Кольцо - Каммингс Мери - Страница 36

— Ник, что с вами?! — Она выглядела воплощением оскорбленной невинности. — Если моя глупышечка навоображала...

— Заткнись! Убирайся! Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было! — подтвердил ее догадку Ник и, не желая больше ничего слушать, вылетел из комнаты.

Бен с мрачным видом сидел за кухонным столом. На столе перед ним стояла бутылка кулинарного бренди. Судя по всему, он предпочел пить эту гадость, лишь бы не идти мимо «театра военных действий» — комнаты Алисии — в гостиную, где находился бар с чем-то более приличным.

Увидев въезжающего на кухню Ника, он вопроситель­но взглянул на него, но не сказал ни слова.

— Дай сюда! — Ник схватил бутылку, пошарил глазами в поисках стакана и решительно сделал глоток прямо из горлышка.

Он не ожидал, что эта штука окажется такой креп­кой — в горло будто плеснули кипятком.

— Я ей... — Он замотал головой, отдышался и повто­рил уже нормальным голосом: — Я ей велел убираться. Так что тебе придется ее чемодан... до такси отнести.

Бен возражать не стал. Развернувшись, Ник снова направился в комнату Али­сии — проверить, не валяется ли та, чего доброго, в истерике.

Но, как выяснилось, она была уже одета и стояла, скло­нившись над распахнутым чемоданом. При виде Ника Алисия испуганно выпрямилась.

— Я сейчас закажу вам номер в отеле... за мой счет, — решив проявить хоть какую-то любезность, сказал он. — Вы предпочитаете какой-то определенный — или?..

— Обычно в Нью-Йорке я останавливаюсь в «Сент-Реджисе»... — мгновенно ожила Алисия.

— Хорошо, значит, «Сент-Реджис». — Тут Ник вспом­нил и о деле: — Завтра я жду вас в двенадцать — обсудим все финансовые вопросы. — (Хотя нет, лучше, когда Нэн­си на работе). — Нет — в два. В два часа дня.

Она послушно кивнула. Да, похоже, он здорово ее на­пугал! Завтра еще, чего доброго, не придет.

Ну и черт с ней в таком случае! Не придет так не при­дет, все равно никуда не денется — он просто сделает то же самое через адвоката. Извиняться перед ней Ник не собирался. И долго прощаться тоже.

Буркнув: «До свидания», он предпочел не услышать очередное: «Ник, но...» и поехал заказывать отель.

Пока в коридоре раздавались шаги и хлопанье дверей, Ник, по примеру Бена, отсиживался на кухне. На этот раз он добавил в кулинарное бренди побольше льда и взбол­тал — вышло вполне приемлемо.

И прислушивался — невольно, не в силах ничего с со­бой сделать. А вдруг Нэнси опомнится и вернется — ведь может же быть так?! Только пусть она приедет не сейчас, сейчас не надо — лучше минут через пять, когда Алисия уже точно уедет...

Он обнимет ее, и не будет сердиться, и не даст распа­ковывать чемодан — все завтра, на сегодня им уже хватит...

Бен вошел, плюхнулся на табуретку и подтянул к себе бутылку.

— Убралась?

— Да.

Ник чуть не спросил: «А Нэнси не приехала?!» — хотя и так было ясно.

— Есть будешь? — после короткой паузы поинтересо­вался Бен. — Я могу подогреть, что с ужина осталось.

— Давай.

Есть и в самом деле хотелось. А может, за это время и Нэнси появится?

Бен выставил на стол остатки салата, сунул в микроволновку пару картофелин, достал из холодильника мяс­ной хлеб и начал делать нечто вроде гамбургера.

Ник молча следил за ним. Зрелище было привычное — они и раньше, еще до появления Нэнси, порой засижива­лись на кухне, устраивая себе вот такие импровизирован­ные ужины.

Внезапно подумал — а каково человеку из года в год жить вот так, подлаживаясь под чужой ритм, прибегать по пер­вому зову и ежедневно терпеливо выполнять одни и те же действия, и не слишком приятные? И что будет, если Бен в один прекрасный день развернется и уйдет? Что тогда?

— Ты извини... за то, что я тебе сегодня про тюрьму... ляпнул, — неожиданно для самого себя сказал Ник. — И вообще — извини...

Показалось почему-то, что если он сейчас покается, и извинится, и скажет, что больше не будет, то и Нэнси быстрее вернется.

