Один дома - Томпсон Джон - Страница 13

— Ну хорошо. Возьмут нас полицейские, начнут расспрашивать об убийстве в этом районе, что да как, да почему. Приятно будет отвечать на их вопросы? А? Как ты считаешь?

Марвин задумался. Может, Гарри и прав. Сдать этого негодяя было бы здорово. Заодно и перед полицией порисоваться, отвести от себя подозрение в совершенных кражах. Они ведь за последние дни неплохо поработали, обчистили столько домов. И естественно, полиция будет искать воров. А они все свалят на этого типа, Змея. Пусть отдувается.

— Ну вот, — Гарри нравилось, когда удавалось переубедить Синего глаза. — Змей, говоришь?

— Да. И голос был у него такой змеиный. Гарри почесал затылок. Он размышлял.

* * *

«Боинг-707» приземлился в Далласе.

В расстегнутом пальто, с растрепанными волосами Керри Маккальстер бежала в билетные кассы, расталкивая всех, кто попадался у нее на пути. Сегодня она должна добраться домой!

— У нас все забито, — сказал крысиноподобный очкарик в билетной кассе. — Вы сами должны понимать — канун Рождества.

— А может, на другой самолет? — Керри смотрела на очкарика жалостным взглядом.

Тот быстренько пощелкал клавишами компьютера.

— Ничего. Свободных мест нет. Может, я закажу вам комнату в гостинице? А завтра вы улетите в Чикаго?

Но Керри Маккальстер не могла ждать! Два дня Кевин дома один. За это время чего только не могло произойти! Почему никто этого не может и не хочет понять?

— Мне очень жаль, мэм, — очкарик в билетной кассе состроил дежурную улыбку. — Мы делаем все возможное, все, что в наших силах.

— Да, да, понимаю. Извините…

Опустив голову, миссис Маккальстер отошла в сторону. Судорожный комок сжимал ее горло. Ей хотелось рыдать от собственного бессилия. Возможно, в эти минуты с Кевином случилась беда. А она, его мать, сидит здесь, в Далласе и ничем не может ему помочь.

Наверное, ее сердце скоро не выдержит. Весь мир такой жестокий и равнодушный. Никому нет никакого дела до ее мальчика, до ее горя.

Но Керри Маккальстер не могла смириться с такой несправедливостью. Ее сын в опасности. Она должна помочь, спасти его. Она не допустит, чтобы из-за такого пустяка, как отсутствие билетов, пострадал ее сын. Ну уж нет. Она будет бороться! Она добьется, она настоит и непременно улетит, чтобы Кевин еще раз не ночевал один. Да и она устала, в конце концов!

Как разъяренная кошка, миссис Маккальстер подбежала к кассовому окошку, оттолкнула стоявшего там мужчину, всунула голову прямо в стеклянное окошечко.

— Послушайте, я шестьдесят часов не спала, не принимала ванну. Я из Чикаго летела в Париж, потом в Даллас, — она сама не заметила, как стала кричать. — Я не могу добраться до своего восьмилетнего сына.

Слезы душили ее. У нее начиналась истерика.

— Рождество! Вы понимаете, Рождество! — орала Керри, передразнивая очкарика.

— Мэм, потише немножко, — тот пробовал урезонить вышедшую из себя пассажирку.

Но Керри была уже готова на все. Ей плевать на приличия, на вежливость и прочую чушь. Она готова была продать душу дьяволу, лишь бы добраться до дома. Она не намерена больше молчать, скрывать свои эмоции, накопившуюся обиду и боль. Ее терпение лопнуло. Она им покажет, этим равнодушным телятам, выскажет все, что думает о них. И пусть услышат ее.

В истерике Керри кричала о своем горе.

Вдруг сзади ее кто-то одернул. Она резко обернулась и увидела толстого, двухметрового роста громилу в желтой, как апельсин, фирменной куртке.

— Мэм, если бы я мог… — начал тот робко.

Взяв ее под руку, он отвел Керри в сторону, бросив очкарику в кассе:

— Я поговорю с ней. Извините.

Когда они остановились, толстяк сказал:

— Мадам, я вижу, у вас возникли проблемы. У нас тоже. Позвольте представиться — Гаспар Ленский.

Керри стояла молча, вытаращив на незнакомца опухшие от слез глаза, не понимая, что же ему нужно.

