Свидание со смертью - Кристи Агата - Страница 15

— Скучные люди. Совершенные провинциалы.

Мисс Пирс тут же что-то пылко заверещала, выражая полное свое согласие, а леди Уэстхолм одарила общество рассказом об американцах, более достойных внимания, более интересных и значительных, с коими ей в последнее время приходилось встречаться.

Из-за несносной жары — весьма нетипичной для этого времени года — экскурсию назначили на очень ранний час.

В шесть утра все четверо уже завтракали. Никого из Бойнтонов не было видно. После того как леди Уэстхолм выразила свое неудовольствие — на сей раз по поводу отсутствия фруктов, все принялись за глазунью с пересоленной ветчиной, запивая ее чаем со сгущенкой.

После еды сразу тронулись в путь. Леди Уэстхолм и доктор тут же принялись обсуждать свойства витаминов и рацион рабочих, в коем этих витаминов катастрофически не хватает. Тут сзади раздался чей-то оклик, и все остановились, поджидая еще одного экскурсанта. Оказалось, что это не кто иной, как мистер Джефферсон Коуп. Он так спешил, что его симпатичное открытое лицо раскраснелось.

— Вы не против, если я примкну к вашей группе? Доброе утро, мисс Кинг. Я так рад снова встретить вас и доктора Жерара. Ну и как вам пейзаж? — Он обвел рукой обступавшие их со всех сторон невероятно красные скалы.

— Изумительно, хотя и жутковато, — сказала Сара. — Я всегда себе представляла Петру сказочно-романтичной — «город цвета алых роз». А она совсем не сказочная. Эти скалы очень даже реальные, как.., как сырое мясо.

— Действительно, оттенок именно такой, — согласился Джефферсон Коуп.

— И все-таки она прекрасна, — вздохнула Сара.

Путешественники начали взбираться на скалу в сопровождении двух бедуинов. Оба проводника были стройные, высокие, они шли слегка покачиваясь для равновесия и уверенно ступая по гладкому каменистому склону в своих подбитых гвоздями башмаках. Неприятности начались довольно скоро. Сара и доктор Жерар хорошо переносили высоту, но мистер Коуп и леди Уэстхолм чувствовали себя прескверно, а бедняжку мисс Пирс на самых крутых местах приходилось почти нести на руках, и каждый раз она, зажмурившись, с позеленевшим лицом, причитала: «Я с самого детства ужасно боюсь высоты».

В конце концов она заявила, что хочет вернуться назад, но, оглянувшись на спуск, который ей предстояло одолеть, еще сильней позеленела и вынуждена была согласиться, что выход у нее только один — двигаться дальше.

Доктор Жерар как мог подбадривал ее. Он все время шел позади мисс Пирс и держал свою трость параллельно земле, чтобы этим своеобычным «парапетом» хоть немного отгородить ее от пропасти. Мисс Пирс была ему очень благодарна, ибо это действительно помогало ей справиться с головокружением.

Сара слегка запыхалась. А вот их весьма упитанного драгомана этот подъем, похоже, ничуть не утомил.

— Вероятно, нелегкое дело водить сюда туристов? — спросила Сара. — Я имею в виду пожилых.

— О да, с ними всегда бывают сложности, — безмятежно подтвердил Махмуд.

— И все-таки вы ведете их сюда?

— Им это нравится, — Махмуд пожал своими тучными плечами. — Они платят деньги, чтобы все увидеть, и они хотят видеть действительно все. Ну да ничего, наши проводники очень опытные и сильные, так что справляются прекрасно.

Наконец они достигли вершины. Сара с облегчением вздохнула. Внизу под ними, насколько хватало глаз, со всех сторон кроваво алели скалы — удивительная, фантастическая страна, ничего подобного нет нигде на Земле. В этом хрустально-чистом воздухе они ощущали себя богами, перед которыми раскинулся недостойный мир, мир, в котором царит насилие и бушуют страсти.

