Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения. Книга стихов

Ратушинская Ирина Борисовна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения. Книга стихов - Ратушинская Ирина Борисовна - Страница 51

Изменить размер шрифта:

«Вот и печка нагрета, и мать не корит...»

Вот и печка нагрета, и мать не корит,

И не нужно смертельной отваги.

Но зигзаг Ориона над нами горит,

Как устам — повторенье присяги.

Те же звёзды внимательно смотрят на нас,

Те же сны, затаивши дыханье,

Наблюдают за нами: погас — не погас

В испытаньи бездонным скитаньем.

Те же струны печалят подросших гонцов,

Хоть иную узду обгрызают.

Лютый смерч декабря —

Не отыщешь концов! —

Обелить наши тени дерзает.

Как рискованно след по пороше вести:

Сразу видно, куда и откуда!

Ни слепец, ни певец не укажет пути,

И смеётся с осины Иуда.

Многомерное эхо двухслойных словес

Ищет глотку с улыбкой волчицы.

Но всё те же огни с отдалённых небес

В нас глядят, как озябшие птицы.

1989 Лондон

ГОРОД КИТЕЖ

Вначале появились купола.

Века воды крестов не затемнили,

И колокол из радуг влажной пыли

Нам просквозил несмелые тела.

И бил нещадно — от ребра к ребру,

Спасая наши замершие души,

Но находя лишь след великой суши —

Извилистую тёмную нору.

А мы стояли, странно онемев —

Ораторы, молчальники, блудницы —

Узнать не смея радостный напев.

Но первыми очнулись наши птицы.

И взмыли, и ушли, и далеки

Казались нам для самой меткой пули.

А китежане, их кормя с руки,

Забыли нас.

Уже потом взглянули.

1989 Лондон

«Рощица, где под чёрным тополем — шорох лисий...»

Рощица,

Где под чёрным тополем — шорох лисий.

Комната,

Где рассыпан по полу чёрный бисер.

Камера,

Где на стенах нет белых пятен.

Летопись,

Где сквозит ответ, но невнятен.

Палочки, из которых ты —

Человечек.

От какой зимы до какой версты

Плачем свечек

Тешишься? А от лап Медведицы

Шорох стужи,

Тени по снегу — очи светятся —

Ты им нужен.

О, какая лесть

горлу твоему!

Сквозь тебя процвесть —

роще ни к чему,

В этой комнате

ты не будешь свой,

В эту камеру

приведёт конвой

Летописца — уже другого.

Молодого.

За то же слово.

И твоей гортани

не догрызя —

Стая молча встанет: глаза в глаза.

1989 Лондон

«Ну, купите меня, купите!..»

Ну, купите меня, купите!

Я такой хороший и рыжий!

Ну, возьмите — и не любите,

Но внесите к себе под крышу!

Я вам буду ловить мышей,

И если отважусь — крыс.

Домовых прогоню взашей,

И приду на ваше «кис-кис».

Я буду вам песни петь,

Выгревая ваш ревматизм,

И на свечи ваши смотреть —

С подоконника, сверху вниз.

Заберите меня из клетки,

Я во все глаза вам кричу!

И не бойтесь нудной соседки:

Уж её-то я приручу.

Откупите меня у смерти!

Ну, кого вы ещё откупите!

Вы вздыхаете, будто верите.

Сквозь решётку пальцем голубите,

Но уйдёте, как все другие,

И не будет тепла и чуда.

О единственные!

Дорогие!

Заберите меня отсюда!

1989 Лондон

«А ты не тоскуй, конвой...»

А ты не тоскуй, конвой,

А ты не считай шаги!

Большой Медведицы вой

В штопор — над головой,

А впереди — ни зги.

А ты не смотри вперёд:

Кажись, там одна беда,

Гляди, твой бушлатник прёт:

Он знает, сволочь, куда.

А ты передёрни — щёлк!

Прикрикни из-за спины!

Товарищ Тамбовский Волк

Подвоет тебе с луны.

Коростой взялась шинель.

За час не дойдём — молись!

И губы вмерзают в «шнель!»,

Хотя сказать «шевелись!»

А твой-то бушлатник — псих:

Сачкует вминать следы.

И тени от вас двоих

Повёрнуты — не туды!

А руки облапил снег —

Уже не спустить курок!

— Какой тебе, парень, срок?

— Не помню. Айда в побег!

1990 Лондон

«Где я? Идиотский вопрос...»

— Где я?

Идиотский вопрос.

Но, едва губами владея,

В кислород (ожог разряд купорос)

Возвращённые силой: — Где я?

Так и мне, не умея забыть черты,

За которой — ни псу, ни ворону,

Вновь проснуться: — Где?

И увидев: — Ты!

Согласиться — по эту сторону.

Ладно,

Будь потолок — чужой,

Будь неясно: Мордва ль, Италия,

Чей подъём — в озноб,

Чей рассвет — вожжой,

Чей тут гимн — ура, и так далее.

Пусть их.

Раз — на твоём плече,

Значит, дали ещё свидание:

В этот серый свет,

В этот час ничей,

В это «здравствуй» — без оправдания.

1990 Лондон