Хикори, дикори, док... - Кристи Агата - Страница 10

— А вы с детства были очень серьезной?

— Да, пожалуй. Ведь жизнь так коротка, и надо успеть в ней чего-то добиться.

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

Патрисии Лейн было лет тридцать. Она почти не пользовалась косметикой, лишь слегка, очень аккуратно, подкрашивала губы. Пепельные волосы зачесаны назад, прическа самая что ни на есть простая. Спокойные милые голубые глаза смотрят из-за очков очень строго и серьезно.

«Никакой изюминки. Bon Dieu![9] — внутренне изумился Пуаро. — А одежда-то, одежда! Как это говорится: из бабушкиных сундуков! Ма foi[10], какое точное выражение!»

Во взгляде его сквозило неодобрение. Ровный вежливый голос Патрисии казался ему утомительным. «Эта девушка, конечно, умна и образованна, — подумал он, — но, увы, с каждым годом она будет все большей занудой. А к старости — и тут ему вспомнилась графиня Вера Русакова. — Что за роскошная, экзотическая женщина, и это на закате своих лет! А современные девицы… Впрочем, может, я просто старею, — сказал себе Пуаро. — Даже эта девушка для кого-то воплощенная Венера. Хотя, пожалуй, навряд ли».

А Патрисия продолжала:

— Мне действительно неприятно, что Бесс, ну.., мисс Джонстон так пострадала. По-моему, зеленые чернила взяли специально, чтобы подозрение пало на Найджела. Но уверяю вас, мосье Пуаро, Найджел никогда не сделал бы ничего подобного!

— А! — Пуаро взглянул на нее с интересом. Она покраснела и оживилась.

— Найджела непросто понять, — откровенно сказала она. — Ведь у него было трудное детство.

— Моn Dieu, опять та же песня!

— Простите, что вы сказали?

— Нет-нет, ничего. Так вы говорили…

— О Найджеле. С ним нелегко ладить. Он совершенно не признает авторитетов. Он умен, да, да, на редкость.., но порою он ведет себя не очень правильно. Он любит насмешничать. И слишком высокомерен, чтобы оправдываться или выгораживать себя. Даже если его все будут подозревать в том, что это он залил чернилами конспекты, он не станет оправдываться, а просто скажет: «Пусть думают, если им хочется». А это страшно глупо.

— Вы давно его знаете?

— Нет, примерно год. Мы познакомились во время поездки по замкам Луары. Он заболел гриппом, а потом началось воспаление легких, и я его выхаживала. У него очень слабое здоровье, и он совсем себя не бережет. Он такой независимый, но в каких-то вопросах — сущий младенец, которому нужна нянька.

Пуаро вздохнул. Он вдруг страшно устал от всех этих любовных историй… Сначала Силия, глядевшая на Колина преданными собачьими глазами. А теперь Патрисия, этакая безгрешная мадонна. Конечно, без любви жить нельзя; молодые люди должны выбирать своих суженых, но он, Пуаро, к счастью, уже далек от этого.

Он встал:

— Вы позволите мне, мадемуазель, взять ваше кольцо? Завтра я его обязательно верну.

— Конечно, возьмите, — чуть удивленно ответила Патрисия.

— Вы очень любезны. И прошу вас, мадемуазель, будьте осторожны.

— Осторожна? Но почему?

— Если бы я знал! — сказал Эркюль Пуаро. Он был по-прежнему встревожен.

Глава 6

Следующий день миссис Хаббард прожила как в кошмарном сне.

Утром, когда она встала, у нее было такое ощущение, будто гора с плеч свалилась. Снедавшие ее сомнения по поводу недавних событий наконец рассеялись. Во всем оказалась виновата глупая девчонка и эти ее по-современному дикие выходки, которые миссис Хаббард просто не выносила. Но отныне в доме вновь воцарится порядок.

Однако, спустившись в благодушном настроении к завтраку, миссис Хаббард поняла, что ее едва обретенное спокойствие вновь под угрозой. Студенты словно сговорились и вели себя в то утро просто из рук вон плохо; правда, каждый на свой лад.

Мистер Чандра Лал, потрясенный диверсией в комнате Элизабет, впал в обличительный раж.

— Притеснение, — кипятился он, — это явное притеснение со стороны европейцев! Они презирают людей других рас, они полны предрассудков. Случай с Элизабет — типичнейшее проявление расизма.

