Песнь жизни (СИ) - Лисина Александра - Страница 10

Линнувиэль вдруг вспомнил все до последнего мига и, широко распахнув глаза, подхватился с широкого ложа. В голове тут же помутилось, в ушах опасно зазвенело, зашумело и загудело, будто кто-то ударил в громадный басовитый колокол. А в левом плече вспыхнула дикая боль, заставившая его сдавленно охнуть и измученно повалиться обратно.

– Тихо, спокойнее. Тебе рано вставать, – с укором произнес чей-то мелодичный голос, и на взмокший от усилий лоб эльфа легла прохладная ладошка.

Хранитель жадно вдохнул запах тонкого запястья, оказавшегося у него перед лицом, и непонимающе замер: оно пахло солнцем, летним ветром и зеленой листвой. Нет, не то!!! Совсем не тот запах!! Он снова приподнялся, шаря по сторонам настороженным взором, недоуменно вдохнул снова и почти с разочарованием понял, что ошибся в своих предположениях.

– Доброе утро, – улыбнулась присевшая на краешек кровати Мирена и сверкнула в полутьме белозубой улыбкой. – Лежи, тебе действительно рано подниматься. Рана еще слишком свежа.

Эльфийка осторожно уложила сородича обратно, прикрыла до середины груди покрывалом и заботливо подоткнула, чтобы не спадало. Спокойная, облегченно улыбающаяся, поразительно красивая в своем алом платье, придающем ей какое-то неповторимое очарование.

– Где я? – хрипло спросил Линнувиэль, силясь разглядеть за ее плечом кого-то еще. Но не вышло: она слишком близко наклонилась, снова обдав его ароматом хвои и летнего ветра.

– В своей комнате, конечно. Корвин и Маликон перенесли тебя сюда, чтобы выздоравливал поскорее. Повязка свежая, не беспокойся. Рана почти закрылась, но тревожить ее пока нельзя, хотя Таррэн нас заверил, что рука будет действовать, как прежде.

– Сколько я…?

Мирена обернулась и внимательно посмотрела.

– Сегодня третий день. Ты что-нибудь помнишь из того, что случилось?

– Все, – устало прикрыл веки эльф, тщетно пытаясь избавиться от видения совсем других глаз, пронзающих его душу до самого дна. – Я помню абсолютно все.

– Почему ты никому не сказал, что ранен так сильно? – вдруг построжал ее голос. – Почему не воспользовался магией? Зачем тянул столько времени? Ты мог погибнуть!

– Мне нельзя пользоваться магией, миледи.

– Почему? – нахмурилась Мирена.

– Мы не должны привлекать чужого внимания, – равнодушно отвернулся он, уставившись на занимающийся рассвет за окном. Внезапно постороннее присутствие стало его сильно тяготить. Особенно такое шумное.

– Какое внимание?! С ума сошел?! Да кто тебя видит? Кто узнает?! Люди? Гномы? – вспылила эльфийка, видя его необъяснимое безразличие. – Думаешь, им есть дело до кого-то из нас?!!

– Нет, – устало отозвался Линнувиэль, снова прикрывая глаза. – Просто я слишком тесно связан с Владыкой Тирриниэлем и тем Зовом, который он отправил своему сыну. Если рядом со мной (а значит, и с ним) будет твориться наша магия, Зов станет слышным не только для нас, но и для… Светлых. А Владыка не хотел бы, чтобы о его плачевном состоянии прознали раньше времени. Темный трон должен быть занят снова. ДО того, как Светлые ощутят нашу слабость, поэтому мне запрещено пользоваться магией в пути. За исключением тех случаев, когда этого потребовала бы безопасность. Ваша и лорда Торриэля.

– Таррэн! Его зовут Таррэн! – прошипела Мирена, резко поднявшись с постели раненого. – Почему ты не сказал хотя бы ему?! Почему промолчал, когда была возможность все исправить?!

Хранитель неопределенно пожал плечами.

– Я маг, миледи, и хорошо знаю, когда попавший яд можно обезвредить, а когда не стоит даже пытаться. Та гиена не была обычной. А ее яд заведомо смертелен, поэтому и не стоил лишнего беспокойства.

– Нет, стоил! Таррэн спас тебе жизнь, и…!

– Это не он спас мне жизнь, – тихо отозвался эльф, остро жалея, что не может забыть случившееся и странную тоску, грызущую нутро не хуже иной гиены. Не может забыть Песнь Возвращения, а затем вернуться обратно, на двое суток назад, когда эти мерные слова звучали во тьме только для него одного. Единственного. Тем изумительным голосом, от звуков которого хотелось смеяться и плакать одновременно, жить и умирать, кричать и рваться навстречу, страстно надеясь на какое-то чудо. Стремительно мчаться на этот Зов жадно урчащим зверем, чтобы найти, наконец, его источник и потом блаженно улечься рядом, вбирая всем существом. Наслаждаться мягким запахом меда, от которого все сильнее кружилась бы голова. Мурлыкать от удовольствия, не желая большего, и неотрывно смотреть в два бездонных океана, на дне которых буйными вихрями свернулись две бесконечных спирали – небесно голубая и изумрудно зеленая, которые и вытащили его недавно к свету.

