Волк равнин - Иггульден Конн - Страница 8

Тэмучжин не отрывал глаз от орлицы. Ее золотистая голова поворачивалась туда-сюда, высматривая, как бы стащить врагов со скалы. Он понял, что птица способна целый день охранять птенцов, и ему вовсе не хотелось оказаться на открытом выступе у гнезда. Один удар когтя — и орлица вытащит его. Он пытался вспомнить все, что когда-то слышал о диких птицах. Может ли он криком отпугнуть ее? Хотелось попробовать, но совсем не нужно было раньше времени привлекать внимание Хасара и Бектера. Птенцы сначала должны оказаться у него за пазухой.

За плечом Тэмучжина цеплялся за скалу Хачиун. Старший брат заметил, что тот нашел камень и взвешивает его на ладони.

— Попадешь? — спросил Тэмучжин.

— Может быть, — пожал плечами Хачиун. — У меня только один камень. Если повезет, собью.

Орлица на мгновение исчезла из виду. Однако эти птицы — искусные охотники, и мальчик не поддался ее хитрости и не вылез из убежища. Раздосадованно выдохнул. Он был голоден, а впереди — трудный спуск. Они с Хачиуном заслуживают большего, чем возвращение с пустыми руками.

Он вспомнил, что Бектер оставил лук внизу, и выругал себя за то, что не догадался взять свой. Бектер не дал бы ему свое оружие. Насчет этого старший брат был весьма придирчив, так же как и во всем, что касалось воинских обычаев.

— Возьми камень, — предложил Хачиун. — Я спущусь в гнездо, а если она вернется, сбей ее.

Это было самое разумное решение. Тэмучжин — превосходный стрелок, а Хачиун лучше всех карабкается по скалам. Но Тэмучжин не мог смириться с тем, что орлят из гнезда заберет другой, пусть даже и любимый брат. Может быть, это не так уж важно, но он не мог допустить, чтобы кто-то добрался до них раньше его.

— Нет, ты возьмешь камень, а я достану птенцов, — ответил он.

Хачиун посмотрел своими темными глазами на старшего брата, словно читая его мысли:

— Ладно. У тебя есть во что их завернуть?

Тэмучжин отрезал ножом несколько полос от края рубахи. Одежде, конечно, конец, но птенцы — драгоценнейший трофей, который перевесит все потери. Обмотал ладони тканью, чтобы она была под рукой, затем высунулся из-под выступа, высматривая летящую тень или точку в вышине. Он был уверен, что птица по его глазам поняла, что он намерен делать. Он видел в ее глазах разум, как у собаки или ястреба.

Выбравшись на солнце, Тэмучжин почувствовал боль в натруженных мышцах. Снова услышал крик над головой — отчаянно верещали изголодавшиеся птенцы, проведшие ночь в одиночестве. Может, они страдали от того, что мать не прикрыла их теплым телом от бури. Тэмучжин испугался: ему показалось, что слышит писк только одного птенца. Вдруг второй погиб? Оглянулся, не летит ли орел с намерением сбросить врага со скалы. Но никого не было, и он подтянулся на высокий выступ, подобрал ноги и оказался на том же месте, где вчера сидел Хачиун, восхищаясь орлятами.

Гнездо было расположено глубоко в расщелине, широкой и уступчатой, так что непоседливые птенцы, еще не научившиеся летать, не могли выбраться наружу и свалиться. Орлята увидели мальчика и неуклюже попятились, взмахивая беспомощными голыми крыльями. Они пронзительно звали на помощь. Тэмучжин еще раз окинул взглядом небо и произнес короткую молитву Отцу-небу, чтобы оно не дало ему погибнуть. Он продвинулся вперед, опершись коленом на мокрую подстилку из старых перьев. Под его весом захрустели высохшие косточки, и мальчик ощутил тошнотворный запах от остатков орлиных пиршеств.

Одному птенцу удалось увернуться от Тэмучжина, другой — попытался его клюнуть и оцарапать. Тонкие коготки оставляли лишь легкие царапины на коже. Не обращая на них внимания, Тэмучжин поднес к лицу сопротивляющегося орленка.

— Мой отец будет двадцать лет охотиться с тобой, — шепнул он, размотал полоску ткани и начал пеленать орленку крылья и лапы. Тем временем второй птенец почти выбрался из гнезда, и Тэмучжин едва успел схватить его за желтый коготь. Орленок заверещал и стал отбиваться. Мальчик заметил, что его младенческие золотистые перышки имеют красноватый оттенок.

