решеткой в соседней камере темноволосая девушка, единственная на всей женской половине, схватилась за голову и стала подвывать, всхлипывая дуэтом с Егором.

– Ну, успокойся, нас скоро выпустят! – вскочил на ноги паренек, сидевший около истерящего первоисточника.

Девушка ему не отвечала, ее плечи подрагивали, а психическое состояние, как он расценил, напоминало шаткую лестницу с подпиленной ножкой, на которую взобрался пожарник. В плену своих смехотворящих потуг они переглянулись с Егором и стали ржать еще громче. Причина была одной и той же – под кодовым названием «Лена», но каждый интерпретировал ситуацию по своему: Егор угорал над своими попытками разлучить ее с лже-женихом, потому что только теперь ситуация очень ярко нарисовалась перед его глазами; а вот Лесю до колик смешила сама мысль, что этот брутальный мачо может быть бойчиком ее скромняги-подруги, да ее сам факт, что Ленчик с кем-то встречается, заставлял бесконечно удивляться и улыбаться. Она всегда полагала, что сама найдет ей жениха, выбирая из многомилионной армии самых обычных парней, чуть прыщавых, чуть застенчивых, чуть милых, чуть умных, чуть придурковатых, в общем, среднестатистических. Однажды, у нее даже случайно мелькнула мысль познакомить Лену с Лёней, ее собственным парнем, чувства к которому она, в прочем, за настоящие никогда не принимала… Сначала он бы робко за ней ухаживал, потом они бы поженились, построили бы дом, проводили бы вечера вместе: Лёня рассказывал бы всякие безумные идеи по поводу мироздания, а Ленка бы смотрела ему в рот, ловя каждое слово, и верила бы всему. Идиллия… Вот она – типичная ячейка общества. «Аж тошно!« – ужаснулсь Леся, последние мысли ее отрезвили и она успокоилась.

– Эй, не на курорте, – сонный полисмен оживился, одарив каждого из лежащих двумя кулями на полу внушительным пинком, – вствайте! Ахать и охать тут не надо, барышни, а уж если собираетесь, то в порядке строгой очереди и исключительно в камере.

– Осторожнее – тут моя голова, а она мне дорога, как подставка для короны! – пробурчал Охренчик, все же соскребая свою бесценную тушку с выложенного еще с советских времен плиточного пола, который служил ему немым укором тому, что он всю жизнь ненавидел мыть пол, считая это женской работой.

– Та-а-ак, наркобароны местного посола, встали быстро!