Дороги. Часть вторая. - Йэнна Кристиана - Страница 80

— Ты знаешь, я придумала, чем там должно кончиться, — Ильгет начала рассказывать. Арнис слушал внимательно.

— Да, это здорово... мне бы вот никогда не пришло в голову.

— Зато тебе другое в голову приходит, — Ильгет кивнула на монитор Арниса.

Лицо мужа слегка помрачнело.

— Знаешь, Иль... это муть такая. Я вот теперь пытаюсь другое понять. Ведь по сути, из всех этих рассказов следует одно: сагоны находят у любого человека то, за что можно зацепиться. Есть те, кто утверждает — мной нельзя манипулировать, меня нельзя обмануть. Это глупость. Сагон, читающий мысли, может обмануть любого человека. Он легко находит стержень, на котором все держится... и не пытается его сломать. Он всего лишь действует, исходя из самого главного, самого заветного желания человека.

— Может, этих желаний не так уж много... я имею в виду, наверное, можно составить что-то вроде классификации, — предположила Ильгет.

— Наверняка, — согласился Арнис, — если в этом есть смысл. Ведь и на планетах они действуют точно так же. Создают социальные условия, чтобы осуществить самые заветные желания людей, и за счет этого получают верных слуг. Те, кто больше всего желает богатства — получают его. Те, чей стержень — сексуальные интересы — ну ты понимаешь... легко могут осуществить желаемое. А раз у осла перед носом морковка, то палка уже не нужна. То есть большую часть людей сагоны обманывают и заставляют служить своим целям, просто удовлетворяя их потребности.

Так же, собственно, и с личными контактами. Сагон не ломает человека, пока есть надежда обмануть его.... удовлетворить его самое заветное желание. Вот как у Ландзо — он же на самом деле очень был привязан к Анзоре... патриотизм, это у него, может быть, даже и стержень. Действительно, самое заветное. Сагон ему предложил работать для блага Родины, сделать ее такой, как Ландзо мечталось... он ведь даже думал сотрудничество с Квирином начать, и все такое. Наивно, конечно.

— Да, — сказала Ильгет, — если про мой опыт вспомнить... ну, он у меня неинтересный, правда. У меня тогда единственным вообще желанием было — избавиться от боли. Меня уж точно ничем другим нельзя было заманить в тот момент. Так ведь он меня избавил от боли. Но это, правда, ему не помогло...

Арнис обнял ее за плечи.

— Извини, — поспешно добавила Ильгет.

— Ну что ты... наоборот, спасибо, хотя не хочется это вспоминать, конечно.

— Да ничего, я давно об этом думаю спокойно.

— Так вот, о чем я... То есть сагон может и стремится удовлетворить самый главный интерес человека. Ну а если этот интерес, так сказать, благородный? Духовный? Если человек в самом деле хочет приблизиться к Богу?

— Арнис, но я думала, ты уже понял... ты же понял, что приближение к Богу не имеет ничего общего с развитием сагонских способностей, с проникновением в иные миры?

— Я-то понял, а вот кто-то может и не понять. Ведь есть целый ряд учений... гностических, скажем. В той же Бешиоре была эта ересь. Или эзотерические общества, которые у нас на Квирине никто всерьез-то не воспринимает, так, балуются люди. Ведь это их идея!

— На Эдоли тоже было много ересей... — сказала Ильгет.

— Но ты пойми, большую часть этих ересей, как и вообще эзотерику объединяет как раз эта мысль — что возвышение духа, отторжение всего материального, поднятие в иные, нематериальные сферы — это и есть приближение к Богу!

— Вообще да, — ошеломленно сказала Ильгет, — я просто не задумывалась. Но да, это так... я вот читала книгу одного такого... эзотерика, в общем. Он там описывал, что есть много потусторонних миров, чем выше, тем духовнее, прозрачнее, дальше от материального, и по ним можно идти, как по ступеням, а в конце этой лестницы миров — Бог.

— Так ведь сагоны именно это могут использовать. Причем им даже не обязательно представляться сагонами. Скажут, что они какие-нибудь ангелы, Творцы или еще какие духи... Из высоких миров.