— Я назову тебя красной птицей, если достанешься мне, — сказал он орленку и сунул обоих птенцов за пазуху.

Прижавшись к груди мальчика, они немного успокоились, но царапать его коготками не перестали. Когда он вернется домой, думал Тэмучжин, его грудь будет выглядеть так, словно он упал на колючий куст.

И тут мальчик увидел орла в небесах: огромное черное пятно летело на него, целясь прямо в голову. Тэмучжин успел только встать и поднять руку, чтобы хоть как-то защититься. Но Хачиун с воплем метнул камень. И этот один-единствен-ный камень ударил птицу в бок и отразил атаку. Орлица яростно завопила. Тэмучжин никогда не слышал, чтобы так кричало животное, однако понимал, что перед ним не просто птица, а птица-охотник. Со смешанным чувством страха и восхищения он смотрел, как орел машет огромными крыльями, стараясь сохранить равновесие и снова подлететь к выступу. Все, что мог, Тэмучжин — это свернуться в комок, прикрыть лицо и руки от растопыренных когтей. Он слышал крики орла, чувствовал дуновение ветра от крыльев, огромных и страшных, но вдруг птица начала падать. Мальчики смотрели, как она уходит вниз — спиралью, и слушали, как она зовет, зовет гневно и с тоской. Одно крыло было расправлено, но другое странно изогнулось и хлопало на ветру. Тэмучжин выровнял дыхание и почувствовал, как успокаивается сердце. Он добыл орленка для отца, а может быть, и ему позволят растить птицу.

Бектер и Хасар уже вернулись к Тэмуге и своим коням, а Тэмучжин все еще медленно спускался вниз. Хачиун держался рядом с ним, помогая в тех случаях, когда старший брат не находил, за что ухватиться, или рисковал драгоценным грузом. Когда мальчики наконец достигли земли и посмотрели наверх, то просто не смогли поверить, что это они были на вершине, а не кто-то другой. Вершина казалась невообразимо далекой и неприступной.

— Нашли гнездо? — спросил Хасар, хотя все было понятно и так — по сияющему виду братьев.

— Ага, — кивнул Хачиун. — Два птенца. Мы отогнали самку и забрали обоих.

Тэмучжин предоставил младшему брату рассказывать, как все было, но сам-то знал, что другие все равно не поймут, каково это — сидеть, сжавшись в комок, когда у тебя под ногами весь мир, а над тобою бьет крылами смерть. Он считал, что ему самому не было страшно, испугались только тело да сердце. На вершине красной скалы он испытал невероятные ощущения, и это было слишком важно для него, чтобы сейчас об этом рассказывать. Может быть, когда-нибудь он поделится с Есугэем, когда хан будет в добром расположении духа.

Тэмуге тоже провел жуткую ночь, хотя и укрылся вместе с конями и время от времени прикладывался к кобылице — сделать добрый глоток молока. Старшим братьям даже в голову не пришло поблагодарить его за то, что малыш рассказал про орла. Ведь Тэмуге не взбирался с ними на скалу. Вместо этого Бектер, обнаружив, что за ночь мальчик досуха выдоил кобылицу, надрал ему уши. Когда братья отправились в путь, малыш ревел во весь голос, но старшие не стали жалеть его. Они обгорели и сильно проголодались. Даже Хасар, обычно веселый и доброжелательный, посмотрел на Тэмуге мрачно, словно укорял за жадность. Вскоре мальчики пошли рысью по зеленой степи, опять оставив Тэмуге далеко позади.

Отцовских воинов братья увидели задолго до того, как на горизонте появились юрты родного племени. Как только мальчики выехали из тени красной скалы, их почти сразу заметили.

Сыновья Есугэя не показывали своего беспокойства, хотя появление всадников могло означать только одно — их отсутствие обнаружили и волнуются. Сигнальные рога далеко над степью разнесли весть о том, что их нашли. Братья узнали мчащегося к ним воина. Это был Илак. И бессознательно стали держаться ближе друг к другу. На лице воина не было приветственной улыбки.

— Ваш отец велел разыскать вас, — обратился он к Бектеру.

— Мы и прежде по нескольку дней пропадали, — тут же ощетинился Тэмучжин.