Превращение (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 16

2) Информационный тележурнал, в сезоне 1994-95 занимал 17-е место среди наиболее популярных телепередач лучшего эфирного времени. Ведущая Б. Уолтерс. Название происходит от медицинского термина, означающего нормальную (100-процентную) остроту зрения

3) Кишечная палочка (лат. Escherichia coli, E. coli, по имени Теодора Эшериха) — грамотрицательная палочковидная бактерия, широко встречается в нижней части кишечника теплокровных организмов. Большинство штаммов E. coli являются безвредными, однако серотип O157:H7 может вызывать тяжелые пищевые отравления у людей. Безвредные штаммы являются частью нормальной флоры кишечника человека и животных. Кишечная палочка приносит пользу организму хозяина, например, синтезируя витамин К, а также предотвращая развитие патогенных микроорганизмов в кишечнике.

4) Чарлз Диккенс Charles Dickens

Имя при рождении: Чарлз Джон Гаффам Диккенс (Charles John Huffam Dickens)

Дата рождения: 7 февраля 1812

Место рождения: Портсмут, Великобритания

Дата смерти: 9 июня 1870

Место смерти: Гейдсхилл, Кент, Великобритания

Род деятельности: английский писатель-новеллист

5) Роберт Джеймс Смит (англ. Robert James Smith, род. 21 апреля 1959) — гитарист, вокалист и автор песен, лидер и единственный постоянный участник знаменитой пост-панк-группы The Cure с момента её основания в 1976 году. Смит — мультиинструменталист, он играет на 6-струнной и 12-струнной гитаре, 4-струнном и 6-струнном басу, контрабасе, клавишных и скрипке.

6) Ба?нши?, баньши (англ. banshee— женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.

7) Фрик (англ. freak) — человек, отличающийся ярким, необычным внешним видом и вызывающим поведением, а также обладающий неординарным мировоззрением, которое является результатом отказа от социальных стереотипов. Чаще всего это подростки, но встречаются и великовозрастные фрики, лет так под 50.

8) Го?ты — представители молодёжной субкультуры, зародившейся в конце 70-х годов XX века на волне пост-панка. Готическая субкультура достаточно разнообразна и неоднородна, однако для неё в той или иной степени характерны общие черты: специфический мрачный имидж, а также интерес к готической музыке, хоррор-литературе, фильмам ужасов и мистике.

ГЛАВА 5

Решения и еще раз решения

Я проснулась от нежных звуков: кто-то напевал Пинк Флойд — «Повреждение рассудка»[1]. Почувствовав тревогу, я резко открыла глаза.

Судя по беспорядку вокруг меня, я находилась в квартире Натана, но не могла вспомнить, как сюда попала. В желудке заурчало, и воспоминания стали медленно возвращаться. Я была голодна, отправилась на поиски крови, а потом встретила Далию.

Меня ранили ножом. Это то, что я определенно помнила. Я приподняла одеяло, укрывавшее меня. Мои раны были аккуратно перевязаны бинтом, обернутым вокруг талии. На нем виднелась засохшая кровь. Я поборола желание ощупать себя. Чтобы открылась свежая рана, много усилий не требовалось, а мне не хотелось своими действиями спровоцировать повторное кровотечение.

Я подняла руку и осторожно прикоснулась к лицу. От монстра ничего не осталось. Чувствуя боль во всем теле, я села. Мой порванный свитер, аккуратно сложенный, висел на спинке дивана. Я быстро натянула его, стараясь не заострять внимание на том факте, что Натан видел меня в моем жалком застиранном бюстгальтере.

— Тебе уже лучше? — спросил Натан, когда вошел в гостиную.

Я могла чувствовать запах крови в кружке, которую он нес. И хотя ощущала сухость в горле, а мой желудок уже пытался сам себя переварить, я отвернулась.

— Пей, — сказал мне Натан, протягивая чашку. Должно быть, он понимал причину моего отвращения. — Не беспокойся об этом. Я видел пару-тройку вампиров в свое время.