— Я — король среднего Запада. Вы, наверное, слышали: «Полька, полька…»

Керри отрицательно замотала головой. Надо же, еще один сумасшедший. Но она продолжала терпеливо слушать, ей хотелось узнать, что же этот громила мог ей предложить.

— Я просто думал, что вы узнали нас. Много лет назад наши песни были очень популярны. Не слышали: «Поцелуй меня, полька», «Полька-твист», «Двойная полька»? Нет?

— Это песни?

— Да. Песни. В начале семидесятых мы были очень известны. И продали шестьсот двадцать три пластинки.

— В Чикаго?

— Нет. В Шекгольме. Там они были очень популярны.

Толстяк без умолку болтал, рассказывал о своих музыкальных успехах. Конечно, он был очень мил и забавен, но Керри не понимала, почему он подошел к ней. Не рассуждать же о музыке.

— Вы сказали, что можете мне помочь? — не выдержав, Керри перебила занимательную для него самого болтовню.

— Да. Я немножко отвлекся, — толстяк почесал за ухом. — Наш полет отменили, и мы наняли небольшой автобус. Тот парень, — он указал на такого же здоровяка в такой же желтой фирменной куртке, только с бородой. Керри любезно ему улыбнулась. — Вы видите его?

— Да, да.

— Он договорился, чтоб нас довезли до Нуоки. Насколько я знаю, вы из Чикаго. У вас возникли проблемы…

— Да, — Керри закивала. — Мы забыли сына дома.

— Боже мой… — толстяк понимающе покачал головой. — Вы хотите добраться до Чикаго?

Керри нетерпеливо кивала. Ей хотелось побыстрее узнать, что же он мог ей предложить.

— Ай-я-яй. Какое горе. Мы можем вас подвезти, ведь это недалеко от Нуоки.

— Вы можете меня подвезти? — Керри не верила своим ушам.

Она готова была броситься на шею этому смешному великану и расцеловать его.

Это же надо, а она приняла своего спасителя за сумасшедшего. Какие неожиданные шутки преподносит жизнь. Помощь тебе предлагается там, где ты абсолютно не ждешь.

— Вы подвезете меня? — переспросила Керри, все еще не веря своим ушам. Она так отчаялась, что уже не верила в чудеса.

— Конечно! — улыбнулся толстяк Гаспар Ленский, — только вы не возражаете, что в дороге будете вынуждены слушать нашу музыку?

О, ей все равно. Она готова ехать на крыше, лишь бы сегодня увидеть Кевина.

— Музыку? Я? Конечно, не возражаю!

Она поедет домой! Она спасена! Нет, она знала, верила — Всевышний услышал ее молитвы и не оставил в беде.

* * *

Целый день Марвин и Гарри следили за домом. Они поставили машину поодаль, чтобы не быть слишком заметными, «не светиться», как любил выражаться Гарри.

Его не покидало сомнение, что его дружок что-то напутал. Среди окрестных жуликов не существовало никакого Змея. Что-то здесь было не так. Тем более Марвин — глупец. Гарри не очень-то ему доверял.

Они торчали здесь с самого утра, не спуская глаз с дома Маккальстеров. Уже темнело. Марвин ерзал, крутился. Ему надоело сидеть в машине. Хотелось есть, черт возьми. Но Гарри строго приструнил его, сказав, что есть будут тогда, когда выполнят свой замысел.

Вскоре они услышали, как где-то рядом захрустел снег. Тут они увидели маленького Кевина. Он вышел из дому, спилил небольшую елочку во дворе и, отряхнув от снега, потащил в дом. Он готовился к Рождеству.

— Смотри, — хмыкнул Гарри. — Да-а. Похоже, нас провел пацан из детского сада.

От удивления у Марвина отвисла челюсть. Такого не может быть! Он ведь отчетливо слышал голоса, но Гарри резко оборвал его оправдания, сказав, что дружок страдает галлюцинациями.

Ни о чем не догадываясь, Кевин украшал елку. Свежий аромат разносился по комнате. Кевин посыпал елку серебристым дождиком, вешал ослепительно переливающиеся разноцветные шары, пестрые маленькие фигурки зайчиков, белочек, медвежат. Он собирался уже нацепить гирлянды, как услышал шорох за окном. Кто-то ходил возле дома.

Кевин прислушался. В окне появилась знакомая физиономия. Он узнал типа с золотым зубом.

— Папа, ты мне поможешь? — сказал Кевин как можно громче.