Сокровище Чингисхана - Касслер Клайв - Страница 23

Питт выскочил с мостика, на ходу лихорадочно раздумы­вая над тем, как бы подольше удержать судно на плаву. Мысль снова облачиться в водолазный костюм и попробовать про­браться в машинное отделение казалась соблазнительной, но не слишком удачной. Ну проберется он клюкам, собьет цепь — на это, кстати, потребуется немало времени, — а дальше что? Если пробоина расположена в днище, под машинным отделе­нием, он ничего не сможет сделать, чтобы остановить воду.

Ответ пришел к нему внезапно, когда он столкнулся с Джор­дино и Ганном, выскочившими вместе с остальными на верх­нюю палубу.

— Похоже, мы снова промокнем, — пробасил Джордино. В голосе его не было ни капли тревоги.

— Машинное отделение заблокировано и наполняется во­дой. Мы тонем. Сколько еще корабль продержится на плаву — не знаю. Во всяком случае, недолго, — отозвался Питт и внима­тельно посмотрел вниз, на кренящуюся кормовую палубу. — Сколько времени тебе понадобится на разогрев двигателя?

— Считай, что я его уже разогрел, — ответил Джордино и ринулся на корму, не дожидаясь объяснений Питта.

— Руди, позаботься об исследователях, которых мы спасли. Собери их и приведи к спасательной шлюпке. Затем постарай­ся убедить капитана ослабить якорную цепь, — проговорил он Ганну, трясшемуся на холодном ветру в легонькой ветровке. Тот кивнул, и Питт побежал следом за Джордино.

— У вас есть какая-то мысль? — крикнул ему вдогонку Руди.

— Да, гениальная, — бросил Питт через плечо и скрылся из виду.

«Камов» взмыл в ночное небо, ненадолго зависнув над то­нущим кораблем.

— Дети и женщины садятся в лодку первыми. Не забыл? — спросил Джордино, поудобнее устраиваясь в кресле первого пилота.

— Я попросил Руди приглядеть за исследователями, чтобы те не растерялись в суматохе, и привести их на палубу, — отве­тил Питт, догадываясь, о ком беспокоится Джордино. — Не переживай, ни Тереза, ни остальные не успеют ног замочить, как мы уже вернемся.

Выглянув из окон кабины, они осмотрели корпус корабля, больше освещенного береговыми огнями, чем включенными на нем аварийными лампами. Питт очень надеялся, что все сло­жится так, как он задумал, и корабль продержится на воде до их возвращения. «Верещагин»тонул, и сверху это было особен­но заметно. Вода в кормовой части уже закрывала ватерлинию. «Через полчаса она дойдет до верхней палубы», — подумал Питт. Джордино по привычке взял курс на Листвянку. Питт оторвал взгляд от терпящего бедствие судна и перевел его на берег и болтавшиеся на волнах причаленные к нему лодки.

— Ищешь что-нибудь особенное? — спросил Джордино.

— Да. Надеюсь отыскать мощный буксир, — ответил Питт, хотя и знал, что такого судна на озере нет. Рыбацкие лодки, маломощные суденышки вроде того, что потеряла геологораз­ведочная группа, его не интересовали. Три-четыре таких волна легко забросила на берег и перевернула.

— Как тебе вон тот рослый крепыш? — спросил Джорди­но, мотнув головой в сторону длинного ряда огней милях в двух от них.

— Странно. Вчера вечером его тут не было. Возможно, не­давно подошел. Давай-ка посмотрим.

Джордино, увеличив скорость, повел вертолет к огням, ко­торые вскоре приняли очертания внушительного судна. По мере приближения к нему Питт увидел, что это сухогруз длиной мак­симум футов двести. Корпус его, выкрашенный в черный цвет, от самого верха до ватерлинии покрывали крупные пятна ржав­чины. На синей, потускневшей от времени трубе, возвышав­шейся над другими, красовался золотой меч. Судно явно бо­роздило воды Байкала уже несколько десятилетий, перевозило лес и уголь из Листвянки в отдаленные поселки на северном берегу. Джордино приблизил вертолет к правому борту, и Питт заметил установленный на кормовой палубе большой черный подъемник. Он снова оглядел облезлый борт, трубу и покачал головой:

— Не пойдет. Он пришвартован, дым из труб не идет —зна­чит, двигатели у него скорее всего холодные, а разогревать их очень долго. — Питт посмотрел в сторону деревни. — Думаю, сейчас нам нужна скорость, а не мощность.

