Агент Н или М - Кристи Агата - Страница 26

Глаза Томми, уже привыкшие к темноте, различали маленький, тускло освещенный прямоугольник. Окошечко или отдушина. Воздух вокруг сырой и затхлый. Очевидно, Томми лежит в подвале. Руки и ноги у него связаны, во рту кляп, для надежности прихваченный повязкой. «Похоже, что я крепко влип», — подумал Томми и осторожно попробовал пошевелиться, но тщетно.

В эту минуту раздался негромкий скрип, и где-то позади распахнулась дверь. Вошел человек со свечой. Он поставил ее на пол, и Томми узнал Апплдора. Слуга опять исчез, но вскоре вернулся с подносом, на котором были кувшин с водой, стакан, кусок хлеба и сыр. Апплдор нагнулся и раньше всего проверил, надежно ли связаны руки и ноги Томми. Затем взялся за кляп.

— Сейчас я выну кляп, — спокойным, ровным голосом начал он, — и вы сможете поесть и напиться. Но стоит вам пикнуть, и я опять заткну вам рот.

Томми попытался кивнуть, но задача сказалась ему не по силам, и он лишь несколько раз открыл и закрыл глаза. Апплдор, истолковав это как знак согласия, осторожно снял повязку.

Рот был теперь свободен, но Томми потребовалось несколько минут, прежде чем он сумел привести челюсти в движение. Апплдор поднес к его губам стакан. Сперва глотать было, трудно, потом стало легче. Напившись, Томми сразу почувствовал себя лучше.

— Вот теперь хорошо. Увы, я уже не так молод, как раньше. А теперь давайте еду.

Слуга поднес ко рту пленника сыр и хлеб, и Томми принялся жадно жевать.

— Что будет следующим номером программы? — осведомился он, запив еду водой. Вместо ответа Апплдор снова взялся за кляп.

— Я хочу видеть капитана Хейдока, — торопливо сказал Томми.

Апплдор только покачал головой, ловко вернул кляп на прежнее место и вышел. Оставшись один в темноте, Томми опять погрузился в размышления, но вскоре задремал. Из беспокойного она его вывел звук открывающейся двери. На этот раз Апплдор явился вместе с Хейдоком. Они вынули кляп и ослабили веревки, связывающие пленнику руки, чтобы тот мог сесть и расправить занемевшие члены. В руках у Хейдека был пистолет.

Томми — правда, без особенной уверенности в успехе немедленно начал играть свою роль.

— Послушайте, Хейдок, что все это значит? — негодующе заговорил он. — На меня накидываются, меня похищают…

— Не тратьте зря порох. Не стоит, — покачав головой, негромко перебил его капитан.

— Не думайте, что если вы сотрудник Секретной службы, то это уже дает вам право…

— Полно, Медоуз! — опять покачал головой Хейдок. — Вы же ни на секунду не поверили в то, что я вам наговорил.

Томми не выказывал, однако, никаких признаков замешательства: он рассудил, что Хейдок ничего наверняка не знает.

— Кем вы себя возомнили, черт вас побери! — негодовал он, — Какие бы ни были у вас полномочия, вы не смеете вести себя так. Я еще в состоянии не выбалтывать наших военных секретов.

— Вы отличный актер, — холодно возразил Хейдок, — но имейте в виду: мне безразлично, кто вы — сотрудник Секретной службы или просто любитель.

— Повторяю вам…

— Заткнитесь, черт вас побери! Раньше мы, пожалуй, еще стали бы выяснять, кто вы такой и кто вас подослал. Сейчас это уже не имеет значения — осталось слишком мало времени, понятно? Вы никому не успели сообщить о том, что видели, — и это главное.

— Как только станет известно, что я исчез, полиция начнет поиски.

— Сегодня вечером она уже посетила меня, — сверкнув зубами, неожиданно улыбнулся Хейдок. — Славные ребята! Оба — мои приятели. Они расспросили меня о мистере Медоузе — их очень беспокоит его исчезновение. Как он выглядел в тот вечер? Что говорил? Им даже в голову не пришло — да и как могло прийти? — что человек, о котором они говорят, находится как раз у них под ногами — под тем самым местом, где они сидят. Вы ведь ушли от меня живым и здоровым понятно? Полиция никогда не додумается искать вас здесь.

— Вы не можете до бесконечности держать меня взаперти, — пылко возразил Томми.

