Загадка Эндхауза - Кристи Агата - Страница 29

– Все оказалось в точности как вы предсказывали, Пуаро, – заметил я, выйдя из конторы.

– Вы могли в этом не сомневаться, мой друг. Единственный возможный вариант. Ну а сейчас мы с вами отправляемся в «Чеширский сыр», где инспектор Джепп ждет нас к раннему обеду.

Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда поджидал нас в условленном месте. Он встретил Пуаро с распростертыми объятиями.

– Сто лет не виделись, а, мсье Пуаро? А я-то думал, вы растите тыквы где-нибудь на природе.

– Пробовал, Джепп, пробовал. Но даже когда выращиваешь тыквы, никуда не спрячешься от убийств.

Он вздохнул. Я знал, о чем он вспоминает, – о странном деле в Ферили-Парк. Я очень сожалел, что был тогда в других краях.

– Ба, и капитан Гастингс тут! – проговорил Джепп. – Как поживаете, сэр?

– Благодарю, отлично.

– Так, значит, новые убийства? – игриво продолжал Джепп.

– Вы угадали… новые убийства.

– А вешать голову не годится, старина, – заметил Джепп. – Пусть даже вы кое в чем и не в силах разобраться. Что ж тут такого, в ваши годы нельзя рассчитывать, что каждый раз попадешь в яблочко, как бывало. Все мы с годами изнашиваемся. Пора, знаете ли, уступать дорогу молодым.

– И все же старый пес не обманет, – тихо ответил Пуаро. – У него есть сноровка. Он не бросит след на полпути.

– Э! Мы ведь толкуем не о собаках, а о людях.

– Да велика ли разница?

– А это как посмотреть. Ну и силен же он, а, капитан Гастингс? Всегда был такой. С виду не изменился, только волосы малость поредели на макушке, зато вот метелки вымахали почище прежнего.

– Э? – удивился Пуаро. – О чем это он?

– Восхищается вашими усами, – успокоительно ответил я.

– О да, они великолепны. – Пуаро самодовольно расправил усы.

Джепп оглушительно захохотал.

– Так вот, – заговорил он немного погодя, – я провернул ваши делишки. Помните те отпечатки пальцев, что вы мне прислали…

– Ну-ну? – встрепенулся Пуаро.

– Пустой номер. Кто бы ни был этот господин, в наших руках он не побывал. Хотя, с другой стороны, я связался с Мельбурном – там не знают человека с такой внешностью или под такой фамилией.

– Ага!

– Так что, в конце концов, с ним, может, что-то и не ладно. Только он не из наших. Теперь насчет второго дела, – продолжал Джепп.

– Что же?

– У «Лазаруса и сына» хорошая репутация. Сделки ведутся честно, по всем правилам. Конечно, пальца в рот им не клади, но это уж другой вопрос. В делах иначе невозможно. Но у них все чисто. Хотя они и сплоховали в смысле финансов.

– Да что вы?

– По ним чувствительно ударило падение спроса на картины. И на старинную мебель. Входит в моду всякая современная дребедень, которую привозят с континента. В прошлом году фирма построила новое помещение, ну и… как я уже сказал, считайте, что в долгу, как в шелку.

– Я вам очень обязан.

– Пустое. Вы ведь знаете, что собирать такие сведения не по моей части. Но я поставил себе за правило выискивать все, что вам интересно. Мы всегда можем получить информацию.

– Мой милый Джепп, что я стал бы делать без вас?

– О, можете быть спокойны! Всегда рад услужить старому другу. В старину вам, бывало, перепадали от меня недурные дела, а?

Я сообразил, что таким образом Джепп выражает Пуаро свою признательность за то, что тот распутал многие дела, оказавшиеся не по зубам инспектору.

– Да, добрые были времена.

– Я и сейчас порой не прочь поболтать с вами. Может, ваши методы и устарели, но голова у вас работает как надо.

– Ну а последний мой вопрос? Насчет доктора Мака Эллистера?

– А, этот-то! Он по дамской части. Только не гинеколог. Он лечит нервы. Предписывает спать среди пурпурных стен и под оранжевым потолком, толкует о каком-то либидо – и не велит его обуздывать. По-моему, он порядочный шарлатан, но к дамам у него подход. Они к нему так и льнут. Он часто ездит за границу, кажется, ведет какую-то еще медицинскую работу в Париже.