— Скорость? — переспросил Джордино и, не задавая во­просов, взял курс на деревню.

— Да, скорость, — повторил Питт, кивнув на вереницу ог­ней вдалеке, обрамлявших изящный корпус.

На борту «Верещагина» полным ходом, но без спешки и паники шла подготовка к эвакуации. Половина команды уже сидела в двух спасательных шлюпках, и моторист готовился спустить их на воду. Ганн пробился сквозь толпу матросов и исследователей к дальней части палубы, затем спустился вниз. В конце перехода вода заливала палубные надстройки, а там, где шел Ганн, она пока доходила только до лодыжек. Гостевые каюты находились рядом, и Руди с облегчением увидел, что вода в них еще не проникла. Он окликнул Терезу и Татьяну, забара­банил в дверь, повернул ручку, и дверь подалась. Каюта оказа­лась пустой. Руди не заметил в ней личных вещей, но не уди­вился, поскольку Тереза и Татьяна не успели захватить с собой ничего с тонущей лодки — в чем были, в том и бросились в де­компрессионную камеру. Только скомканные одеяла на кро­ватях указывали на то, что в них спали.

Закрыв дверь, Руди отправился к следующей каюте и стал звать Роя, Уоффорда и капитана рыбацкой лодки. Ему никто не ответил, тогда он, преодолевая сопротивление воды, рыв­ком открыл дверь каюты. Ее заняли Рой и Уоффорд. Ганн сно­ва окликнул их, но и эта каюта была пуста. Кровати, как и в первой каюте, выглядели так, словно с них недавно встали. Ему оставалось проверить только каюту капитана, но возле нее вода поднялась уже ему по грудь. И Ганн не пошел к ней, не желая подвергать себя опасности вторично подхватить двусто­роннее воспаление легких. Он успокоил себя мыслью о том, что капитан вместе с остальными давно находится наверху. Повер­нувшись, он направился к лестнице, поднялся на верхнюю па­лубу, где на воду спускали третью спасательную шлюпку. Ог­лядев стоявших на палубе — а на корабле оставалась всего гор­стка матросов и ученых, — он не увидел спасенных ими геоло­горазведчиков. Ганну оставалось сделать один-единственный разумный вывод, который он с большим облегчением и сделал: «Пока я шел к ним по палубе, они поднялись наверх. В толпе я их не заметил. Их, конечно же, отправили на берег в одной из первых спасательных шлюпок».

Иван Попович, капитан судна на воздушной подушке «Вос­ход», спал, завернувшись в одеяло, и видел сон, как он сидит себе на берегу Лены и рыбачит на муху. Разбудил его громкий настойчивый рокот. Невысокий румяный крепыш встрепенул­ся, поднялся с кровати, неторопливо натянул тяжелый тулуп, сунул ноги в тапочки и, полусонный, зашлепал к двери. Выйдя из своей крошечной каютки, он полез по узкой лестнице на кормовую палубу.

Яркий свет прожекторов ударил ему в лицо. Глазам стало больно, капитан прикрыл их ладонями, полы тулупа распахну­лись, и тело обдало порывом холодного ветра. Лучи прожекто­ров поползли наверх, на мгновение застыли, затем исчезли, ушли куда-то в сторону. Постепенно растаяли рокот двигателя и шум вертолетных лопастей. Попович потер глаза, стараясь унять прыгавшие перед ними яркие пятна. Когда он оторвал от лица руки, то, к великому своему изумлению, увидел перед со­бой незнакомца, высокого, темноволосого, сияющего друже­ской белозубой улыбкой.

— Добрый вечер, капитан. Не возражаете, если я восполь­зуюсь вашим судном? — невозмутимо спросил незнакомец.

Судно на подводных крыльях на полной скорости мчалось через бухту к «Верещагину». Свистел разрезаемый корпусом ветер, над подводными крыльями вились, разлетались в сто­роны буруны. Рейс был недолгим. Попович, чуть сбавив ход, ловко, с шиком развернул «Восход», так чтобы корма его ока­залась всего в нескольких футах от носа «Верещагина», и по­ставил двигатель на холостые обороты. Питт оглядел иссле­довательский корабль. С борта судна на подводных крыльях он выглядел смешно — задранный вверх, градусов на двадцать, нос, осевшая корма. Положение было отчаянным— терпящий бедствие корабль мог пойти на дно в любую секунду, от малей­шего толчка.