Маськин зимой - Кригер Борис - Страница 12

Тыркину первому дали загадать желание, потому что ему не терпелось ещё с утра чего-нибудь загадать, даже до того как поймали Жар-птицу. Сначала Тыркин хотел попросить, чтобы все вещички сами прибегали к нему в каморку, но потом, почесав правый рог своего викингского шлема, нахлобученного набекрень, передумал. Поскольку Тыркин испытывал удовольствие от самого процесса тыренья, ему стало скучно и даже немного грустно, когда он себе представил, что всё уже стырено и больше нет смысла жить. Тогда Тыркин пожелал миру мир, следуя своей норвежской национальной черте характера, заключающейся в остром миротворчестве в сочетании с тупой прижимистостью и являющейся основой здоровой скандинавской экономики, граничащей с банальной жадностью. Желание было немедленно исполнено. Миру был выдан мир, но мир, таким образом себя удвоив, не перестал воевать, однако. Ах, вот в чём дело! Всё дело в неудачном лозунге!

Следующим желание загадывал Барабуська. Сначала он хотел попросить велосипед, потому что был голландцем по происхождению, а все голландцы буквально рождаются в придачу с маленьким грудным велосипедиком. Носясь по своему исканаленному Амстердаму, его жители уподобляются летучим голландцам, и без велосипеда им никак нельзя. Однако Барабуська подумал, что это слишком эгоистическое желание, и попросил счастья для всех детей на свете. Его желание тоже было немедленно исполнено, но дети оказались совершенно бесправными, и их счастье у них тут же отобрали взрослые, пообещав сразу отдать, как только дети сделают уроки, но когда уроки были сделаны, то пришло время идти спать, а наутро взрослые решили, что дети ещё слишком маленькие, чтобы иметь собственное счастье, и спрятали его в коробку из-под обуви, засунув её на высоченный шкаф – мол, пускай подрастут. А когда дети выросли и открыли коробку, она оказалась пуста, потому что детское счастье хорошо только в детстве, а когда вырастаешь, нужно уже счастье взрослое, а его Барабуська у Жар-птицы не попросил.

Наконец пришла очередь Плюшевого Медведя загадывать желание, и он сразу же подумал об огромной миске пельменей, но потом внезапно решил своё желание подарить Маськину. Но поскольку желания Жар-птица выдавала только именные, то формулировать его пришлось на месте. Плюшевый Медведь заявил, что пусть сбудется первое же Маськино желание. На том Жар-птицу и отпустили, и отправились домой.

Тем временем Маськин с Кахабасечкой допекли блины и стали варить варенье из клубники, опрыскивая каждую ягодку коньячком из винного погребка Плюшевого Медведя, чтобы ягодки при варке не расползались, а оставались целенькими. Маськин очень серьёзно относился к процессу варки варенья и сосредоточенно молчал, пока перебирал и мыл ятоды, опрыскивал их и засыпал сахаром. Но как только ягоды начали давать сок, Маськин весело запел:

Вот Жар-птица первое желание и исполнила. Солнце пообещало быть практически всегда и светить Маськину лично, а всем другим по совместительству.

Глава 10

Маськин и первый снег

Именно в переменах, возможно, и заключается сокровенный смысл нашего земного существования. Оттого мы так фанатично преданы всему, что можно считать «первым», ибо первенство любого явления есть несомненный признак приближающейся новизны, в которой так нуждается всё живое…

Первая любовь, например, тоже в своём роде изменение. Вместо одних лишь глупостей и побрякушек в по-прежнему детствующей душе поселяется ещё один маленький любимый человечек! А сколько пронзительных и ноющих переживаний связано с утратой первой любви! Многие досадно упускают этот редкий, утерянный в спешке юности шанс, а потом мучаются и скучают, пытаясь возродить в своей зыбкой памяти те лёгкие колебания тоненьких струнок счастья, которые свойственны первой, ещё подчас невинной привязанности.

Мы всё ищем чего-то получше, всё привередничаем, малюем свою жизнь огрызком грифеля на черновичок, пока не спохватываемся в ужасе в самом конце коридора, ведущего вовсе не на кухню с тёплым ужином, как нам казалось в его начале. Горечь последнего одиночества и потеря первой любви – эти две столь разные разности, оказывается, связаны невидимыми гибельными нитями…

Живите сразу на чистовик, ибо в том и заключается несносная иллюзия, что когда-нибудь после всё будет большим и настоящим. Потом всё будет таким же мелким и игрушечным, как и всегда… Укутайте свою жизнь первой своей любовью, как нежным плюшевым покрывалом, и не страдайте потом в темноте ночей, вздыхая: ах, если бы да кабы…

Чаще всего людям трудно помочь, потому что они как взаимоотталкивающиеся частицы норовят ушибиться друг о друга и разлететься, наделав максимальное количество нелепостей и несмышлёностей.

Наши собратья по обществу более не верят ни в первую любовь, ни в последнюю. Они верят в безопасный секс и в сочетание виагры с антидепрессантами. А ведь люди могут быть совсем другими. Нежными, чуткими, мечтательными. Люди могут быть какими угодно, они ведь как белые покровы свежего снега, которые можно исчёркать божественными письменами или ругательными каракулями.

Первая любовь вселяет в нас веру, хрупкую, как лебединая шейка, в надёжную сосредоточенность жизни, не распыляемую на ненужные сближения со странными носителями чужих голов, обладателями чужих рук и владельцами чужих ног, коими подчас являются наши поздние избранники.

Укройте себя первой любовью, защитите свою душу от ранящего ветра нелепых размолвок и бесчисленных связей. Ведь и первый снег, как первая любовь, укрывает всё своим пушистым одеяльцем, как бы говоря – вот и кончилась осень с её грязной поздней мертвенностью, и теперь всё станет чистым и светлым, весёлым и новогодним. Поэтому мы, даже не очень привечая зиму, всегда пытаемся застать этот момент ниспослания первого снега, и, глядя в холодные стёкла окон, ощущаем некую причастность к чему-то неземному, пенно-облачному, к священнодействию, именуемому первым снегом.

Однако в том году в местности, где проживал Маськин, зима никак не желала наступать. Так часто бывает, что когда чего-то с нетерпением ждёшь – ни за что не получишь, а случится это только тогда, когда уже вроде бы и не надо, отлегло и как будто уже не хочется. Почему так? Ведь если всё равно судьба раскошеливается выдать нам ожидаемое, отчего же этого не сделать в тот момент, когда так хочется, что хоть зажмурь глаза и кричи в голос? Увы, у меня нет на это ответа, который мог бы выдержать беспристрастную научную критику.

Да, конечно. Всему своё время… Вот только почему это «своё время» всегда наступает так поздно?

Маськин решил этого так не оставлять. Он посоветовался со своими тапками и предпринял следующие действия. А именно: пёсик Сосискин был наряжён снежинкой и выпущен во двор. На голову Сосискина надели чепчик ослепительно белого цвета, и для ясности чёрным фломастером написали на нём:

Снежинки, давно сидевшие на синем облачке и интеллигентно игравшие от нечего делать в преферанс, ибо все обладали высшим образованием[9], глянули вниз, и в первый момент и правда подумали, что пора защищать диссертации, точнее, парашютировать на землю, раз уже одна довольно крупная, ушастая снежинка шастает по земле. Однако, связавшись с главным штабом матушки Зимы, снежинки снова засели за свои карты.