— В этом и нет необходимости, милейший, — ответил Хейдок, опять обретая поистине британское хладнокровие. — Вы пробудете здесь всего сутки. Завтра ночью в бухту зайдет катер, и мы отправим вас в небольшое путешествие для поддержания здоровья, но, честно говоря, я сомневаюсь, что вы вернетесь из него живым.

— Интересно, почему вы не прикончили меня сразу?

— Сейчас слишком жарко, милейший, а наши морские коммуникации, к сожалению, временно перерезаны. Если бы случилось… Словом, труп в помещении всегда дает о себе знать.

— Понятно, — согласился Томми.

Он действительно все понял. Исход совершенно ясен. Его оставят в живых до прихода катера, затем убьют или одурманят, а тело вывезут в открытое море. Если даже потом его труп будет найден, никто не усмотрит никакой связи между смертью мистера Медоуза и «Приютом контрабандистов».

— Я зашел только для того, — самым непринужденным тоном продолжал Хейдок, — чтобы узнать, не можем ли мы что-нибудь сделать для вас… э-э… впоследствии.

— Благодарю, — подумав, ответил Томми. — Просить вас отвезти прядь моих волос или что-нибудь в этом роде одной даме в Сен-Джонс-Вуд я все-таки не буду.

Он чувствовал, что любой ценой должен создать впечатление, будто действовал один, на свой страх и риск. Пока они не заподозрили Таппенс, игра еще может быть выиграна, хотя ему самому в ней уже не участвовать.

— Как вам угодно, — бросил Хейдок. — Но если вам хочется что-нибудь передать вашей… э-э… приятельнице, мы позаботимся, чтобы это было сделано.

Значит, Хейдок все-таки не прочь кое-что разузнать о безвестном мистере Медоузе? Прекрасно! Вот и пусть себе строит догадки.

— Некому передавать, — покачав головой, ответил Томми.

— Отлично, — с видом полного безразличия закончил разговор Хейдок и кивнул Апплдору.

Слуга затянул веревку, водворил на место кляп, и оба вышли. Заперев за собой дверь.

Томми остался наедине со своими мыслями, а они были далеко не веселого свойства. Ему не только угрожает быстро надвигающаяся смерть. Он лишен, кроме того, всякой возможности передать добытые им сведения. Конечно, остается еще Таппенс. Но что она может? Подозрения ее никогда не падут на Хейдока. К тому же она, вероятно, вообще никого не подозревает. Просто думает, что Томми напал на какой-то след. Вот чем все кончилось! Провал, постыдный провал!

Но что это?.. Томми насторожился. Что за странные звуки? Да нет, просто кто-то напевает. А он лежит и не может даже пискнуть, чтобы привлечь к себе внимание.

Пение приближалось. Ну и слух же у парня! Все время фальшивит.

Однако, как ни искажен мотив, узнать его можно. Это песенка времен первой мировой войны, воскресшая в дни второй.

~Если б в мире, кроме нас с тобою,

Не было, родная, никого…

Внезапно Томми вздрогнул и напрягся. Эти фальшивые ноты ему удивительно знакомы. Переврать мотив, именно в этом месте, именно таким образом может лишь один человек на свете!

«Ей-богу, Алберт!» — решил Томми.

Алберт рыщет вокруг «Приюта контрабандистов», Алберт рядом, а он валяется в углу, скрученный, не в силах ни пошевелиться, ни издать звука! Постой, постой! Так ли уж не в силах? Существует один звук, который можно издавать и с закрытым ртом. Конечно, с открытым — легче, но все-таки можно и так. И Томми отчаянно захрапел. Короткий всхрап, еще раз, еще раз, пауза. Долгий всхрап, еще раз, еще раз, пауза. Короткий, короткий, короткий…

Свидание с Таппенс встревожило Алберта. Положение дел ему решительно не нравилось. Прежде всего ему не нравилась война.

Эти немцы, мрачно размышлял он, орут «Хайль Гитлер!», маршируют строевым шагом, захватывают страну за страной, бомбят, строчат из пулеметов и вообще расползлись повсюду, как зараза. Пора их остановить, но пока что это никому не удается.

А тут еще миссис Бирсфорд, на редкость хорошая женщина, впутывается в скверную историю и вот-вот угодит в беду. А ведь она сцепилась с людьми из пятой колонны — эх, ну и грязная же они сволочь! Подумать только, среди них есть даже англичане. Позор, одно слово позор! А хозяин, который один умел удерживать слишком стремительную хозяйку, взял да исчез.