Тайна Семи Циферблатов - Кристи Агата - Страница 35

– Он и слова не хочет слышать против нее! Он просто идиот. Если бы ты смог вбить ему в башку про эту родинку!

– Забываешь, что не я был в шкафу. И все равно я, пожалуй, не стал бы спорить с Биллом о родинке его приятельницы. Нельзя ведь быть таким ослом и не видеть, как все совпадает!

– Еще какой он осел! – горько сказала Бандл. – Ты сделал ужасную ошибку, Джимми, рассказав ему все.

– Тоже жалею, – сокрушенно отозвался Джимми. – Тогда я так не думал, но теперь вижу, что был не прав, был дураком.

– Ты же знаешь, что представляют собой иностранные искательницы приключений. Как они впиваются в людей.

– По правде говоря, не знаю. В меня никто никогда не пытался впиться. – И Джимми грустно вздохнул.

На минуту-другую воцарилась тишина. Джимми перебирал в уме известные ему факты. И чем больше о них думал, тем меньше они его удовлетворяли.

– Ты сказала, Баттл хочет, чтобы графиню оставили в покое?

– Да.

– И смысл в том, чтобы через нее выйти на кого-нибудь еще?

Бандл кивнула.

Джимми нахмурился, стараясь сообразить, к чему это приведет. Несомненно, у Баттла есть какая-то определенная идея на сей счет.

– Сэр Стенли Дигби уехал в город сегодня рано утром, так? – поинтересовался Джимми.

– Да.

– О’Рурк с ним вместе?

– Думаю, да.

– Ты не думаешь… нет, это невозможно!

– Что?

– Что О’Рурк может быть каким-то образом связан с этим?

– Возможно, – задумчиво ответила Бандл. – Он, как говорится, очень яркая личность. Нет, меня бы не удивило, если… ох, честно говоря, меня бы ничего не удивило! Действительно, только в одном человеке я уверена, что это не «номер седьмой».

– В ком же?

– Суперинтендант Баттл.

– Предполагал, ты скажешь – Джордж Ломакс.

– Ш-ш-ш! Вот он идет!

И действительно, Джордж направлялся именно к ним. Джимми извинился и тут же исчез. Джордж присел рядом с Бандл:

– Моя дорогая Эйлин, тебе в самом деле необходимо покинуть нас?

– Да, похоже, у папы всерьез разыгрались нервы. Я думаю, мне лучше поехать домой и подержать его за руку.

– Эта маленькая ручка подействует поистине успокоительно, – сказал Джордж, беря ее руку в свои и игриво пожимая ее. – Моя дорогая Эйлин, я понимаю твои побудительные причины, и они делают тебе честь. В дни меняющегося и неустойчивого общественного положения…

«Понесло!..» – безнадежно подумала Бандл.

– …когда семейная жизнь в большом почете… рушатся все старые нормы!.. наш класс должен подать пример… показать, что мы ни в малейшей степени не подвержены современным условностям. Нас называют крайними консерваторами… я горжусь этим… я повторяю, что я горжусь этим! Есть понятия, в которых необходимо оставаться консерватором: чувство собственного достоинства, красота, скромность, чистота супружеской жизни, сыновье уважение… Разве что-нибудь умрет, если это будет существовать? Как я сказал, моя дорогая Эйлин, я завидую твоим преимуществам, которые дает тебе юность. Юность! Какое замечательное время! Какое замечательное слово! А мы не ценим ее, пока не дорастем до… э… зрелого возраста. Должен признаться, мое дорогое дитя, что в прошлом меня глубоко удручало твое легкомыслие. Теперь понимаю, что это было не более чем беззаботное и очаровательное легкомыслие ребенка. Теперь я ощущаю серьезность и недюжинную глубину твоего ума. Ты позволишь мне, надеюсь, помочь тебе с литературой?

– О, спасибо, – едва слышно ответила Бандл.

– И ты больше не должна меня бояться. Я был поражен, когда леди Катерхэм сказала, что ты испытываешь страх передо мной. Могу заверить тебя, что я самый простой человек.

Этот спектакль о скромности Джорджа ошеломил Бандл. А Джордж продолжал:

– Никогда не стесняйся меня, дорогое дитя. И не бойся наскучить мне. Для меня будет великой радостью… если так можно сказать… формировать твой расцветающий разум. Я буду твоим политическим наставником. Никогда мы не нуждались в молодых, талантливых и очаровательных женщинах в нашей партии более, чем мы нуждаемся в них теперь. Твое предназначение – пойти по стопам твоей тети, леди Катерхэм.