— Да, думаю, что они могут так обмануть человека, — согласилась Ильгет, — заставить его на себя работать. И даже развиваться, так сказать, духовно до определенной стадии... ну то есть развиваться в ту сторону, в которую нужно сагонам. В эти самые нематериальные миры проникать.

— Но есть еще и похуже мысль... — Арнис замолчал. Стоит ли об этом говорить Ильгет?

Но раз уж начал...

— Видишь, Иль... Ландзо мне сказал, что его удержало только одно. Он не мог позволить, чтобы казнили его друзей. А они готовы были отдать за него жизнь.

Но теперь представь, что стоит сагонам инсценировать аналогичную жертвенность? Ведь это, понимаешь, тоже пунктик, за который они в принципе могут зацепиться. Для этого на самом деле даже жертвовать собой не так уж обязательно. Да и вопрос, может ли сагон пожертвовать, ведь он, собственно, и смерти не знает — ну несколько лет без физического тела... и боли они не чувствуют, умеют отключать. Но ведь это не всем известно. Так же, как сагону не обязательно представляться сагоном, как я уже говорил. Вызывать к себе чувства безумной любви и преданности они умеют! И я не верю, что только в примитивных тупых бездуховных людях. Я не верю, что все лервенцы были такими. Многие из них... они очень хорошие люди, Иль. Не каждый пойдет на смерть за свои убеждения.

— И Кьюрин, — тихо добавила она.

— Вот именно, и Кьюрин полюбила сагона, который представился ей как бы спасителем... как бы он за нее заступился и даже якобы был наказан. Их можно полюбить! Они очень легко могут представиться кем угодно... даже, наверное, Христом. Это кощунственно, но для них ведь не существует кощунства.

— Я помню, — сказала Ильгет, — у нас на Ярне как-то я сталкивалась. Одна женщина принимала якобы диктанты якобы от самого Христа. Конечно, он при этом назывался Великим Духом, одним из каких-то там семи творцов Вселенной... То есть, разумеется, не церковное понимание.

— Вот-вот! Представляешь, от кого эта женщина на самом деле могла принимать «диктанты»? Ну не обязательно Христом... кем угодно можно представиться. Можно ангелом. Можно, скажем, духом-народоводителем, или какие еще бывают фантазии... Если человек во что-то верит, чего проще, прийти и представиться именно тем, во что он верит. И вести себя соответственно. Почти. Настолько почти, что человек этого и не заметит...

— Господи, как страшно то, что ты говоришь, — медленно сказала Ильгет, — выходит, завтра ко мне... или к тебе... явится сагон, скажет, что он Архангел Михаил.... или сам Христос, и мы послушаем.

Арнис подумал.

— Да, и это может быть... Но если исходить из основной цели сагонов... Мы пока ее точно не установили, однако ясно, что многих они уговаривают идти по пути вот такого «духовного развития» — то есть развития способности чувствовать, видеть, слышать мир иной. Если кто-то из святых или сам Господь, предположим... ну тот, кто Им представится — начнет нас уговаривать это делать, ведь ясно же, что это против Библии и предания Церкви. А значит, основной критерий будет не выполнен. Мы сможем распознать сагона, если будем преданы Церкви. Она всегда запрещала такое развитие.

— Арнис, — сказала Ильгет, — ну а если он Церковь сделает своим орудием на земле? Ведь было же разное...

— Да, но лишь ненадолго, — возразил Арнис, — ибо сказано: врата ада не одолеют Ее. Церковь поправит сам Господь. А то, о чем я сейчас говорил, это преданность не собственно земной, существующей в данный момент Церкви, но Писанию и Преданию, которые неизменны.

— Тоже верно, — согласилась Ильгет.

— Ведь если завтра нам в церкви скажут, что надо развивать сагонские способности, три четверти людей просто из нее уйдут и будут молиться где-то отдельно, сохраняя верность Церкви Небесной. Другой вопрос, что конечно, сагон на каких-то этапах может использовать и церковь в своих целях... но сугубо тактических, политических целях. Хотя я таких примеров не знаю. Но теоретически такое может быть. Наверное. Мы обязаны рассматривать и такую возможность.

— Знаешь, — тихо сказала Ильгет, — когда ты вот это говоришь... кажется, земля под ногами качается. Кажется, во что вообще верить... как жить? За что держаться? Если каждый, буквально каждый может ошибиться. Быть обманутым.