– Что еще за доктор Мак Эллистер? – изумился я. Эта фамилия была мне совершенно незнакома. – Откуда он взялся?

– Доктор Мак Эллистер – дядя капитана Челленджера, – пояснил Пуаро. – Помните, он говорил о своем дяде-докторе.

– Ох, и дотошный же вы человек! – воскликнул я. – Вы что, решили, что он оперировал сэра Мэтью?

– Он не хирург, – заметил Джепп.

– Мой друг, – возразил Пуаро, – я люблю до всего допытываться. Эркюль Пуаро хорошая ищейка, а хорошая ищейка всегда идет по следу. В том прискорбном случае, когда след пропадает, она обнюхивает все вокруг в поисках чего-нибудь не очень приятного. Таков и Эркюль Пуаро. И часто – ох как часто! – он находит.

– Наша профессия не из приятных, – заметил Джепп. – Это стильтон?[9] Не возражаю… Нет, неприятная профессия. А вам еще хуже, чем мне: вы ведь не официальное лицо – вам куда чаще доводится пролезать тайком.

– Я не маскируюсь, Джепп. Я никогда не маскировался.

– Да вам бы и не удалось, – воскликнул Джепп, – вы ведь единственный в своем роде! Кто раз увидел – в жизни не забудет.

Пуаро взглянул на него с сомнением.

– Только шутка, – пояснил Джепп. – Не обращайте внимания. Стаканчик портвейна?

Вечер протекал в полном согласии. Вскоре мы погрузились в воспоминания. Один случай, другой, третий… Мне, признаться, было приятно вспомнить прошлое. Добрые были деньки. Каким старым и опытным чувствовал я себя сейчас!

Бедняга Пуаро! Судя по всему, орешек оказался ему не по зубам – у него уж не те силы. Я чувствовал, что он потерпит неудачу и что убийца Мегги Бакли выйдет сухим из воды.

– Мужайтесь, друг мой, – проговорил Пуаро, хлопая меня по плечу. – Еще не все потеряно. И не сидите с похоронным видом, прошу вас.

– Не беспокойтесь. Со мной все в порядке.

– Со мною тоже. И с Джеппом.

– Мы все в полном порядке, – радостно возвестил Джепп.

И мы расстались, весьма довольные друг другом.

На следующее утро мы вернулись в Сент-Лу. Едва мы прибыли в отель, Пуаро позвонил в лечебницу и попросил к телефону Ник.

Внезапно он изменился в лице и чуть не выронил трубку.

– Как? Что это значит? Повторите, прошу вас.

Минуту или две он молча слушал, потом сказал:

– Да, да, я немедленно приеду.

Он повернулся ко мне – лицо его побледнело.

– И зачем только я уезжал, Гастингс? Боже мой! Зачем я уезжал?

– Что же случилось?

– Мадемуазель Ник опасно больна. Отравление кокаином. Добрались все-таки. Боже мой! Боже мой! Зачем я уезжал?

Глава 17

Коробка шоколадных конфет

По дороге в лечебницу Пуаро не умолкая что-то шептал и бормотал себе под нос. Он не мог простить себе того, что случилось.

– Я должен был предвидеть, – вздыхал он. – Я должен был предвидеть. Хотя что я мог сделать? Ведь я и так принял все меры предосторожности. Она была недосягаема. Кто же ослушался меня?

Нас проводили в комнату на первом этаже, а через несколько минут туда явился доктор Грэхем. Он заметно побледнел и осунулся.

– Все обойдется, – сообщил он. – Можно уже не беспокоиться. Самое трудное было установить, какое количество этой дряни она проглотила.

– Что это было?

– Кокаин.

– Она останется в живых?

– Да, да, она останется в живых.

– Но как это произошло? Как смогли до нее добраться? К ней кого-нибудь впустили? – Пуаро чуть ли не подпрыгивал от возбуждения.

– Никого.

– Не может быть.

– Уверяю вас.

– Но ведь…

– Это была коробка шоколадных конфет.

– О черт. Я же ей говорил, чтобы она не ела ничего, кроме того, что ей дают в больнице.

– Мне об этом неизвестно. Шоколадные конфеты – большой соблазн для девушки. Слава богу, что она съела всего одну.

– Они все были отравлены?

– Нет, не все. Одну съела мисс Бакли, в верхнем слое были обнаружены еще две. Все остальные были совершенно безвредны.