Новые приключения Хомы и Суслика - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 4

— Кто не рискует, тот рисует, — туманно ответил Суслик.

— Что рисует? — не понял Хома.

— Ну, не сам живёт, а рисует тех, кто вокруг живёт. — сбивчиво объяснил Суслик.

— Опять, небось, скажешь, от воробьёв слыхал?

— От них, — доверчиво ответил Суслик. — Они про всё знают. И про художников, которые деревню рисуют. Те им, воробьям, всегда крошки бросают. Вкусные, — и облизнулся.

— Тсс, обжора… За мной! — скомандовал Хома.

Они украдкой обогнули курятник с задней стороны. И замерли.

Сторож здесь и правда был. И Собака тоже.

Прислонясь к дверному косяку, сидел и спал бородатый Дед. Со страшным двуствольным ружьём под мышкой! А Собака почивала в конуре. И, видать, большая Собака, судя по конуре. Было слышно, как она дышит во сне. Очень уж мощно!

— Не дрожи, — прошипел Суслику Хома. — Не знаешь, что ли, что дрожь передаётся?

— Кому? — прошептал в ответ Суслик.

— Другому…

Суслик резко обернулся:

— Тут никого, кроме нас, нету.

— Нам и передаётся, дурень. От тебя ко мне.

— А от тебя?

— К тебе.

Так они стояли и передавали дрожь друг другу, пока совсем не стемнело. Куры за стеной наконец угомонились и притихли. А Сторож громко захрапел.

— Ночные сторожа всегда храпят, — не преминул заметить Суслик.

Друзья на цыпочках подошли ко входу в курятник и прошмыгнули в щель под дверью.

Внутри сарая было слышно, как куры, сонно квохча, поудобней устраиваются на насестах.

— А петухи-то здесь есть? — беспокойно прошептал Хома.

— Да вон целых два!

В оконце падал тревожный свет от одинокой луны. Он выхватывал на дощатой стене две тени от птичьих голов с гребнями. Как с коронами. Куриные короли!

— А разве петухи между собой уживаются? — тихонько спросил Хома знатока сельской жизни Суслика.

— Раз вместе сидят, значит, могут. Наверно, порода особая. Очень заграничная.

Друзья забрались на кучу сена в углу, затаились и вскоре слегка задремали.

«Здорово всё получилось, — сонливо размышлял Хома. — Утром встанем вместе с петухами и…»

И заснул. Но спал он чутко. Боялся позже петухов встать.

Неожиданно он встрепенулся. В дальнем углу послышался странный шорох, будто земля осыпалась, а затем там зажглись два хищных глаза. Словно угольки.

— Кто это там?.. — тихонько толкнул Хома друга в бок.

— Хорёк, — привычно задрожал проснувшийся Суслик.

— Как он сюда пролез? — прошептал Хома. — Он же не маленький!

— Наверно, лаз прокопал, проныра.

Затем из другого дальнего угла донёсся такой же шорox. Под петушиными тенями по стене проплыла длинная хвостатая тень Лисы.

Ещё сильней задрожал Суслик, передавая свою неимоверную дрожь соседу Хоме. Известному храбрецу.

— Если ты так дрожать будешь, — предупредил его шепотком Хома, — сарай обвалится. Они же, сам знаешь, не за нами явились.

— Всё равно с-страшно. Чую, сейчас такое будет!..

Между тем петухи привычно заголосили, предвещая рассвет. Суслик с Хомой тут же вскочили. Теперь только на удачу и рассчитывай.

И вдруг надрывно, с истошными воплями, закудахтали куры! По стенам сарая заметались хищные тени Хорька и Лисы! Замельтешили растрёпанные тени петухов! Полетели пух и перья!

Ну и кутерьма!

С треском распахнулась дверь, прибив о стену парочку суматошных кур. Ворвались бородатый Сторож с ружьём и яростная Собака. Громоподобно грянул огненный выстрел: б-бах! Другой: б-бах! И ещё двух кур как не бывало.

Всё закружилось, завертелось в бешеном хороводе — Лиса, Хорёк, Сторож, Собака, петухи, куры и Хома с Сусликом. Так и сыпались отовсюду на них оплеухи крыльями!

Все орали, визжали, рычали, лаяли, тявкали, сопели, кашляли, кудахтали и кукарекали!..

Не помнят Хома и Суслик, как внезапно оказались далеко от деревни.

