Участь полицейского - Кризи Джон - Страница 26

– Да, сэр, она не...

– Это гнусная ложь! – распрямившись, словно пружина, вдруг крикнула Морин О'Мали. – Я никогда никого не убивала! Слышите? Я лишь хотела, чтоб они немножко поспали. Вы бы и сами могли догадаться, что я ни за что не стала бы причинять вред доктору. Она всегда была так добра ко мне... Я не хочу, чтобы она умирала! Не хочу! Бог мне этого не простит!

Глава 16

Морин О'Мали казалась живым воплощением самого безутешного отчаяния, в голосе ее звучало неподдельное горе. И у суперинтенданта появилась надежда, что теперь допрос пойдет нормально, скоро женщина во всем признается.

– Доктор и в самом деле замечательная женщина, – кивнул он.

– Ангел милосердия! Если есть на земле святые, то доктор Мэллоуз – точно, одна из них, сэр.

Наконец-то ее лицо утратило напряженное выражение. Глядя полицейскому в глаза, Морин добавила:

– Скажите, она ведь не умрет?

Роджер чувствовал, что охранница наблюдает за ними. В то же время он решил, что ирландка вовсе не притворяется, а значит, излишнюю жесткость проявлять не стоит.

– Миссис Мэллоуз в очень тяжелом состоянии, но врачи не теряют надежды.

– У нее глубокие раны?

– Только на руках и на ногах, больше ничего.

– Благодарение Богу! – Ирландка набожно перекрестилась, но тут же, видимо, о чем-то подумав, с тревогой посмотрела на суперинтенданта. – А лицо?

– На нем не останется ни единого шрама.

– Вы сняли с моей души тяжкий камень, сэр.

Морин снова откинулась в кресле, и Роджер повернулся к охраннице:

– Принесите нам чаю, хорошо?

Как только женщина вышла, Уэст окинул ирландку изучающим взглядом. Щеки немного порозовели, но глаза затравленно бегают.

– Вы хотели ее убить? – внезапно спросил Роджер.

Кухарка возмущенно вскинула голову:

– Какой жестокий вопрос! Вы же сами знаете, я готова жизнь отдать за нее!

– Я знаю лишь, что по вашей милости...

– Это не я устроила пожар!

– Не будем пока об этом. Зачем вы их усыпили?

Морин, не отвечая, отвела глаза.

– Если вы ничего не расскажете, доктора Мэллоуз, возможно, снова попытаются убить.

Ирландка задохнулась от ярости и, вцепившись в подлокотники кресла, крикнула:

– Вы что, издеваетесь надо мной?!

– И не думаю. Кто-то поручил вам подсыпать в еду снотворного, пообещав, что оба доктора всего-навсего немножко поспят. Я не ошибся?

– Нет.

– Но на самом деле они должны были сгореть во сне!

– Клянусь, я ни о чем таком даже не догадывалась...

– И теперь, раз миссис Мэллоуз осталась в живых, логично предположить, что убийца снова захочет ей нанести удар.

– В больнице до нее никому не добраться! Там она в безопасности! – воскликнула Морин.

– Это, судя по всему, человек упрямый и решительный и ради того, чтобы достигнуть цели, наверняка найдет ловкий ход. Поверьте мне, жизнь доктора Мэллоуз в ваших руках. Так кто же убийца, миссис О'Мали?

Она наклонила голову, перекрестилась и, как будто молясь, зашевелила губами. Роджер мысленно пожелал, чтобы охранница задержалась еще на несколько минут, – интуиция подсказывала ему, что ирландка вот-вот сдастся. Суперинтендант с любопытством вглядывался в лицо миссис О'Мали, и неожиданно до него дошло, что между кухаркой и Джеймсом Донованом существует большое внешнее сходство. Тот же широкий лоб, густые брови, нависшие над глубоко посаженными глазами, и нос, настолько приплюснутый, что кажется сломанным.

Морин продолжала беззвучно молиться.

– Джеймс Донован ваш брат, не так ли? – вкрадчиво произнес Роджер.

Шевелящиеся губы миссис О'Мали замерли. Казалось, ирландка почти перестала дышать.

– Так, значит, всем верховодит Джеймс? – снова спросил Уэст.

– Да... Джеймс.

– Ваш брат? – настаивал полицейский.

– Да. – Она вцепилась в руку суперинтенданта. – Я вам ничего не сказала, верно? Вы сами узнали?

– Разумеется.