— Да ладно, — не оборачиваясь, ответил Беи. Вздох­нул и добавил: — Эта сука на жену мою похожа... покойную. Поэтому я так и взъелся...

— А я и не знал, что ты был женат...

На этот раз Бен обернулся и смерил его недоверчи­вым взглядом.

— Не знал?!

— Нет...

Они поели, и выпили, и посидели молча. Ник пони­мал, что ждать бесполезно, что надо ложиться спать, но по-прежнему невольно прислушивался — не раздастся ли стук в дверь.

Хотя Нэнси наверняка уже спит — там, у Робби. На­плакалась и спит. А утром выспится и приедет...

Наутро Нэнси не приехала. И днем тоже.

Ник смотрел в окно, провожая взглядом каждую проез­жающую машину и прислушиваясь к каждому шороху.

Лишь когда часы пробили два, он понял, что ждать бесполезно. Наверное, она поздно встала, поехала от Роб­би прямо в студию — и приедет теперь уже только вече­ром, после работы. Зато Алисия, вопреки опасениям, явилась — и даже почти без опоздания. Судя по всему, хамское поведение Ника произвело на нее неизгладимое впечатление и заставило зауважать его.

Она смотрела на Ника преданными собачьими глаза­ми, не перебивала и на все его предложения кивала, слов­но загипнотизированная; безропотно подписала нужные документы и дала координаты своего адвоката — на этом визит завершился.

И потянулись часы ожидания...

Ник смотрел в окно и видел одно и то же — залитую дождем пустую улицу. А перед глазами стояло другое — рас­терянное лицо Нэнси в тот момент, когда он отстранил­ся от ее прощального поцелуя.

Что на него нашло тогда? Если бы это произошло сей­час, он схватил бы ее, прижал к себе, и держал бы, и целовал, и повторял одно и тоже: «Не смей, не смей ухо­дить! Ну что ты надумала?! Это я-то не хотел на тебе же­ниться?! Котенок, ничего ты не поняла!»

И не отпустил бы...

И не пришлось бы теперь сидеть и ждать.

Ник то и дело поглядывал на часы, представляя себе, что сейчас делает Нэнси.

Надела пальто, выходит на улицу... Сейчас начнет ло­вить такси...

У нее хватит соображения не тащиться в подземку?!

Наверное, уже поймала такси — час пик прошел и их сейчас много. Едет. Едет домой...

Осталось совсем немного — каких-нибудь полчаса!

Когда в конце улицы мелькнули фары, он напрягся — вот, наконец-то! Но машина проехала мимо — да это ока­залось и не такси...

Неужели она все-таки поехала подземкой?! Или, мо­жет, решила заехать к Робби забрать чемодан — и они сидят, болтают и пьют кофе?!

Ну где же, где же она?!

Только когда часы пробили полночь, Ник понял, что ждать больше смысла нет — никто уже не приедет. И лишь теперь до конца осознал, что Нэнси ушла...

— А где она вообще — ты знаешь? — на следующее утро спросил Бен.

— У Робби. Телефон оставила.

— Так чего же ты?

— Я не буду звонить! Я ни в чем не виноват — и не соби­раюсь звонить и просить прощения! Не стану — и все! За­хочет — сама вернется! — Ник изо всех сил ударил кула­ком по подлокотнику и скривился от боли.

Он сам понимал, что выглядит сейчас как последний психопат, — но зачем Бен спрашивает, когда рука и так все время тянется к телефону и нет никаких сил терпеть и ждать; зачем спрашивает, когда все равно ничего не пой­мет?! Ведь для того, чтобы понять, нужно знать все об их отношениях, все — с самого начала!

Бен молча вышел.

Прошел день. За ним другой. Нэнси по-прежнему не давала о себе знать.

В доме царило похоронное настроение. Бен больше не задавал никаких вопросов, да и вообще — отмалчивался.

Миссис Фоллет тоже ни о чем не спрашивала — очевид­но, Бен успел «просветить» ее. Молчала и старалась не встре­чаться с Ником глазами — то ли осуждала, то ли жалела...

Сам Ник отсиживался в кабинете. Работать он не мог — просто физически не мог. Не мог думать, не мог сосредо­точиться, не мог смотреть в экран...

Он понимал, что рано или поздно не выдержит и по­звонит, — но очень хотелось, чтобы Нэнси вернулась сама. Чтобы она выбрала его, чтобы наконец убедиться, что он хоть что-то для нее значит.