Это ужасное предложение окончательно выбило Бандл из колеи. Она могла только беспомощно смотреть на Джорджа. Но ее беспомощность не обескуражила его – напротив! Его главной претензией к женщинам было то, что они слишком много говорят. Редко удавалось ему найти среди них то, что он называл хорошей слушательницей. Он благосклонно улыбнулся Бандл:

– Бабочка появляется из куколки. Замечательная картина. У меня есть очень интересный труд по политической экономии. Я сейчас разыщу его, и ты можешь взять его с собой в Чимниз. Когда прочтешь, мы его с тобой обсудим. Без колебаний пиши мне, если что-нибудь будет тебе непонятно. У меня много общественных обязанностей, но и в своей постоянной занятости я всегда нахожу время, чтобы помочь своим друзьям в их делах. Пойду посмотрю книгу.

Он зашагал прочь. Бандл, ошеломленная, смотрела ему вслед. Ее вспугнуло неожиданное появление Билла.

– Послушай, – сказал Билл, – какого черта Филин хватал тебя за руку?

– То была не рука, – испуганно ответила Бандл.

– Не будь ослицей, Бандл!

– Извини, Билл, но я слегка встревожена. Помнишь, ты говорил, что Джимми подвергает себя смертельному риску, появившись здесь?

– Так и есть! – согласился Билл. – Чертовски трудно избавиться от Филина, стоит ему только заинтересоваться тобой. Джимми попадет в западню раньше, чем сообразит, что случилось.

– Не Джимми попал в западню, я! – чуть не взвизгнула Бандл. – Мне придется встречаться с нескончаемыми миссис Макаттами, читать политическую экономию, обсуждать ее с Джорджем, и один только Господь Бог знает, когда все закончится!

Билл присвистнул:

– Бедная старушка Бандл! Слегка перестаралась?

– Должно быть! Билл, похоже, я ужасно запуталась.

– Ничего страшного, – утешил ее Билл. – Джордж не очень-то верит в выдвижение женщин в парламент, так что тебе не придется простаивать на помостах и рассказывать всякую чушь или целовать грязных детей в Бермондси. Пойдем выпьем по коктейлю. Уже почти время ленча.

Бандл встала и покорно пошла рядом с ним.

– Мне так ненавистна политика! – жалобно пробормотала она.

– Конечно. Как и всем разумным людям. Только такие, как Филин и Орангутанг, принимают политику всерьез и упиваются ею. Но все равно, – Билл внезапно вернулся к прежней теме, – ты не должна была позволять Филину держать себя за руку!

– Ради бога, почему нет? – улыбнулась Бандл. – Он знает меня всю жизнь.

– Мне не нравится!

– Добродетельный Уильям… О! Посмотри на суперинтенданта Баттла!

Они входили в здание через боковую дверь. В маленькой передней их взгляду предстал чулан, в котором хранились клюшки для гольфа, теннисные ракетки, кегли и другие предметы, необходимые для загородной жизни. Суперинтендант Баттл проводил тщательное исследование различных клюшек для гольфа. При восклицании Бандл он глуповато взглянул на них.

– Собираетесь заняться гольфом, суперинтендант?

– Что ж, это мысль, леди Эйлин. Говорят, начинать никогда не поздно. И у меня есть одна хорошая черта, которая пригодится в любой игре.

– Какая? – поинтересовался Билл.

– Не признаю поражений. Если все идет не так, я бросаю и начинаю все сначала!

И с решительным выражением лица суперинтендант Баттл вышел из чулана и, захлопнув за собой дверь, присоединился к молодым людям.

Глава 25

Джимми излагает свои планы

Джимми Тесайгер находился в подавленном настроении. Избежав встречи с Джорджем, которого подозревал в намерении привязаться с обсуждением какого-нибудь серьезного вопроса, Джимми ускользнул сразу после ленча. Хотя он и был посвящен в детали пограничного конфликта в Санта-Фе, у него не было ни малейшего желания выдерживать экзамен по этому вопросу в данную минуту.

Вскоре произошло то, на что он надеялся. Лорейн Уэйд, тоже в одиночестве, прогуливалась по одной из тенистых дорожек сада. Через секунду Джимми оказался рядом с ней. Некоторое время они шли в молчании, потом Джимми начал разговор: