На Севере дальнем - Шундик Николай Елисеевич - Страница 11

— А вот из этой я тебе сделаю чучело!

Соня секунду-другую молчала, глядя в приветливое и то­же по-детски простодушное лицо чукчи, и вдруг вздохнула глубоко, всей грудью:

— Какой же это будет красивый подарок!.. А как тебя звать?

— Мое имя Тынэт.

—Тынэт, — повторила девочка. —А меня зовут Соня.

Минут через пять Соня уже мчалась во весь дух от крыль­ца своего дома на берег, где ожидал ее чукча.

— Вот тебе порошок и зубная щетка! — кричала она, про­тягивая свои подарки.

Так, сразу же, не успев отойти от своего дома, Соня неожи­данно нашла себе друга, с которым даже обменялась подар­ками.

Но это событие не было единственным у Сони в тот день.

Насмотревшись как следует на море, покрытое плавучими льдами, девочка пошла вдоль поселка, с любопытством рас­сматривая все, что попадалось ей на глаза.

В одном месте она увидела перевернутый кверху килем деревянной остов чукотской байдары. Соня долго смотрела на остов, гадая, что бы это такое могло быть. Самые неве­роятные предположения приходили ей в голову. Остов бай­дары напоминал ей скелет какого-то чудовищного зверя. «Мо­жет, это крокодил когда-нибудь был или такая длинная пуза­тая черепаха?..»

И, когда девочка наконец убедилась, что это чудовище сделано из тонких ремней и из дерева руками людей, она по­думала:

«Наверное, это Тынэт хочет сделать чучело кита. Только где же он такое огромное чучело будет хранить?»

Особенное внимание Сони привлекла первая же яранга, которая попалась ей на пути. Девочка робко обошла вокруг не виданного ею раньше жилища. То, что яранга имела шатерообразный вид, ей понравилось. «Только если бы отпилить вон те черные палки, которые торчат на верхушке, тогда было бы совсем хорошо», — размышляла она.

Осмотрев ярангу снаружи, девочка подошла к входу, за­глянула внутрь. Там никого не оказалось. Полумрак внутри яранги, незнакомые запахи дубленой кожи, дыма, кислого мяса и нерпичьего жира немного пугали ее. Заметив цепь, идущую сверху вниз, на которой висел закопченный чайник, Соня не выдержала и вошла в ярангу.

«Интересно, зачем это он висит на цепи?» — подумала де­вочка и вдруг заметила внизу, под чайником, угли потухшего костра.

«Ну да, конечно, плиты здесь нет, — рассудила она, — при­ходится чай кипятить на костре».

Долго смотрела Соня на полог, занимавший около трети яранги. Сшитый из оленьих шкур шерстью внутрь, полог не напоминал ей ничего такого, с чем можно было бы его срав­нить.

Так и оставив эту загадку неразрешенной, Соня принялась осматривать закопченные перекладины внутри яранги, на ко­торых висели меховая одежда, оружие, вяленая рыба и еще много совершенно незнакомых ей предметов. Заметив среди них деревянных человечков [10]с уродливыми головами, Соня глубоко вздохнула и подумала: «Какие некрасивые куклы! Если здесь живет девочка, я отдам ей, пожалуй, одну из своих настоящих кукол».

Когда в яранге все было осмотрено, Соня снова вышла на берег моря и вдруг заметила разбросанные по морской галь­ке оленьи рога.

«Ой, сколько вешалок прямо на земле валяется»! — изу­милась она.

Недолго думая Соня принялась складывать оленьи рога в длинный и ровный ряд. Вообразив себе, что они висят на сте­не, Соня начала мысленно развешивать на них всю одежду, которая имелась в их доме: «Вот здесь будет висеть моя дош­ка и белая меховая шапка с длинными ушами, а вот здесь — папино пальто, а вот тут — мамина доха...»

Рогов-вешалок было еще много, и Соня собиралась мыс­ленно развесить все, что только могло на них держаться, вплоть до отцовских сапог, внутри голенищ которых имелись для этого петельки, как вдруг позади себя она услыхала чьи-то легкие, быстрые шаги. Соня обернулась и увидела девочку-чукчанку таких же примерно лет, как она сама. Черные бы­стрые глаза девочки с густыми загнутыми ресницами выража­ли беспредельное любопытство. Миловидное смуглое личико ее было приветливо и чуть-чуть застенчиво.

«А косы у нее точно такие, как у меня! — почему-то обра­довалась Соня. — Только у меня они светлые, а у нее совсем черные».

Соня обратила внимание и на одежду девочки: на ее лег­кую кухлянку, отороченную пушистым мехом, и на расписные торбазики.

Некоторое время девочки рассматривали друг друга, а затем, словно сговорившись, улыбнулись и наконец сдвину­лись с места.

— Гымнан энмэн лиги, гинин нынны Соня (Я уже знаю, твое имя Соня), — сказала черноглазая девочка.

Соня растерянно оглянулась, как бы прося кого-нибудь помочь ей понять, что сказала девочка.

— Соня, — повторила девочка.

— А-а... Да-да, Соня! А тебя зовут как?

— Гымнан нынны Кааля (Мое имя Кааля), — показа­ла девочка на себя пальцем. — Кааля, Кааля, — повторила она.

— Ну, ну, понимаю: тебя зовут Кааля! — обрадованно схватила Соня свою новую знакомую за руку.

Опять наступила пауза.

— А знаешь, давай в вешалки играть! — указала на оленьи рога Соня.

Кааля согласно закивала головой и вдруг побежала в ту самую ярангу, в которой только что была Соня.

— Зачем же ты убегаешь? — удивилась Соня.

Но прошло не более полминуты, и Кааля выбежала из яранги с каким-то тонким витым ремнем в руках.

— Чаат! Аркан! — по-русски объяснила она, потрясая рем­нем. — Гыт коранэ! (Ты олень!)

Наморщив лобик, Соня изо всех сил старалась догадаться, о чем говорит ей девочка.

— Я говорю, давай играть в вешалки, — робко повторила она свое предложение.

Кааля схватила оленьи рога, подняла их над своей голо­вой и плавно побежала вдоль берега.

—Олень! Олень! — кричала она по-русски.

Соне вдруг вспомнилась одна из ее книжек, где были на­рисованы олени. И тут же рога-вешалки в ее воображения приобрели совершенно другое значение.

— А-а-а, понимаю... Ты хочешь, чтобы мы играли в оле­ней!

Передав своей подруге оленьи рога, Кааля быстро собра­ла тонкий аркан для броска. Соня подняла над головой рога и побежала вдоль берега. Кааля метнула аркан. Петля за­хлестнулась на отростке оленьих рогов. Соня быстро поверну­лась к Каале и восхищенно заметила:

— Вот это здорово ты меня поймала! А ну-ка, еще раз...

Так в первый же день Соня успела познакомиться и вдо­воль наиграться с девочкой-чукчанкой Каалей, сестрой Эттая.

На другое утро они встретились снова. Отчаянно жести­кулируя, по нескольку раз повторяя отдельные слова по-рус­ски и по-чукотски, они удивительно быстро научились пони­мать друг друга. Выбрав за ярангой сухое местечко, Кааля насобирала палочек, стала что-то складывать. Соня скоро поняла, что Кааля играет в ярангу.

— А еще можно в дом играть! — сказала Соня.

— Дом? Хорошо, дом! — улыбнулась Кааля и, без сожа­ления разрушив ярангу, принялась сооружать вместе с Соней дом.

— А знаешь, давай в классы играть! — вдруг предложила Соня.

Тут же вскочив на ноги, она начертила на земле классы и бросила камешек из одного класса в другой. Кааля с жи­вейшим интересом наблюдала за Соней и, поняв смысл игры, запрыгала на одной ноге.

— Давай, давай сюда! Делай, как я, — попросила Соня.

За этой игрой и застал их Эттай. Поглощенная игрой, Соня не обратила на него никакого внимания. Зато Эттай рассмат­ривал ее долго и с большим любопытством. «Вот я сейчас расскажу Кэукаю и Пете, как я встретился с русской девоч­кой»,— думал Эттай, пытаясь между тем понять смысл игры.

— А ну-ка, я попробую, — вмешался он в игру и, оттолк­нув сестру плечом, попробовал сам перегнать камешек из одного класса в другой.

Но игра эта оказалась не такой простой, как думал Эттай. Задетый носком его растоптанного торбаза, камешек отлетел далеко в сторону.

Соня расхохоталась, а Кааля бесцеремонно вытолкала брата за линию классов.

— Ну что ж, прыгайте, как зайцы, — обиженно заметил Эттай, — а я к своим друзьям пойду.

...Кэукай и Петя подошли к дому, где жил новый доктор Степан Иванович Морозов, и внимательно наблюдали за дверью.