— Не таких, как я.

— Именно таких, как ты. — Он опустился на колени передо мной, но я закрыла лицо руками. Когда он поднес кружку прямо к тыльной стороне моих ладоней, то кости моего лица начали смещаться прямо под пальцами, которыми я загораживалась от Натана. — Тебе нужно выпить это.

Я уловила решительные нотки в его голосе и, поняв, что не смогу выиграть спор, прошептала:

— Только не смотри на меня.

— Хорошо.

Он отошел в самый дальний угол комнаты и повернулся спиной.

Кровь была теплой, как у Далии, но вязкой, как будто уже начала сворачиваться. Она полностью покрыла мой язык, оставив слабый привкус меди во рту. Жидкость походила на дешевое «Джелло»[2], которое еще не до конца застыло. Мысли об этом отбили всю охоту, но вместо того, чтобы почувствовать отвращение, я опустошила кружку наполовину. Я была ненасытной. Если бы я высасывала это прямо из чьей-либо шеи, то, наверное, и не подумала бы о манерах. Но другое дело сидеть в гостиной Натана и пить из кружки, как цивилизованный вампир.

Я потягивала кровь осознанно, маленькими глотками, и изучала хозяина дома. Согласно моему опыту, люди не вели себя приветливо с незнакомцами. В медицинском колледже каждый был сам за себя. На самом деле, большинство из нас вышли из него с единственной целью — выиграть «соревнование». Жизненный принцип «или ты съешь, или тебя» настолько укоренился в моем сознании, что я ожидала такого же отношения ото всех. Но Натан не проявлял ко мне ничего, кроме доброты, с самого начала, и это было удивительно, учитывая, что неделю назад он мог и убить меня, если бы я не захотела присоединиться к его вампирской организации.

В этом было что-то ненормальное, что человек, будучи таким привлекательным, был приверженцем правил. В прошлом он, наверное, работал на Службу внутренних доходов Министерства финансов США.

Конечно, я немного знаю о нынешней жизни Натана. В коротких телефонных разговорах, которые мы вели всю предыдущую неделю, он рассказал о себе только в общих чертах и не дал возможности задать вопросы. Если я собиралась верить всему, что он говорил, то мне нужны были кое-какие ответы.

И сейчас как раз самое подходящее для этого время.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Тридцать два.

— Я имею в виду, включая… — я не знала, как правильно сформулировать остальное.

— Ах, это, — сказал он. Мне показалось, Натан мог легко говорить на эту тему. — Я стал вампиром в 1931 году.

Я попыталась скрыть свое разочарование. Я ожидала услышать, что ему уже несколько сотен лет, что он прошел битву с Наполеоном и обсуждал тайны вселенной с Нострадамусом, как все вампиры в кино.

— А ты знаешь, что в том году «Знамя, усыпанное звёздами»[3] стал национальным гимном?

— Нет. Я тогда еще не жил в Америке. — Он посмотрел через плечо, и я сразу же отвернулась. — Все в порядке, — заверил он меня. — Твое лицо уже стало нормальным.

Я наклонилась к стеклянной столешнице журнального столика в том месте, где он не был завален, чтобы посмотреть на свое отражение.

— Это все голод, — повернувшись, сказал Натан. — Чем он сильней, тем страшнее ты выглядишь. То же самое касается злости, боли и страха. Это как животный инстинкт.

Как мог кто-то так беспечно относиться к своему лицу, превращающемуся в чудовищную морду, как будто при помощи специальных эффектов Херрихаузена[4], было превыше моего понимания.

— Самое худшее в том, что все усугубляется с возрастом. У некоторых поистине старых вампиров вырастают рога, когда они изменяются, или даже раздваиваются ступни. Но ты сможешь контролировать это. Стоит только немного потренироваться. Тебе нужно успокоиться, найти свой центр. Вроде как ньюэйджевское[5] дерьмо помогает. Еще этому учит дзен[6], — Натан забрал из моих рук пустую чашку и направился к раковине.