– Не Таррэн?! А кто же тогда, позволь спросить?!!

– Белик… – невольно сорвалось с губ.

– Дурак! – вспыхнула девушка и, стремительно развернувшись, выбежала прочь, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.

Линнувиэль тоскливо оглядел пустую комнату, прислушался к своему измученному телу и упрямо приподнялся на локтях. В плече немедленно стрельнуло, но, впрочем, не настолько, чтобы он отказался от настойчивого желания самостоятельно встать. Эльф тихо скрипнул зубами и с усилием принял вертикальное положение. Некоторое время выжидал, пока успокоится знакомое головокружение, а в глазах перестанут метаться испуганные мушки, терпеливо восстанавливал сбившееся дыхание, но затем подтянул кем-то заботливо выстиранные и выглаженные штаны, неловко оделся и, покачиваясь, неуверенно поднялся.

На какое-то мгновение комната ощутимо поплыла, звон в ушах стал просто оглушительным, но Линнувиэль не зря считал себя выносливым и упорным – спустя всего пару минут он упрямо сжал зубы и, тряхнув головой, сделал первый шаг к заветным дверям. Не забыв, правда, вовремя ухватится за стенку. И так, некрасиво шаркая и царапая голыми пятками пол, но с каждым шагом обретая былую уверенность, понемногу добрался до спасительного выхода.

– Ты что тут делаешь?! – несказанно изумился Шранк, когда у него перед носом в коридор выбрался смертельно бледный эльф, одетый в одни лишь штаны.

– Линнувиэль?! – обеспокоенно донеслось снизу, и по лестнице торопливо загрохотали чужие сапоги. Слишком громко для его нещадно звенящей головы, о чем последняя не преминула сообщить. – Ты зачем встал?! Тебе еще рано! Немедленно вернись! Слышишь?!

– Линнувиэль!! – ахнула из-за спины подбежавшего Корвина Мирена. – Да ты совсем с ума сошел?!! Как ты сумел подняться?!!

Младший Хранитель Знаний измученно прижался лбом к косяку. Торк его знает, как и, главное, зачем! Точнее, он-то знал, но признаваться не хотелось даже себе, что делает сейчас форменную глупость лишь с одной целью – увидеть то единственное существо, кроме которого больше ни о ком думать не мог, и наглядно убедиться, что не сошел с ума. Что все это действительно БЫЛО. Что он воочию видел странные зеленые отсветы в чужих глазах и слышал чудный голос, к которому хотелось вернуться. Чувствовал легкое прикосновение и знал в тот момент, что сильно ошибался, считая наглую Гончую обычным пацаном-полукровкой, способным лишь на отменные гадости и подставы. Нет, что-то в нем было еще, и вот это "что-то" как раз не давало покоя.

– В чем дело? – раздалось возле соседней двери властное, и Хранитель, узнав молодого повелителя, поспешно потряс головой, прогоняя противную слабость. Там, где Таррэн, наверняка найдется и Белик. А значит, есть шанс прямо сейчас успокоить расшатанные нервы. Он торопливо зашарил глазами по сторонам, но, сколько он ни пытался, так и не смог найти поблизости знакомую низкорослую фигурку, и это неожиданно встревожило.

Молодой лорд хмуро оглядел шатающегося собрата.

– Линнувиэль? Ты что тут делаешь? Почему встал? Тебе еще сутки пластом лежать, пока силы не восстановятся хотя бы наполовину.

– Где… Белик? – вместо ответа прошептал Линнувиэль, почти не в силах бороться с нарастающим звоном в пустой голове. – С ним все хорошо? Мой лорд… что с ним?

Шранк и Таррэн быстро переглянулись и моментально помрачнели, хорошо понимая причину, по которой непримиримый, едва дышащий Хранитель вдруг выполз из постели и теперь настойчиво озирается, высматривая, вынюхивая и всеми силами выискивая прежнего нагловатого сорванца. Кажется, Белка задела его сильнее, чем хотела, иначе не поднялся бы этот лебедь ни свет ни заря и не поперся на ее поиски в столь невменяемом состоянии. Помер бы просто на полпути, сдулся и рухнул неподвижной колодой. А под ее магией как-то держался. С трудом конечно, едва соображая, что делает, заметно дрожа от слабости, но все еще каким-то чудом стоял на ногах (сам, что удивительно!) и даже имел наглость перебивать своего лорда. Однако Таррэн слишком хорошо помнил, как оно бывает, и не мог не узнать знакомого возбуждения, на высоте которого сам когда-то чудом выкарабкался с того света. А потому, вместо того, чтобы разозлиться, только сочувственно покачал головой.