– Поймите, это мой родной брат. Я не могу его предать.

– Где он, О'Мали?

– Не знаю.

– Ну теперь-то какой смысл обманывать? Вранье только усугубит ваше положение.

– Ну что вы ко мне пристали? Не знаю я ничего!

– Когда вы его видели в последний раз?

– Вчера утром, в "доме отдыха".

– Значит, это он был тем другом, которого вам якобы порекомендовал родственник?

– Разве я не имею права солгать, защищая собственного брата?

– Давайте поставим вопрос иначе: зачем вам лгать, выгораживая брата, который хочет убить доктора?

Морин не ответила. Губы ее кривились, и было видно, что сейчас она снова заплачет. Надо было немного подождать, дать ей время взять себя в руки. И Уэст опять от души пожелал, чтобы охранница помедлила еще несколько минут.

– Так это Джеймс дал вам снотворное? – наконец нарушил затянувшееся молчание Роджер.

– Да, Джеймс, мой родной брат.

– А почему он решил избавиться от обоих врачей?

– Я не могу поверить, что он этого хотел.

– А как он вам объяснил, что их нужно ненадолго усыпить?

– Сказал... что хочет посмотреть какие-то бумаги...

– Джеймс собирался войти в дом, пока хозяева спят?

– Вот-вот. У доктора Гэлбрейта вроде были какие-то опасные документы. Джеймс мог из-за них попасть в тюрьму. И он просто хотел выгадать часок-другой, чтобы спокойно обыскать дом. Но врачи не должны были пострадать. Я дала им тот же порошок, что и Мэри-Элин. А ведь она пришла в себя, правда?

– Короче говоря, вас ввели в заблуждение. Поэтому, если вы скажете наконец всю правду, вас накажут не слишком сурово. Но только правду, слышите? Я хочу знать, какое преступление совершил Джеймс и чем они с Патриком занимались здесь, в Лондоне.

– Патрик и без того уже в тюрьме! Как будто нам мало неприятностей! Я ничего не знаю, суперинтендант, ровным счетом ничего! Оба они вляпались в какую-то историю, сначала Патрик, потом Джеймс... Брат попросил меня помочь, и я попыталась. Но больше мне ничего не известно. Вчера вечером Джеймс позвонил и уговаривал подсыпать докторам снотворного, но мне и в голову не пришло, что он хочет их смерти. Уж в этом-то клянусь святым Патриком! Я только думала, что они должны спать, пока Джеймс будет копаться в бумагах. Да я и сейчас уверена, что он не замышлял ничего дурного. – Ирландка вдруг выпрямилась и крикнула в лицо Уэсту: – Нет, он бы никого не стал убивать! Только не мой брат Джеймс!

– Но если не он, то кто? Патрик-то уже в тюрьме.

– Откуда мне знать? Повторяю вам, только не Джеймс.

– Тогда скажите мне, где он. Если Джеймс не виновен в поджоге, ему нечего опасаться.

– Я не такая дура, чтобы выдать вам брата, даже если бы знала, где он прячется!

– Думаю, у вас все же хватит ума понять, что, возможно, он и в самом деле виновен и жизни миссис Мэллоуз по-прежнему угрожает опасность.

– Вы никогда не заставите меня поверить, будто Джеймс замышляет зло против доброго доктора!

– Если Джеймс невиновен, – пробормотал Уэст, как бы разговаривая сам с собой, – значит, его кто-то шантажирует и принуждает к преступлению. В таком случае мне необходимо разыскать Джеймса, чтобы вырвать его из когтей настоящего преступника...

– Это вы-то станете его спасать???

– Сам он никак не сумеет выпутаться. Он...

Роджер умолк. С той же ясностью, с какой в Морин О'Мали он угадал урожденную Донован, суперинтендант вдруг понял, что во всем Лондоне для Джеймса Донована есть лишь одно надежное укрытие: квартира номер 5с в Берн Корт. Никому даже в голову не придет искать его там, и он, хотя вход в дом охраняет полиция, вполне может проникнуть туда через внутренний дворик или черный ход.

– Джеймс прячется в квартире 5с в Берн Корт, – твердо произнес он вслух.

Глаза ирландки наполнились слезами злости и отчаяния:

– Вы просто дьявол! Вы читаете мои мысли... Но ведь я ничего не сказала, это вы все сами...

Роджер пошел к двери. Теперь ему хотелось, чтобы охранница пришла как можно скорее. Она стояла в коридоре с подносом... рядом с Коппелом.