Помнят лишь, что, спасаясь бегством, невольно вцепились в длинный Лисий хвост, продрались вместе с ним через узкий лаз — и ищи ветра в поле!

Где и как отцепились они от спасительного хвоста — неизвестно. Только больно ныли бока, отшибленные по пути.

— Да-a, помотало нас, горемык, — охал Суслик.

— По-моему, Лиса нами дорогу заметала, — простонал Хома.

— Вот что значит с петухами вставать! А ещё говорят, к удаче, к счастью!

— Верно говорят, — неожиданно обрадовался Хома. — Разве это не наше счастье? Так удачно выпутались из такой передряги! От Сторожа, от Собаки, от Хорька, от свирепых петухов и, наконец, от Лисы спаслись! Да если бы мы с петухами не встали, не видать бы нам удачи!

— Точно. Всё сходится, — поразился Суслик.

И они, прихрамывая, двинулись домой.

— А как мы Лисе на хвост сели! — вдруг захихикал Суслик.

Всё-таки в пословицах — большой смысл. Недаром они передаются от одного к другому. И не как дрожь, а как общая мудрость.

А вот что с Хорьком случилось, никто не знает. Та пословица к нему не подходит. Ведь он задолго до петухов встал. А может, и вовсе не ложился. Дело тёмное. Страшное.

Кур воровать — это тебе не с петухами вставать!

Как Суслик Хому изумил

Прибежал утром Хома к Суслику. Весь взъерошенный, взволнованный.

— На тебе лица нет! — ужаснулся Суслик.

Хома на всякий случай свою рожицу ощупал. Слава Богу, на месте!

— Всё шутки шутишь? — кисло улыбнулся он. — Скажи, а ты умеешь сны разгадывать?

— Какие ещё сны?

— Дурные.

— Дурные не могу, — с достоинством сказал Суслик. — Я могу — только умные.

— Да умный у меня сон был, но только дурной! — распалился Хома.

— Умный и дурной? — оторопел Суслик.

— Вот ты, уж точно, дурной, — заметил Хома. — Ну, просто кошмарный сон приснился!

— Так бы и сказал, — проворчал Суслик. — Нет, не умею я сны отгадывать. Загадки — умею. Те, которые уже знаю. А сны — нет.

— Жаль, — вздохнул Хома.

Видно было, что тот дурной, кошмарный сон не даёт ему покоя.

— А ты расскажи, — предложил Суслик. — Авось, и разгадаю. Я ведь никогда сны не отгадывал. Даже не пробовал.

— Ладно. Только сой у меня не простой, а путаный.

— Чтобы у тебя сон да простым был!.. — И Суслик важно покачал головой. — Да-a, сложно твой непростой сон разгадывать. Мало того, что дурной, кошмарный, непростой, так ещё и путаный.

Уселся он поудобней и снова стал головой покачивать.

— Ты чего из себя болвана строишь? — нахмурился Хома.

— Я не строю, — важно сказал лучший друг. — Я твой сон разгадываю.

— Да я ж тебе его не успел рассказать!

— Разве? А я уж подумал было, что для разгадки всего достаточно. Ты много чего успел наговорить.

— Чего я наговорил?

— Тебе сон приснился?

— Приснился, — терпеливо кивнул Хома.

— Дурной?

— Дурной. И что?

— Кошмарный?

— Кошмарный! — взревел Хома.

— Ты успокойся, успокойся. Сам вижу, что кошмарный.

— Ох!

— Непростой сон?

— Непростой…

— Путаный?

— Путаный, путаный. Ну, ты меня совсем запутал!

И Хома в сердцах к себе убежал. То ли сон распутывать. То ли его дальше смотреть.

Встретились они вновь только вечером. Опять у Суслика.

Тот по-прежнему сиднем сидел и задумчиво головой покачивал.

— Ну что, разгадал? — усмехнулся Хома.

— Сейчас, сейчас! Тяжело думать. Так… Ещё немного… Всё! Разгадал. Трудный твой сон оказался.

Хома даже развеселился. Сел рядом и хлопнул себя ладошкой по коленке.

— Ну, и к чему мой сон?

— К дождю, — ответил Суслик.

И прислушался. Хома тоже навострил уши. За входом послышался шум дождя.

— Не к простому дождю, а к проливному твой сон. Итак, одно условие выполнено, — загнул палец Суслик.

— Какое?

— Непростой же сон был. Вот и дождь идет не простой, а проливной. Дальше — кошмарный сон был?

— Кошмарный.