Драгоман сообщил, что в древности здесь было место жертвоприношений, и поэтому эту вершину исстари называют Вершиной Жертвоприношений. Он показал им желоб, вырубленный в плоской части скалы, лежавшей прямо у них под ногами.

Сара отошла в сторону, чтобы не слышать бойких обкатанных фраз, которыми так и сыпал их тучный драгоман. Присев на большой камень, она запустила пальцы в волосы и стала жадно всматриваться в мир, раскинувшийся у ее ног. Чуть погодя она почувствовала, что рядом с ней кто-то стоит.

— Теперь вы понимаете, как точно выбрал дьявол место для искушения, о котором говорится в Новом Завете? — услышала она голос Жерара. —

Вы только представьте, каково искушение — быть властелином мира, повелевать материей…

Сара кивнула, соглашаясь, но была настолько увлечена своими мыслями, что доктор заметил ее отрешенный взгляд и с некоторым удивлением спросил:

— О чем вы так задумались?

— Я? — Девушка оглянулась, и он увидел ее потерянное лицо.

— Как это мудро — выбрать место для жертвенника высоко в горах, — пробормотала она. — Вам никогда не приходило в голову, что жертва необходима… Я имею в виду, что мы слишком уж высоко ценим жизнь. На самом деле смерть не так уж и страшна, как мы привыкли думать.

— Вы это серьезно? В таком случае, дорогая мисс Кинг, вам не следовало выбирать профессию врача. Для нас смерть — главный враг, и иначе быть не может.

Сара зябко пошевелила плечами.

— Да, вы конечно же правы. И все же.., смерть часто разрешает самые запутанные проблемы. И возможно, делает нашу жизнь полнее…

— «…лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб»[46], — хмуро процитировал Жерар.

Сара испуганно к нему повернулась.

— Я не это имела в виду… — Она вдруг замолчала. К ним приближался Джефферсон Коуп.

— А ведь и в самом деле изумительное место, — заявил он. — Просто потрясающее, и я счастлив, что оказался здесь. Но скажу вам откровенно, путешествовать с миссис Бойнтон довольно сложно. Она замечательная женщина, я восхищен ее смелостью, тем, что она решилась отправиться в Петру, но это не меняет дела. У нее слабое здоровье, и, вероятно, поэтому ее желания не совпадают с желаниями ее близких, что вообще-то можно понять. Но ведь ей даже в голову не приходит, что ее дети на какие-то экскурсии могли бы поехать без нее. Она так привыкла держать их при себе, что, наверное, не считает… — Мистер Коуп вдруг замолчал. Его симпатичное доброе лицо выражало смущение и тревогу. — Видите ли, — сказал он, — я недавно кое-что о ней узнал и, не скрою, был совершенно обескуражен…

Сара опять погрузилась в свои мысли, и голос мистера Коупа звучал словно где-то вдалеке, как убаюкивающее журчание ручейка, но доктор Жерар не преминул спросить:

— В самом деле? Что же вы узнали?

— Мне рассказала это одна дама в отеле в Тивериаде. Речь шла о бывшей горничной миссис Бойнтон. Девушка, как я понял, была… — Мистер Коуп бросил обеспокоенный взгляд на Сару и понизил голос:

— У нее должен был родиться ребенок. Миссис Бойнтон вроде бы об этом знала, но продолжала к ней хорошо относиться. И вдруг за несколько недель до рождения ребенка она выгнала бедняжку вон.

— О! — Брови доктора Жерара изумленно поползли вверх.

— Дама, которая поведала мне об этом, располагает абсолютно точными сведениями. Не знаю, как вам, но лично мне решение миссис Бойнтон кажется крайне бессердечным. Я не могу понять…

— А вы попробуйте, — перебил его доктор. — Я, например, не сомневаюсь, что этот случай доставил миссис Бойнтон огромную радость.

Мистер Коуп взглянул на него с возмущением.

— Что вы такое говорите! Не могу в это поверить.

Тихим голосом Жерар процитировал:

— «И обратился я, и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слезы угнетенных, а утешителя у них нет; и в руке угнетающих их — сила, а утешителя у них нет. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем…»[47]