— Успокойтесь, мистер Лал, — одернула индийца миссис Хаббард. — Ваши обвинения необоснованны. Никому не известно, кто это сделал и по какой причине.

— Разве, миссис Хаббард? А я думал, что Силия пришла к вам и покаялась, — удивилась Джин Томлинсон. — Я так обрадовалась, узнав об этом! Мы должны быть к ней милосердны.

— Наша милосердная Джин! — зло воскликнула Вэлери Хобхауз.

— По-моему, тут глупо ехидничать.

— «Покаялась!» — передразнил Найджел, дернув плечами. — Мерзейшее слово.

— Не понимаю, почему оно тебе не нравится. Оно в ходу среди членов Оксфордской общины[11], и…

— Что ты городишь? Неужели ты решила попотчевать нас на завтрак Оксфордской общиной?

— Что происходит, ма? Неужели Силия действительно все это стащила? Значит, она поэтому не вышла сегодня к завтраку?

— Я не понимаю, пожалуйста, — сказал Акибомбо. Но ввести его в курс дела никто не удосужился. Всем не терпелось высказать свое мнение.

— Бедняжка, — гнул свою линию Лен Бейтсон. — Она что, сидела без денег?

— А знаете, я ничуть не удивилась, — с расстановкой сказала Салли. — Я все время подозревала…

— Но неужели Силия залила мои конспекты? — с сомнением спросила Элизабет Джонстон. — Удивительно, просто не верится.

— Силия не прикасалась к вашим конспектам, — отрезала миссис Хаббард. — И прошу вас немедленно прекратить дискуссию. Я собиралась рассказать вам обо всем попозже, но…

— Но Джин вчера вечером подслушала ваш разговор, — сказала Вэлери.

— Я не подслушивала. Просто я случайно…

— Да говори уж начистоту, Бесс, — перебил ее Найджел. — Ты прекрасно знаешь, кто пролил чернила. Я, сказал Найджел-злодей, из бутылки зеленой своей я пролил чернила!

— Это не он! Найджел, ну чего ты валяешь дурака?

— Я благороден и выгораживаю тебя, Пат. Не ты ли вчера утром просила у меня чернила?

— Я не понимаю, пожалуйста, — вновь произнес Акибомбо.

— А тебе и не нужно понимать, — ответила Салли. — На твоем месте я бы сидела и помалкивала.

Мистер Чандра Лал подскочил как ужаленный:

— А потом вы спрашиваете, почему в мире царит насилие? И почему Египет претендует на Суэцкий канал?

— Черт побери! — заорал Найджел и грохнул чашкой о блюдце. — Сперва Оксфордская община, теперь политика! Не дают спокойно позавтракать! Я ухожу.

Он яростно отшвырнул стул и вылетел из комнаты.

— На улице холодно, ветер! Надень пальто! — кинулась вслед за ним Патрисия.

— Кудах-ах-тах! — передразнила Вэлери. — Ну, захлопала крылышками!

Француженка Женевьев, еще недостаточно хорошо знавшая английский, чтобы понимать такой бурный речевой поток, внимательно слушала Рене, который переводил ей на ухо, о чем говорят за столом. Внезапно она закричала срывающимся голосом:

— Comment done? C'est cette petite qui m'a vole mon compact? Ah, par example! J'irai a police. Je ne supporterai pas une pareille…[12]

Колин Макнабб уже давно пытался вставить свое веское слово, но его глубокий роскошный бас утонул в женском визге. Тогда он перестал церемониться и со всего размаху стукнул кулаком по столу, да так, что тут же воцарилось молчание. Вазочка с мармеладом слетела со стола и разбилась.

— Замолчите вы наконец и дайте сказать мне! В жизни не встречал такого вопиющего невежества и злобы! Вы хотя бы чуточку разбираетесь в психологии? Поверьте, девушка не виновата. Она переживала тяжелый эмоциональный кризис, и мы должны быть крайне деликатны и внимательны к ней, иначе она останется калекой на всю жизнь. Я вас предупреждаю: крайне бережно.., именно это ей сейчас необходимо.

— Постой-постой, — зазвенел уверенный голосок Джин. — Я с тобой, конечно, согласна, к ней надо быть снисходительней, но все равно — мы же не можем ей потакать! Я хочу сказать, потакать воровству!